верхним концом грудины. Я снова исследовал шею пациентки. В этот раз я уже посильнее надавливал пальцами на основание шеи, в то время как пациентка делала глотательные движения. Теперь я явственно почувствовал уплотнение — мои пальцы уперлись в выпирающую из–за грудины женщины закругленную шишку. Возможно, эта шишкообразная опухоль задела и трахею.

Был сделан еще один рентгеновский снимок. Стало ясно, что опухоль затронула и трахею. Один конец трахеи оказался сильно зажатым. Я спросил: «Не трудно ли вам дышать?»

«Нет, нисколько, — ответила моя пациентка. — Я просто чувствую себя очень усталой».

Я объяснил женщине, что причиной ее недомогания является опухоль, образовавшаяся в очень необычном месте. Опухоль растет в сторону грудины. Есть опасность, что она перерастет в злокачественную, поэтому ее надо удалить. Я обратил внимание женщины на то, что если опухоль не будет удалена, то вскоре могут возникнуть проблемы с дыханием.

Операцию делал мой руководитель, а я ему ассистировал. Мы приготовились распилить кость, чтобы открыть доступ к грудной клетке, но этого не потребовалось: шишкообразный выступ оказался прямо в поле нашего зрения. Это была плотная фиброзная опухоль размером с апельсин. Она действительно сильно придавила трахею, зажав ее с обеих сторон. Мы удалили опухоль и зашили рану.

В следующий раз я увидел эту женщину через несколько недель, когда она пришла на осмотр. Она бросилась мне навстречу и буквально закричала: «Теперь я могу дышать!»

Некоторое время я стоял в замешательстве. Потом спросил: «А что, вы боялись, что после операции не сможете дышать?»

«Нет, нет. Вы не так поняли, — возбужденно произнесла она. — Теперь я могу дышать впервые за многие и многие годы. Я могу взбегать наверх по ступенькам! Я снова чувствую себя подростком. Я могу дышать!»

И она рассказала свою историю. Судя по всему, опухоль появилась около 15 лет назад и медленно увеличивалась. Постепенно она сжимала трахею, будто удав, душащий жертву в своих объятиях. Женщина не знала, что с ней происходит. Она думала, что так и должно быть. Она привыкла часто останавливаться, чтобы восстановить дыхание. Поначалу это ее беспокоило. Но, зная, что пожилые люди часто задыхаются, что им трудно из–за этого подниматься по лестнице, она решила, что ее сердце просто рано постарело. Она приучила себя ходить медленно, делая размеренные шаги. Она считала себя преждевременно состарившейся. Дрожь в руках являлась убедительным доказательством придуманного ею же образа.

И вот она может глубоко вдыхать воздух и бегать по ступенькам! За 15 лет она забыла, что значит глубоко и свободно дышать. И теперь она с нескрываемым восторгом извещала мир, что ее дыхание восстановлено. Эта женщина была одной из первых моих пациенток. С тех пор я не раз сталкивался с людьми, приходящими в себя после приступа астмы, или с курильщиками, справившимися со своей пагубной привычкой, дыхание которых восстановилось. И я помню их реакцию в этот момент. Но больше всего мне врезалась в память невероятная перемена во всем облике, в выражении лица, в отношении к жизни у той женщины после удаления опухоли щитовидной железы. Ее лицо выражало исступленный восторг, когда с очередным вдохом ее грудь высоко вздымалась и она кричала: «Я могу дышать!»

Иногда я стараюсь особенно прочувствовать наслаждение, получаемое от благих Божьих даров, таких как дыхание, представив на минуту, что я его лишился. Я задерживаю дыхание, притворяясь, будто воздух не проходит через мое дыхательное горло. Тогда я явственно ощущаю, как все мое тело охватывает паника. Я представляю, как мои красные кровяные тельца становятся голубыми. В голове раздаются пульсирующие удары. Тогда я резко открываю рот и делаю глубокий вдох. Затем выдыхаю углекислый газ и накопившиеся пары, снова высоко поднимаю грудь и позволяю воздуху проникнуть внутрь. Я испытываю облегчение, меня охватывает бурный восторг — такой же, как у той женщины с тиреотоксикозом.

Чтобы выжить, моим клеточкам требуется вдыхать кислород. Герберт Спенсер вывел следующий научный принцип: количество выделяемой организмом энергии любого вида равно количеству энергии, получаемой организмом извне. Точно такой же принцип действует и в духовном мире. Тело Христово нуждается в дыхании, чтобы вдохновиться Его Духом. Мы нуждаемся в том жизненном источнике, который исходит от Бога; им может снабдить нас только Его Дух. «Духа не угашайте», предупреждает нас апостол (1 Фес. 5:19).

15.

Сопричастность

Мы не можем уследить взглядом за движением собственных глаз в зеркале. Но, повернув голову в то или иное положение, мы можем видеть в отражении собственные глаза. Можем видеть их в статике, но не в движении из одной точки в другую. Мы можем их видеть, только когда всматриваемся в зеркало. И, выходит, наше представление о самих себе ложно, потому что та часть нашего тела, которая для других самая живая и подвижная, нам видима лишь неестественно застывшей. Глаз — это инструмент, позволяющий нам все видеть, а потому его самого мы в истинном свете увидеть никак не можем. То же можно сказать о силе, с которой мы откликаемся на книгу или что–то еще… Именно поэтому книги о Святом Духе так трудны и так мало удовлетворяют. Мы не можем следить за движением Духа, потому что Он — Сила, которую мы используем вместо зрения.

Дороти Сэйрс, «Разум Творца»

В природе, как и в человеческом обществе, все построено на тесном сотрудничестве всех членов. И здесь и там встречаются, конечно, отдельные отшельники, живущие сами по себе. Но в целом наблюдается полное взаимодействие, без которого мы не могли бы ни дышать, ни есть. Чтобы обеспечить синтез жизненно необходимого нам кислорода, требуются целые колонии фотосинтезирующих бактерий. Процесс пищеварения тоже осуществляется такими же колониями бактерий, без которых не произойдет переваривание проглоченной нами пищи.

В мире насекомых сотрудничество достигает таких масштабов, что со стороны кажется, будто насекомые снабжены одним «общим умом». Вот как Льюис Томас описал деятельность колонии термитов. «Когда в одном из отсеков термитника находятся три–четыре термита, они бесцельно слоняются по углам. Но как только их число увеличивается, они сразу же приступают к строительным работам. Разбившись на бригады, они работают бок о бок: подбирают фекальные шарики друг друга и складывают из них аккуратные, ровные колонны. Когда колонны достигают нужной высоты, термиты строят над ними перекрытия в виде арок, служащих основанием термитника. Ни один термит сам по себе не знает, что нужно делать. Но когда они объединяются, то каждый превращается в блестящего архитектора. Термиты — слепые, но каждый из