— Я никогда не получу роль в этой стране придурков. Может, переедем в Англию? Там лучше относятся к иностранцам.

— Но я не говорю по-английски! — запротестовал Имре.

— Ты только о себе и думаешь! — возмутился Тибор — он не умел быть благодарным. — Я здесь погибаю.

— Я выбиваюсь из сил, а ты меня упрекаешь? Думаешь, мне очень нравится дни напролет возиться с сыром? От меня пахнет сыром, так ведь?

— Воняет! Мог бы работать в цветочном магазине. Давай побыстрее уедем в Лондон, там у меня будут интересные роли.

— Ну да, как же! Чертовы англичане — те еще снобы, тебе нечего ждать от них, кроме высокомерного презрения.

— Я играл в «Макбете» и «Отелло».

— Ты мог играть Шекспира в Венгрии, но твое участие в спектаклях на родине великого драматурга будет воспринято как оскорбление величества или шутка дурного тона. Они начнут хохотать, как только ты раскроешь рот. Акцент будет тебе помехой и в Лондоне.

— Неправда, я говорю по-английски.

— Но не так, как выпускники Оксфорда! Для них ты — венгр, то есть дикарь.

— Кроме театра, есть кино, я могу сниматься, а ты вечно меня недооцениваешь.

— Так почему бы нам не отправиться в Америку, раз уж ты так жаждешь покинуть Париж?

— Верно, Бела Лугоши[104]добился успеха в Голливуде. Венгерский акцент не помешал ему сняться в добром десятке фильмов.

— Ну еще бы! Чтобы играть Дракулу в фильмах о вампирах, такой акцент просто необходим. Этого ты хочешь? Ты?! Желаешь поучаствовать в съемках третьесортных фильмов?

— Я хочу играть. Я артист! Лицедей, а не слуга!

Разговор перешел на повышенные тона. Посетители начали оглядываться на двух иностранцев, яростно ругавшихся на чуждом французам языке. К их столику подошел мужчина и спросил, глядя на Тибора:

— Простите, мсье, вы, случайно, не Тибор Балаж?

— Что вам угодно? — хором рявкнули друзья, привыкшие держаться настороже.

— Я один из ваших поклонников, много раз видел «Возвращение ярмарочных торговцев». Выдающийся фильм.

За четыре месяца, которые Имре и Тибор прожили во Франции, Тибора впервые узнали в лицо. Жажда признания отличает любого артиста от всех остальных смертных. Судьба улыбнулась Тибору — он встретил единственного парижского кинолюбителя, помнившего заурядный венгерский фильм четырехлетней давности. Незнакомец смотрел на Тибора с восторгом, как смотрели когда-то зрители на его родине.

— Неужели вы и правда видели «Возвращение ярмарочных торговцев» десятки раз?

— Я работаю киномехаником в Латинском квартале. Ваша картина продержалась в репертуаре шесть недель, по пять сеансов в день…

— Вы смотрите фильмы, которые крутите?

— Если лента хороша, смотрю.

Вернер Толлер радовался встрече с Тибором, потому что обожал артистов и, несмотря на замкнутый характер, был в душе восторженно-наивен, как юная девица.

— У вас есть небольшой акцент. Вы не француз?

— Я немец, но в Германию не вернусь.

— А мы — венгры, тоже изгнанники.

— Разрешите пригласить вас поужинать со мной, господа, мы сможем поговорить о кино.

Кто бы стал отказываться от подобного приглашения? Переступив порог «Бальто», Тибор и Имре ощутили давно забытый изумительный аромат еды. Игорь ждал их, сидя на банкетке, и читал «Экспресс». Вернер представил своих гостей, и Игорь на слово поверил, что Тибор — величайший венгерский актер современности. Он не видел ни одного венгерского фильма, но Вернер был знатоком и никогда не ошибался. Слушая Тибора и Имре, Игорь вспоминал, как четыре года назад приехал в Париж и его одолевали те же сомнения и страхи. У многих эмигрантов схожая история. Не прошло и пяти минут, как они почувствовали себя старинными знакомыми. Чета Маркюзо присоединилась к ним за ужином. Мадлен обожала кино, но из-за Альбера выбиралась в кинотеатр раз в год. Первого мая. Это был единственный день в году, когда двери «Бальто» были закрыты для посетителей. Мадлен отстояла свое право труженицы на отдых в этот день и всегда тщательно выбирала фильм романтического плана. Ей так понравился фильм «Унесенные ветром», что она ходила на него два года подряд. Вернер настоятельно советовал Мадлен посмотреть «Возвращение ярмарочных торговцев», и она пришла в восторг от возможности посидеть за одним столом с кинозвездой, пусть и венгерской, да к тому же таким красавцем.

— Сам Господь привел вас в наше заведение, мсье Тибор, — благоговейным тоном произнесла она.

— Прошу вас, Мадлен, оставьте Бога в покое, — перебил ее Игорь. — Благодарить за встречу с Тибором и Имре следует Никиту Хрущева, который вряд ли советуется со Всевышним, принимая те или иные решения.

Жаки принес тарелки, и ужин начался. Ели молча.

— Потрясающе вкусно. Изумительно. Как называется это блюдо? — поинтересовался Имре.

Хорошие поварихи очень напоминают кинозвезд — они обожают комплименты. Клиенты ценили ее кухню, но хвалили редко, поэтому Имре сразу покорил сердце Мадлен Маркюзо.

— Тушеное мясо по-провансальски, по моему особому рецепту.

— Как вы добиваетесь такого необыкновенного вкуса?

Мадлен оглянулась вокруг и понизила голос — никто не должен был узнать ее фирменный секрет:

— Кладу гвоздику и… тмин.

— Неужели все дело в специях?

— Вы никому не расскажете?

— За кого вы меня принимаете, мадам?

— Все используют «Гаме» или «Кот-дю-рон», я же беру вино с фруктовыми нотками. Мариную говядину в «Сомюр-шампиньи», а в конце добавляю на палец вишневой водки.

— Божественно! Вы умеете готовить гуляш? Настоящий, по-венгерски.

— У вас есть хороший рецепт?

— Да, он…

Имре взглянул на Тибора, тот понял с полуслова и продолжил:

— Это рецепт Марты, моей мамы. Она обожает Париж и будет счастлива, если вы узнаете ее секрет.

— Настоящий гуляш готовят из говядины. Свинину едят только бедняки да австрияки. Итак, берется рулька или лопатка, полкило лука, сладкий перец, свежий кервель и орегано, кайенский перец, два жгучих перчика, полкило помидоров. К гуляшу делают галушки, для этого необходимы мука, соль и вода. Пассеруете лук, очищаете помидоры от кожицы и режете мясо мелкими кубиками.

— Имре, — прервала «вкусный» рассказ Мадлен, — приглашаю вас к себе в кухню, приготовьте нам этот чудный гуляш, а то у меня уже слюнки текут.

— Хотите, чтобы я хозяйничал на вашей кухне?

— Будете моим дорогим гостем.