– Бойня никому не нравится, – сказал он за несколько мгновений до этого, – публике подавай борьбу.

Войдя в изумительный вестибюль отеля, женщина не стала ему перезванивать. Рори отошел в сторонку и начал снимать кадры огромной книги и пирамиды, чтобы было с чего монтировать перебивки, хотя и он, и Андреа были уверены, что они, скорее всего, пригодятся лишь для следующего его фильма. Сотрудница отеля, не знавшая ни Бакстер, ни Гэрланда, журналистку узнала и теперь взволнованно смотрела на группку людей, готовившихся к съемке. Новость о том, что журналист выставил свое последнее интервью на аукцион, все утро активно обсуждалась в СМИ. Андреа перехватила женщину до того, как та успела улизнуть.

– Это известный отель, – сказала ей журналистка, – сегодня нам нужно устроить прогон, но это еще не значит, что завтра мы явимся сюда для прямого эфира. Поэтому я очень надеюсь, вы и ваши коллеги будете хранить в тайне все, что сегодня здесь увидите. Доведите это до их сведения.

– Ну конечно, – улыбнулась женщина с таким видом, будто никогда не мечтала незаметно сделать сэлфи со следующей жертвой киллера, смастерившего Тряпичную куклу.

Она направилась через вестибюль, чтобы сделать выговор персоналу, взиравшему на происходящее, сгорая от любопытства.

– Как думаете, она купилась? – спросила Андреа.

– Может быть, – озабоченно ответила Бакстер, – давайте побыстрее закончим и уберемся отсюда.

Эту ночь Эдмундс тоже спал на диване. Когда он вернулся домой в одиннадцатом часу вечера, Тиа уже уснула, запершись в спальне. До раннего утра он просидел за компьютером, выискивая в «Гугле» новые убийства, заслуживавшие внимания в рамках их расследования.

Утро он провел в поисках сведений о Майкле Гейбле-Коллинзе. Оставив на руке Тряпичной куклы платиновое кольцо, киллер явно хотел, чтобы полиция его идентифицировала, но вот почему, пока было не ясно. Ключом ко всему был Халид, это несомненно, поэтому Эдмундс трудился не покладая рук и наконец обнаружил между ними связь.

Юридическая фирма «Коллинз и Хантер» представляла интересы Халида в суде, но вот Майкл Гейбл-Коллинз непосредственно в судебном разбирательстве участия не принимал. Он не присутствовал ни на одном заседании, кроме того, будучи партнером и специалистом по семейному праву, не привлекался в процессе подготовки, которым руководила Шарлотта Хантер.

Хотя через их юридическую фирму ежегодно проходили сотни дел, Эдмундс был уверен, что это не случайность, и приехал в участок пораньше, чтобы продолжить работу и попытаться установить хоть какую-то связь. Он составил полный перечень тех, кто так или иначе был причастен к процессу над Халидом, – адвокатов, персонала и даже обычных зевак, записывавшихся, чтобы попасть на галерку для публики. Если будет надо, он поговорит с каждым из них.

Андреа сказала на камеру несколько вступительных слов. Мысль о том, сколь огромная аудитория вскоре обрушится с критикой на их плохо отрепетированную театральную постановку, не давала ей покоя.

– …встретились сегодня утром с журналистом Джерредом Гэрландом, третьим фигурантом списка убийцы, разыскиваемого по делу Тряпичной куклы. Доброе утро, Джерред.

Рори сменил позицию, чтобы и Андреа, и Гэрланд, сидевшие друг против друга на белых кожаных диванах, оказались в кадре.

– Спасибо, что решили поговорить с нами в невероятно трудный период вашей жизни. Давайте начнем с вопроса, который буквально лежит на поверхности: почему? Почему этот человек, этот серийный убийца, выбрал именно вас?

Бакстер сосредоточила на интервью все свое внимание. Она знала, что Гэрланд на грани. Он выглядел напуганным, что-то явно было не так. Скрипнула дверь мужской туалетной комнаты и в вестибюль, никем не замеченный, проскользнул Сэм, весь в черном, с балаклавой на лице и пистолетом в правой руке.

– Я бы и сам не прочь это узнать, – сказал Гэрланд. – Впрочем, вам, госпожа Холл, на собственном опыте должно быть известно, что у журналиста есть не только друзья.

Они оба нервно засмеялись.

У стойки администратора кто-то вскрикнул, и Рори быстро повернулся, чтобы снять мужчину с пистолетом в руке, двигавшегося в их сторону. Бакстер инстинктивно бросилась на человека в маске и не остановилась даже когда узнала его смутно знакомый голос и все поняла.

– Джерред Гэрланд! Будь ты проклят, сукин сын! – импровизировал Сэм.

Рори отошел в сторону, чтобы не мешать вооруженному убийце, и навел камеру на Гэрланда, который вскочил на ноги и выглядел перепуганным до смерти. Прозвучал оглушительный выстрел, эхом отражаясь от полированных поверхностей, из груди Гэрланда хлынула кровь, и Андреа, по сценарию, закричала. Бакстер тяжело обрушилась на Сэма, Гэрланд, как и планировалось, упал навзничь на диван… но в этот момент из раны брызнул ослепительно белый свет, разбрасывая по черному полу искры. Раздалось шипение, будто загорелся фейерверк, журналист схватился за надетый под рубашкой пояс и покатился по полу.

Рори отшвырнул камеру и бросился ему на помощь. Где-то хрустнуло стекло, и он почувствовал полыхающий жар, исходящий от снопа искр, побежавшего вокруг тела Гэрланда. Парень в панике схватился за застежку пояса и с отвращением увидел, что его пальцы ушли глубоко внутрь грудной клетки журналиста.

Тогда оператор с силой потянул пояс на себя, но резиновые ребра к тому моменту уже успели сплавиться с кожей. Снова хрустнуло стекло, на руки Рори брызнула какая-то обжигающая жидкость, он отпрянул и упал навзничь.

К ним ринулась ошеломленная Бакстер.

– Не смей! – в агонии закричал Рори. – Это кислота!

– «Скорую»! – закричала Бакстер администратору отеля.

Совершив полный круг, белый сноп искр вдруг погас. Было слышно лишь хриплое дыхание Гэрланда. Бакстер подбежала к дивану и взяла его за руку.

– Все будет хорошо! – пообещала она. – Андреа!.. Андреа!

Андреа сидела и смотрела на него в шоке, будто парализованная. Потом медленно повернулась и посмотрела на Бакстер.

– На ресепшене должна быть аптечка первой помощи с перевязочными материалами, принеси ее, – сказала ей Бакстер, не зная какие ожоги получил журналист – кислотные, тепловые или какие-то другие.

Когда Андреа вновь подошла к дивану с аптечкой первой помощи в руках, вдали уже слышался вой нескольких сирен. Каждый вдох Гэрланда недвусмысленно свидетельствовал, что он агонизирует. Он лежал, запрокинув голову и глядя на медуз, которые взбирались по стенам – вверх к свету в конце тоннеля.

Бакстер встретилась взглядом с Андреа и взяла из ее рук коробку.

– Что вы натворили? – в ужасе спросила она. Потом повернулась к Гэрланду и еще раз попыталась его успокоить: – Все будет хорошо.

Она и сама знала, что говорит неправду. Обгоревшая рубашка журналиста местами расползлась, и Эмили увидела меж ребер обуглившееся легкое, яростно сражающееся за каждый глоток воздуха. Ей даже думать не хотелось о том, какие повреждения были скрыты от ее глаз.