– Может быть, я сама додумалась до жуков-мертвоедов? – спросила себя она. – Вряд ли. В школе зоология не была моим любимым предметом. Тем более раздел о насекомых.

Время до вечера тянулось ужасающе долго. Астра изнывала от собственного бессилия и ощущения тупика, куда загнали ее бабочки и жуки. Пока она сидит и бездействует, Сфинкс подбирается к художнику Домнину… Наверняка у него уже созрел план нового убийства…

– Фу! Опять свечи жгла? – крикнул из прихожей Матвей, пробуждая ее к жизни. – Спишь, что ли? Так и устраивают пожары!

Астра обнаружила себя сидящей в кресле, рядом чадили оплывшие свечи. Он ворвался в комнату, открыл окно. Зимний воздух хлынул с улицы вместе с мелкими снежинками.

– Ты не задохнулась? – ворчал Карелин. – С такими привычками тебе одной жить нельзя.

– Удалось? – спросила она.

Он понял, что подразумевается под сим невинным словом, и коротко сказал.

– Бабочка есть. Точно как на картинке…

Ей бы радоваться, благодарить толкового помощника, а она усмиряла зверька, который по-настоящему взбесился, уговаривая себя, что для ревности нет причин.

– Алиби на время смерти Теплинского у Санди есть?

– С этим промашка. Не удалось выяснить.

* * *

Александрина, довольная, крутилась перед зеркалом, надевая к бледно-коралловому платью то гранатовое колье, то рубиновые серьги, то ожерелье из розовых полудрагоценных камней.

– Ну как? – обернулась она к Мурату, стоящему в дверях спальни. Он только что пришел с работы.

Большое зеркало, где можно было увидеть себя в полный рост, находилось здесь. Санди любила разглядывать свое отражение как в одежде, так и без.

– Обновка? – поинтересовался Мурат. – Кто подарил?

– Коллекционер, поклонник Кнопфа. Он облил меня вином в клубе… пришлось раскошелиться. Я скромничать не стала, выбрала стильную и дорогую вещь! Кажется, он увлекся мною, так и пожирал глазами, аж в примерочную вломился. Продавщицы приняли нас за любовников.

– Он зашел к тебе в примерочную? Когда ты переодевалась?

– Что тут такого? – засмеялась Санди. – Человек платит кучу бабок, а я не разрешу ему взглянуть, как сидит новое платье? Правда, он зашел чуть раньше, чем я успела…

– Все понятно, – раздраженно перебил Мурат. – И как я только терплю это?

– Разве у тебя есть выбор, милый? Ладно, не дуйся. – Она подошла и чмокнула его в щеку. – Больше ничего не было. Он только посмотрел на меня секунду… страшно смутился, долго извинялся и… купил мне еще сумочку под цвет платья. Разумеется, я сделала рассерженный вид, пыталась покраснеть, не знаю, получилось или нет.

– Ты готова раздеться в обмен на дурацкую сумочку?

– Ну хватит! – вспылила Санди. – Я не раздевалась для него, а просто сняла юбку и свитер, чтобы примерить… Впрочем, с какой стати я оправдываюсь? Запомни, дорогой: я делала, делаю и буду делать все, что пожелаю. Не спрашивая позволения ни у тебя, ни у кого бы то ни было. Заруби это у себя на носу!

Она была так хороша в гневе, что Мурат ощутил стук крови в висках, с трудом сдержал порыв обнять ее и просить прощения за неуместный допрос. Ведь он дал слово не ограничивать ее свободу. В какие-то моменты ему хотелось задушить ее, в какие-то – упасть к ее ногам или подхватить на руки и покрыть поцелуями каждую пядь ее сладкого тела. Сегодня он слишком устал и для первого, и для второго, и для третьего.

– Пойду в душ и спать, – сказал он, остывая.

– Я позже лягу. Хочу почитать кое-что о Кнопфе, освежить в памяти.

Когда молодой человек закрылся в ванной и зашумела вода, Александрина включила телевизор. В новостях перестали говорить о смерти Теплинского: появились более животрепещущие темы для обсуждения, которые затмили прежние. Она с облегчением вздохнула, повесила новое платье в шкаф, облачилась в домашние брюки и футболку и отправилась проверять: запер ли Мурат входную дверь. На него приступами находила забывчивость, и тогда он мог оставить ключи в замке, бросить кран открытым, плиту включенной. Так и есть! В прихожей горит свет, меховая куртка Мурата валяется на пуфике, а это что? Корзина с лилиями? Он поставил ее на шкафчик для обуви и забыл…

Александрине стало дурно, хотя… ничего угрожающего в корзине с цветами не было. «Наверное, Мурат купил лилии для меня и по рассеянности не вручил, – подумала она. – Это на него похоже!»

С бьющимся сердцем она заглянула в корзину – под упаковочной пленкой, между стеблями и продолговатыми зелеными листьями приткнулся небольшой конвертик. Санди попятилась, подошла к двери в ванную и крикнула:

– Мурат, лилии ты принес для меня?

– Да! – ответил он сквозь шум льющейся воды. – Возьми их!

Она вернулась в прихожую со смутным чувством недоверия к его словам. Цветы и особенно засунутый между ними конвертик внушали ей страх. Пересилив себя, она сорвала пленку и достала из конверта сложенный вдвое листок. Резкий запах цветов ударил в лицо. Печатные строчки расплывались перед глазами, прыгали вверх и вниз… Или это дрожали ее руки?

«Кто на четырех ногах не имел, на двух хочет обрести то, что уже имеет, а на трех будет владеть? Если через неделю по указанному адресу не придет правильный ответ, тебя ждет смерть!» – гласило послание. Ниже прилагался адрес электронного почтового ящика и подпись: Сфинкс.

Санди вскрикнула и тут же зажала рот рукой. Она не верила своим глазам.

Мурат в махровом халате вышел из ванной.

– Откуда у тебя эти цветы? – кинулась она к нему. – Где ты их взял?

– Купил… для тебя.

– Врешь!

– Значит, я не в состоянии заплатить даже за корзину лилий? – оскорбился он. – Ну, знаешь…

– Где ты их взял? – впилась ногтями в его руку вдова. – Признавайся! Это не шутки, Мурат. Я требую!

– Да что случилось? Какая муха тебя укусила?

– Вот, полюбуйся! – она сунула ему под нос листок. – Читай…

Тот пробежал глазами по строчкам, растерянно улыбнулся.

– Что это?

– Письмо от Сфинкса. Я нашла его в корзине. Теперь ты скажешь, наконец, каким образом к тебе попали эти цветы?

Он побледнел, его красиво вырезанные ноздри дрогнули и расширились.

– Черт… Мне принесли корзину прямо в аудиторию, где я позировал. Кто-то из студентов сказал, что ее оставил для меня посыльный из цветочного магазина. Они начали подкалывать меня, намекать, мол, у «нашего Нарцисса» появился воздыхатель… ну, ты понимаешь.

– Какого нарцисса?

– Они так прозвали меня между собой, – залился краской Мурат. – В общем, одни пристали с вопросами, кому из голубых я приглянулся; другие подумали, что у меня день рождения, кинулись поздравлять. Я отнекивался. Глупо получилось!