Сторожил лодку и Серёга Гладков, мы с ним одногодки, позже в одном классе учились. Хороший парнишка, нравился мне. Но… однажды, быть может, мне и не надо об этом писать, а всё же напишу — ведь было же такое…

Сидим мы, сторожим лодки, Серёга в своей, я в своей, у них побогаче лодка, течь не даёт, а я то и дело воду вычерпаю железной банкой из-под консервы. Вдруг Серёга выскочил — и на берег, в кусты побежал. И мне приспичило в это же время. Не побегу же я за ним, а там ещё и комаров тьма, хотя на берегу тоже хватало, отбежала чуть подальше от лодки и присела. Только кучку сделала, штаны натянула, а Серёга тут как тут. Ну я быстренько песочком и присыпала. Не заметил. А что делать? Маленькая, но соображаю, некрасиво, да и запах пойдёт, если не присыпать-то. Стыд-то какой…

И надо же было Серёге ко мне подойти, тоже присел и стал такую же кучку только из песка делать. Смеётся, крепость, говорит, построю сейчас. А я ему: «Я тоже крепость построила». Вдруг он всей своей пятернёй схватил мою «крепость» в горсть. Смешно? А мне не смешно было, и Серёге тоже, хорошо река рядом. Не смогла же я ему соврать. Мол, это не моё, ведь возле моей лодки и совсем тёпленькое. И никого нет, мы одни. Помню, забилась в бардачок лодки и плакала. Стыдно было высовывать нос.

Время идёт, вот мы и в восьмом классе, за партами разными сидим, но в классе одном. Я всё про себя думаю, может, Серёга забыл тот случай с «крепостью», ведь ни разу не припомнил за всё время и никому не рассказал, а может, просто не хотел меня обидеть, это, скорее всего, а я не забывала. Совестно было, и надо же так случиться, в одном классе учиться пришлось. А тут ещё вдобавок влюбился он в меня, и мне, конечно, нравился. Приходил к нам домой несколько раз. Ходили пару раз на танцы, это уже когда я из Томска приезжала на каникулы домой. А у меня всё тот случай из головы не выходил, избегать даже стала Сергея. Стеснялась. Детство осталось в прошлом, дороги наши разошлись, я давно живу в городе, в своей квартире. А Серёга остался предан своей деревне. Нет уже его давно, земля ему пухом. У него теперь своя крепость.

Её мне не хватает…

— Тьфу-тьфу! — вытаскиваю изо рта небольшой осколок скорлупы грецкого ореха возмущаясь, — а если бы ребёнку попался?

— А всё, Валюш, возможно. Вот как так? Да ещё и крупный, — удивлённо подытоживает моя подруга Наталья, глядя на лежащую скорлупку грецкого ореха. Ради неё я и купила этот торт. Давно она у меня не была в гостях, всё как-то больше по телефону или встречаемся в литобъединениях. У Наташи замечательные стихи, особенно детские.

Нет, не было никакого праздника, а просто торт и чай. Порой хочется себя побаловать. Наташа, она по тортам мастерица, столько переделала. Раньше и я пекла, но стала лениться, да и если его сделать на совесть, то столько волокиты и в крупненькую сумму обойдётся — проще купить.

— А знаешь, Валюш, мы очень бедно жили, и я рано замуж вышла. Поспешила, но значит судьба, — смолкла она, смолкла и я на секунду, а Наташа затем добавила:

— Да, у всех своя судьба, у всех…

— Так вот, меня сильно муж любил, и я его, конечно. Он перед нашей свадьбой ходил, вагоны разгружал вечерами, подрабатывал. День на одной работе, а вечером кули таскал, там и надсадился, спину сорвал. Это он мне сюрприз сделал.

— Спину сорвал? — перебиваю её.

— Нет, кольцо обручальное купил на заколымленные деньги.

— А-а-а, — протянула я, — здорово.

И почему-то вспомнился сон про моё обручальное кольцо. Тяжёлый сон, не буду о нём писать. Но Наташа про своё кольцо рассказала:

— Оно мне маленечко великовато было, порой ничего, это когда я поправлялась. Не снимала его никогда. Туговато в семье стало, помнишь, время какое пошло.

— А как же не помнить, всё было — и талонная система, и перестройка, и прилавки пустые, всё было, — повторилась я, на секунду окунувшись в восьмидесятые.

— Так вот, я стала на дому заказы принимать, торты делать. Кому на свадьбу, кому на день рождения, на юбилей какой. Покупали, я на совесть делала, вкусно. Много денег не брала, всё по совести.

В этом я не сомневалась, зная Наташину совесть, добавила:

— Ещё бы не брали, ела твою выпечку, знаю, — и проглотила слюну, словно вновь откусила с ливером Наташин пирожок. Вкусно. Через открытую балконную дверь на кухню залетела птичка — необычная, чуть больше воробья, а клюв длиннее в два раза. Я таких не видела, Наташа тоже.

— О, это не к добру.

— К добру, Наташа, к добру, к весточке какой-либо. К хорошей, — добавляю, а самой как-то не по себе стало. Птичка полетала по кухне и тут же вылетела.

— Не захотела с нами торт поесть. Косточкой боится подавиться, — подшучиваю. А Наташа продолжила свою тему:

— Однажды много заказов было, а потом выходной, мы с мужем на речку поехали. А я смотрю, а на руке кольца нет.

— Может, в воде спало, — подумалось мне, и озвучила это вслух.

— То-то и оно что нет, не так бы обидно было. Я ведь ещё в воду не зашла, а кольца уже не было. Это я когда тесто замешивала или крем для тортов, там оно у меня и соскользнуло. Не почувствовала. И ведь никто не отдал. — Наташа запечалилась, словно произошло это на днях. — Оно мне было очень дорого, Валя. Очень. Потом после этого кольца словно жизнь наперекосяк пошла…

— Да забудь, Наташ. Я вот тоже всё своё золото, с годами накопленное, и кольца обручальные, моё и Сашино, они у нас широкие были, не носили почему-то, перекатала и сыну цепочку сделала. Подарили на тридцать пятый день рождения. Так представляешь, делал как-то он в ж.-д. поликлинике томографию головного мозга, а цепочку снял, весомая, ну и забыл там. Через полчаса вернулся, а её и след простыл. Кто-то полакомился. Да Бог с ними, я никому зла не желаю, ведь можно было и через видеокамеры посмотреть. Ладно, что уж об этом. — Я про себя подумала, зато сынок все болезни с золотом потерял. — Нет, пусть другого беда не коснётся, но от сына уйдёт навсегда, — вырвалось у меня рифмой. — Мне как-то и цепочку