которые велись с момента зарождения современного государственного устройства, имеют своей причиной баланс сил. Три типа войн тесно связаны с механикой баланса сил: превентивная война, о которой уже говорилось, где обычно обе стороны преследуют непроницаемые цели.

Противостояние, в условиях баланса сил, между одним государством со статусом кво или их альянсом и одной империалистической державой или их группой с большой вероятностью приведет к войне. В большинстве случаев, от Карла V до Гитлера и Хирохито, они действительно приводили к войне.

Относительный рост мощи Великобритании и Франции, с одной стороны, и Германии, с другой, с 1933 года до начала Второй мировой войны в 1939 году, наглядно иллюстрирует различные темпы и динамику роста мощи стран со статус-кво и империалистических государств. В такой гонке вооружений страны статус-кво неизбежно проиграют, а их относительная доля не может не ухудшаться ускоренными темпами, чем дольше длится гонка. Время играет на стороне империалистических наций, и с течением времени их шкала опускается все ниже и ниже под все возрастающим весом их мощи, в то время как шкала стран статус-кво поднимается все выше и выше. Таким образом, становится все труднее и труднее балансировать. Они не могут не понимать, что если тенденция не будет обращена вспять, то положение империалистических наций будет неприступным, в то время как их собственные шансы на восстановление баланса будут безвозвратно потеряны. Именно в такой ситуации оказались Великобритания и Франция в сентябре 1939 года. В такой ситуации война с ее неисчислимыми возможностями кажется единственной альтернативой бесславному поглощению в орбиту власти империалистической нации. Динамика международной политики, когда она разыгрывается между государствами статус-кво и империалистическими государствами, с необходимостью приводит к такому нарушению баланса сил, что война представляется единственной политикой, которая предлагает государствам статус-кво по крайней мере шанс исправить баланс сил в свою пользу.

Однако сам акт восстановления баланса несет в себе элементы нового нарушения. Динамика политики власти, описанная ранее, делает такое развитие событий неизбежным. Вчерашний защитник статус-кво в результате победы превращается в сегодняшнего империалиста, против которого вчерашние побежденные будут мстить завтра. Амбиции победителя, взявшего в руки оружие, чтобы восстановить равновесие, а также обида проигравшего, который не смог его свергнуть, ведут к тому, что новое равновесие становится практически невидимой точкой перехода от одного нарушения к другому. Таким образом, процесс балансирования часто приводил к замене одной доминирующей силы, нарушающей баланс, на другую. Карлу V Габсбургскому помешала Франция в его стремлении к универсальной монархии, но его сменил Людовик XIV Французский, чьи аналогичные стремления объединили против него всю Европу. Как только баланс был восстановлен против него, возник новый тревожный фактор в лице Фридриха Великого из Пруссии. За стремлением Франции к мировому господству при Наполеоне I последовало аналогичное стремление со стороны Священного союза под руководством самых сильных из бывших врагов Наполеона — Австрии и России. Поражение последней привело к возвышению Пруссии в Германии и Германии в Европе. Через двадцать лет после поражения в Первой мировой войне Германия вновь стала доминирующей страной в Европе, а Япония заняла аналогичное положение в Азии. В тот самый момент, когда эти две страны перестали быть активными факторами в балансе сил, возникло новое соперничество за власть между Соединенными Штатами и Советским Союзом.

То, что мы сказали о балансе сил, верно при условии, что баланс сил добросовестно используется для заявленных целей самозащиты. Однако мы уже видели, как властные побуждения наций завладевают идеальными принципами и превращают их в идеологии, чтобы дискредитировать, рационализировать и оправдать себя. Они сделали это с помощью «танца власти». Все, что мы говорили выше о популярности антиимпериалистических идеологий в целом, относится и к балансу сил.

Нация, стремящаяся к империи, часто заявляла, что все, чего она хочет, — это равновесие. Нация, стремящаяся сохранить статус-кво, часто пыталась создать видимость атаки на равновесие.

Когда в начале Семилетней войны в 1756 году Англия и Франция оказались в состоянии войны, британские писатели оправдывали политику своей страны необходимостью европейского баланса сил, а французские публицисты утверждали, что Франция была вынуждена противостоять английскому превосходству на море и в Северной Америке, чтобы восстановить «торговый баланс».

Когда союзные державы в 1813 году представили Наполеону свои условия мира, они ссылались на принцип равновесия сил. Когда Наполеон отверг эти условия, он тоже сослался на «равновесие прав и интересов». Когда в начале 1814 года союзники предъявили представителю Наполеона ультиматум с требованием, чтобы Франция, во имя баланса сил, отказалась от всех завоеваний, сделанных с 1792 года, французский представитель ответил на это: «Разве союзные государи не хотят установить справедливое равновесие в Европе? Разве они не заявляют, что хотят этого и сегодня? Сохранить ту же относительную власть, которую она всегда имела, — вот единственное действительное желание Франции. Но Европа уже не та, что была двадцать лет назад». И он пришел к выводу, что в свете географии и стратегии даже сохранение Францией левого берега Рейна вряд ли будет достаточным для восстановления баланса сил в Европе. В ответ представители союзников заявили: «Франция, отступив в размеры 1792 года, остается одной из сильнейших держав на континенте в силу своего центрального положения, своего населения, богатства своей почвы, характера своих границ, количества и распределения своих опорных пунктов». Таким образом, обе стороны пытались применить принцип баланса сил к одной и той же ситуации и пришли к непримиримым результатам, в результате чего усилия по доведению войны до конца закончились неудачей.

Аналогичная ситуация произошла сорок лет спустя по схожим причинам. На Венской конференции, которая в 1855 году пыталась положить конец Крымской войне, Россия согласилась со своими противниками сделать основой урегулирования поддержание баланса сил на Черном море. Однако, хотя Россия заявила, что «перевес России на Черном море… абсолютно необходим для европейского равновесия», ее противники стремились положить конец этому перевесу и заявляли, что русский флот «все еще слишком силен по сравнению с турецким». Мир был заключен в 1856 году на последних условиях.

Когда государство хочет оправдать один из своих шагов на международной арене, оно, скорее всего, сошлется на то, что он служит поддержанию или восстановлению баланса сил. Когда государство хочет дискредитировать определенную политику, проводимую другим государством, оно, скорее всего, осудит ее как угрозу или нарушение баланса сил. Поскольку баланс сил в собственном смысле слова имеет тенденцию к сохранению статус-кво, в лексиконе стран со статус-кво этот термин стал синонимом статус-кво и любого распределения сил, существующего в любой конкретный момент. Любое изменение в существующем распределении власти, таким образом, противопоставляется как нарушающее баланс.

Таким образом,