— Почистить? Наверное…

Она нахмурилась от его тона, а потом рассмеялась.

— Ты никогда раньше не чистил овощи?

— Эм… нет.

Она подавила смех.

— Хочешь, я покажу, как?

Он опустился на траву и прислонился к ограде.

— Думаю, я разберусь.

Клио вернулась в сад и делала вид, что не заметила, как он убрал морок, чтобы взять один из метательных ножей, пристегнутых к его руке. Если она вела себя, будто не видела, то могла притвориться, что ее сердце не забилось быстрее от его истинного облика. К счастью, получив нож, он вернул морок и взял серый клубень.

— Ого, — пробормотал он, надрезав плотную кожуру. — Внутри он оранжевый.

— Он вкуснее, чем выглядит, — Клио сорвала пучков травы, и от стеблей улетела стая больших бабочек, их розовые крылья сверкали.

— Хм, — он продолжил чистить. — Так ты жила тут с мамой?

— Да, — Клио присела возле большого растения, склоненного от веса зеленых плодов, что почти перезрели. — Мы с мамой часто переезжали, когда мне было два-три года, но я почти не помню это. А потом мы поселились тут и жили, пока она не умерла.

— Как она умерла?

— От болезни, — руки Клио дрогнули, но она заставила себя собирать плоды. — Она слегла с лихорадкой, и мы не думали, что это было серьезно. Когда мы поняли, что что-то не так… было слишком поздно.

Лир притих на миг.

— Мне жаль.

— Это было шесть лет назад… но мне все еще трудно говорить об этом, — Клио закончила собирать плоды, подошла к ограде и опустила возле Лира. — Можешь срезать верхушки и низы, когда закончишь с камнекорнем?

— Конечно.

Она пошла среди растений, наслаждаясь теплой почвой под ногами, утренним солнцем за деревьями. Присев, она сорвала мелкие круглые фрукты с куста, ее мысли бродили по лугу, с которым было связано много воспоминаний. За ней дом был как темная тень, что притягивала внимание.

— Это место изолировано, — отметил Лир, возвращая ее в настоящее. — Одна женщина и ее ребенок… почему вы не жили в деревне?

— Мама… — Клио кусала нижнюю губу. — Нимфы ориентированы на семью, но у нас с мамой нет другой семьи, и потому мы не ладили с жителями деревни. Моя мама пыталась… потому мы столько переезжали сначала… но она не могла найти место, где были бы рады матери-одиночке с ребенком и без отца или другой родни.

— Так вы были изгоями? — тихо спросил Лир.

— Жители деревни были добрыми. Были вежливыми, но… отчужденными. Нас пускали на большие собрания, праздники, но никто не приглашал нас в их дома или куда-то еще.

— Это было одиноко.

— Мы с мамой были друг у друга. Мне не было одиноко… пока она не умерла.

— Что потом случилось?

Она смотрела на свои ладони.

— Жители помогали мне пару недель. Мы провели церемонию прощания для моей матери, они кормили меня, кто-то проверял меня раз в пару дней, но… они забыли обо мне.

— Тебе было некуда пойти?

— Я ощущала себя одиноко в деревне, а тут я была скрыта ото всех, никто меня не судил.

Стало тихо, и лишь пели невидимые птицы. Бабочки осторожно вернулись, порхали вокруг растений, которые она потревожила.

— Как долго ты жила тут одна?

— Полгода, — она подняла красный фрукт, смотрела на него, не видя. — А потом в мою дверь вдруг постучали. Я не встречала его раньше, но он назвался моим братом.

— Братом? — осторожно спросил Лир.

— Наполовину братом. Он сказал, что я не должна дальше жить одна. Он сказал, что отведет меня домой… к нашему отцу.

— Твой отец, — пробормотал Лир. — Король.

— Король, — вздохнула она. — Бастиан заставил меня собрать вещи в тот же день, и он повел меня в столицу. Я больше сюда не возвращалась.

Она взглянула на Лира, он смотрел на нее с серьезным видом.

— Если нимфы ориентированы на семью, но вас с твоей мамой не пускали в общество, — прошептал он, — почему король позвал тебя в свою семью подростком?

— Он не звал, — она высыпала фрукты на землю рядом с камнекорнями. — Он не хотел, чтобы я вернулась. Я — угроза его репутации. Бастиан заставил короля принять меня.

Она взяла камнекорень и проверила, как Лир его очистил.

— Только королевский совет знает, что я из семьи Нереид. Меня считают там фрейлиной Петрины, юной принцессы, — она подняла голову. — Не хмурься, Лир. Это в сто раз лучше, чем жить одной. У меня было все, что нужно. Было место.

— А король? Как он к тебе относился?

— Думаю, он немного подобрел ко мне. Бастиан устраивал раз в месяц семейный ужин. Как только король понял, что я не хочу, чтобы он признал меня дочерью, и не расскажу правду, он стал дружелюбнее.

— Ты не хочешь признания? Не хочешь быть частью семьи?

— Я… — она встала и ярко улыбнулась. — Я принесу еще овощей в суп.

Она ощущала, что он следил за ней, пока она брела по саду и вытаскивала надземный вариант картофеля. Вскоре он задал новый вопрос:

— Как ты оказалась на Земле?

Она сжала губы. Она не хотела ничего объяснять, но должна была открыться ему.

— Угроза Ра. Бастиан и король переживали, что я была слишком заметна при дворе. Ходили слухи, ничего серьезного, лишь вопросы: кто я и откуда.

— Они заставили тебя уйти.

— Бастиан попросил, и я согласилась.

— Он привел тебя в удобства дворца, а потом через пару лет прогнал на Землю? Почему нельзя было просто переселить тебя из столицы в деревню?

Она заерзала от его неодобрительного тона.

— Бастиан хотел отправить меня куда-нибудь подальше. В безопасность. Это было временно.

— Месяц — это временно, а не два года, — буркнул Лир тихо, будто не хотел, чтобы она услышала.

Она принесла картофель и добавила в кучу.

— Можешь и это почистить? Я соберу травы, и можно начинать суп.

— Чистка овощей утомляет, — пожаловался он, но глаза весело блестели. — Мне такое не нравится.

— Привыкай, — бодро парировала она. — Теперь тебе придется готовить самому.

— Логично.

— А еще, — добавила она, пока искала среди сорняков что-нибудь выжившее из съедобных трав, — сейчас утомительно все, потому что мы устали.

— И это логично, — он зевнул. — На солнце приятно. Теплее, чем в Подземном мире.

Клио подняла голову. Он прислонился к ограде, подставил лицо солнцу, закрыв глаза. Золотые лучи озаряли его кожу, блестели на его бледных волосах и убирали морщины усталости.