Они выключили свет и пошли в соседний номер, постучали, чтобы их впустили, сели на кровать Картера, стали ждать, пока Манго раздаст своих будд. Эта хрень — чистая, по крайней мере, он так утверждал. Они спустились вниз за выпивкой, и за стойкой бара снова стоял Терри Мак. Терпеливо ждал их, имея под рукой отборный ассортимент лагера и всякого прочего пива.

Они дернули по паре лагера и, помахав Маку ручкой, вывалились па ночной свежий воздух, вот теперь находиться в Блэкпуле — настоящий кайф — они любовались цветами и слышали звуки музыки, они стояли в пабе и наткнулись на брумми, но это исключительно по чистой случайности, веселились и радовались самим себе и жизни, ничего не ожидая, ни о чем не беспокоясь, снова умирают от жажды, и Уилл делает заказ, а потом они идут вниз по дороге, платят за вход и теперь испытывают судьбу в этом закрытом помещении, где мигают огни, и все вместе оказались в темноте, и нет больше ни севера, ни юга, только музыка наполняет все смыслом, не зря они сюда завалились, прочувствовать басы, футбол — красивая игра — действительно красивая — и нет больше ненависти, потому что ты понимаешь, что каждый — это часть единого целого, и даже такая немодная штука, как секс, ничего не значит — в чем тут разница? — ведь после секса в большинстве случаев девица будет носить в своем животе ребенка, не подразумевалось, что должны существовать какие-то правила и законы, потому что ровнять людей с дерьмом только по тому, какие они, — это никуда не годится — они все — частички единого целого — и сейчас тебе выпал шанс это прочувствовать, к примеру, кто такие шотландцы — просто люди, которые живут в другом конце страны и у которых другой выговор, какие-то другие обычаи, история, которая полностью осталась в прошлом, и если кто-то из них родился бы, скажем, не в Лондоне, а в Глазго, то тогда бы они были шотландцами, это же так просто, но иногда ты не в состоянии увидеть происходящее в истинном свете, когда стоишь на этой огромной парковке и ищешь автомат, который выдает талоны, все время глядишь на часы, ведь за простой капают деньги, но когда ты выходишь на свет, то вот оно, ждет тебя, потому что есть в этом некий смысл, все каким-то образом взаимосвязано — длинная линия ДНК, ведущая обратно к Человеку с острова Ява — к Люси в Африке — к первобытному миру Каменного века — а когда ты слушаешь аборигенскую музыку, то понятно, что кассету сделали на заводе, так что есть какая-то связь, и они посмотрели на девиц вокруг, и не было потребности в сексе или в очках, теперь уже нет никакой разницы, это все — декорации, типа талисманов и ювелирных украшений, игрушка на поиграть, провести время, и не важно, что завтра ты умрешь или станешь бедным и грязным, потому что когда ты придешь в чистилище, залитое светом и всем таким — прямо в свой ебический сон, который был точно как в жизни — то ты можешь делать все, что хочешь — может, ты хотел скинуть штаны — но в чем тут фишка, ты никогда не спасешься от условностей, которые — часть того, кем ты стал, ты читал про детей, которые выросли вне человеческой среды, жили с приматами, те их вырастили, так что если кто-то надавал тебе по жопе, то зачем его убивать за это, потому что они такие же, как ты (в самой глубине души), и нет причин, чтобы обманывать людей и использовать проституток, потому что каждый порноактер — это тоже человек, и деньги что-то значат, но это не все (надо бы это запомнить, а то забудешь), и в снах есть свой смысл (превосходный смысл), теперь для них все прояснилось, и эти джанглы фоном — Большой Фрэнк у двери проверяет билеты — и время не имеет значения, если ты сидишь дома, с Карен, слушаешь панк, реггей, все эти пластинки прошлых лет из черного винила, все так, как оно и должно быть.

Эта связь вполне очевидна, но женщины такие вкусные, может, он (Картер) теряет свое обаяние, на них надеты шорты и видны полоски от лифчиков, как-то так, но это не та игра, это, должно быть, подействовал будда, невозможно заморачиваться на том, чтобы разговаривать, не говоря уж о том, чтобы болтать про всякое дерьмо, и даже Братья Во Яйцах притопывают ногами, огромные мужики с бритыми головами, и кажется, эта громкая музыка проходит сквозь потолок, сотрясает фундамент, но здание стоит крепко, какие проблемы, и эти скаузерши прошлой ночью, а тут еще и брумми, словно весь Блэкпул собрался в одном месте, и Лондон, кажется, остался очень, очень далеко.

Будда уничтожил все их привязанности, и вот оно — то, в чем и было все дело, ты ведь не хочешь страдать, а вся жизнь — это страдание, ив итоге ты умрешь, и надо же что-то делать, и ты раздумываешь над этим вопросом, и все здание пульсирует, и не может быть никаких сожалений, ибо история уже перенисана, но для каждого конкретного человека это не имеет значения, для того, кто его знает, что будет после, только Гарри-мечтатель и знает, у них у всех бывают вспышки прозрения, а он не святой и не пророк, религия — это игра для болванов, будда это прояснил вполне доходчиво, а они могут слиться с толпой этим субботним вечером, вспоминая Шед, распевая хором своими хриплыми голосами, но есть в этом сходство, некий фанатизм, где тут фашисты и где коммунисты?

Время, словно бешеное, неслось мимо по улицам, и вот уже музыка выключена, но все равно она отдается эхом в их черепушках, угасает, уши сейчас лопнут, парни топают домой, покупают чипсы с карри, садятся на лавочку, смотрят на море, и с ними скаузерши и брумми, никто особо не болтает, не так уж и холодно, пять утра, все заебались, надо пиздовать домой, парни плетутся к отелю. Терри МакДермотта нигде не видно, никто больше не хочет выпивать, они сидят и курят, в конце концов все заваливаются спать.

Картер отдернул занавески и прошел назад через весь номер. Вышел в коридор и постучал в соседнюю дверь. Давайте уже, ленивые ублюдки, время просыпаться, у нас осталось только полдня. Все остальные никуда не торопились, собирались себе потихоньку, так что ебарь-террорист отправился на прогулку по морскому побережью, подышать воздухом и полюбоваться на парящих чаек. Вдруг поймал себя на мысли, что когда-нибудь хорошо бы было поселиться у моря, в один прекрасный день, когда он станет старше, Может быть, будет заправлять маленьким магазинчиком. Он покачал головой. Легко так думать. Он родился в Лондоне и там же должен умереть.

Когда он вернулся в гостиницу, все остальные почти расправились с завтраком и с газетами. Все были тихие и задумчивые. Два дня — это очень мало. Они отправились вниз, к волнорезу, поиграли в галерее, а йотом завернули в пабы, в которых провели так много времени в последние два дня, чтобы дернуть кружку-другую цивилизованной воскресной пинты. Теперь все было по-другому. С привкусом разочарования.

Манго открыл двери, и «Ягуар» заурчал. Они двинулись в путь, оставив Блэкпул позади. Это был самый теплый день, и никому даже мысли в голову не пришло включить какую-нибудь музыку. Парни или дремали, или были заняты собственными мыслями, а водитель снова кайфовал от этого мягкого хода, красуясь на внешней полосе. Он свернул на среднюю, чтобы пропустить каких-то ковбоев. Обычно он таких обгонял. Тридцать кусков — это вагон денег за машину. Нет, хватит на этом заморачиваться.

Мимо неслись деревенские пейзажи, можно понять, против чего возражают противники автомобильных дорог, хотя эти трассы существенно облегчили жизнь. Они выехали очень рано, чтобы не застрять в больших пробках, двумя с половиной часами позже они уже в Ватфорд Гэп, приближаются к Лондону. Никто не сказал ни слова, парни на заднем сиденье спали, Уилл ждет не дождется, когда же увидит Карен, ведь хорошо, когда есть кто-то, кто тебя ждет. Он был рад, что сумел проявить благоразумие и оставить ту девчонку в покое. Вокруг Брент Кросса сгущалась пробка, машины медленно тащились в Хангер Лэйн и дальше, на Аксбридж Роуд.