и дрожал, пальцы тоже.

Вот так фортель.

– Э, не, – вякнул за её спиной один из олухов, – вы нам чётко дали понять, привезти её к вам живой или мёртвой.

– Идиоты! – процедила сквозь зубы владелица увеселительных заведений. – Я вам приказала несколько дней назад! Но не сегодня!

– А разница? – Первый бугай, который самый взрослый из них, сморщился и недовольно цыкнул. – Велено – сделано. Подумаешь, пришлось сбежать из лагеря?

– Кошмар! – рявкнула Вабу, подскакивая на ноги. – Что вы тут бормочете? Я в этом не участвую! Сюзанна, ты же видишь, они сами всё провернули, а я тебя, наоборот, отпускаю.

– Не поняла?

Я скорчила озадаченную гримасу.

– Так меня освободят?

– Конечно‑конечно! – звонко ответила Вабу и виновато скосила глазки.

– В чём прикол? – я не спешила верить своему счастью. – А зачем было похищать, если так вдруг отпускать?

– Твой супружник на уши весь город поставил, улицы прочёсывают, людей допрашивают, посты выставили на каждом углу, – услужливо подсказал невезучий похититель.

А невезучий он потому, что зря выдал мне козырь в руки.

Быстро смекнув, что к чему, я довольно усмехнулась.

– Вабу, ты не отвлекайся, – протянула связанные руки, – продолжай.

А немного помолчав, добавила по слогам:

– Ак‑ку‑рат‑но. И, быть может, я не стану жаловаться Праудмору на неподобающие условия пленения.

– Да‑да, конечно. – Вабу скривилась, как от кислоты во рту. – Сейчас развяжу…

– Но ещё мне бы хотелось сразу уяснить, – я прощупывала почву.

Боялась перегнуть палку, а то вдруг дамочка психанёт и прикажет прикопать меня где‑нибудь подальше, чтобы скрыть собственное участие в похищении.

А что?

На вид она явно не в себе. На мужиков и того надежды меньше. Если бы у них имелись хоть какие‑то зачатки здравого смысла, меня бы не притащили сюда, выкрав из охраняемого лагеря.

И как им только удалось, уму непостижимо. Я‑то думала, что в безопасности. Расслабилась такая, работаю над бумагами и на тебе.

Слова Кованни вернули меня к реальности:

– Что тебе хотелось?

– Чтобы Дору тоже отпустили.

– Ха!

Бывшая владелица моих долговых обязательств брызнула слюной от негодования.

– Эта поганка сама устроила свою судьбу.

– Мм‑м?

Я заинтригованно мыкнула.

– Дора сбежала, оставив записку, что все долги за неё оплатит герцог Сирейли Праудмор.

Ого!

А вот тут мне пришлось прикусить язык, чтобы не ругнуться вслух и невольно себя не выдать.

Хитрая лиса, слов нет. Ну а кто бы на её месте поступил иначе?

На себя пальцем показывать не буду. Я вообще другой случай.

– Сбежала, да?

Сделала вид, что удивлена.

Кстати, врала почти убедительно. Потому что испытанные эмоции были немного схожи с этим чувством. Но причины другие. Я была удивлена тому, что Дора не сдержала слова. Она же предлагала сбежать вместе. А тут, получается, меня кинули? Кинули, да? А я ведь ради неё квартиру заложила (и пускай это лишь перспектива её получить за проделанную работу), но всё же обидно было. Немного, но есть.

– Бараниха, – ругнулась Вабу. – Тупорылая и в то же время очень пронырливая. Ну ничего. Далеко не уйдёт. Мои люди её достанут.

– А может, не надо? – ляпнула я.

Вабу посмотрела на меня очень внимательно. Пришлось собраться с мыслями и зайти с козырей.

– Мне кажется, я здесь пострадавшая сторона. – Демонстративно приподняла руки, показав следы от верёвки на запястьях. – Как думаете заглаживать вину?

– Э, не… – Вабу хитро ухмыльнулась. – Не восемьсот же золотых тебе подарить?

И взгляд такой, мол, ты не обнаглела ли часом?

– Я тут слышала, будто Праудмор очень жесток в гневе, – меланхолично пропела я. – Он сто‑о‑ольких мошенников вывел на чистую воду… – после недолгой паузы закончила: – В допросной камере с помощью пыток.

Не знаю, правда ли это. Но Вабу проняло. Всему виной слухи об инспекторе‑казначее. Уж наверняка.

Лицо Кованни уморительно скривилось. Она люто меня ненавидела, но прилагала титанические усилия, чтобы дружелюбно выглядеть.

– Дорогуша моя, ну зачем тебе Дора? Она и сама сможет о себе позаботиться. Оставь её нам. А ты, будь добра, спустись вниз и пройди парочку кварталов вдоль реки. Там тебя встретит патруль, которому ты доходчиво объяснишь, что тебе удалось сбежать и похитителей ты не видела.

– Но я‑то видела.

– Это легко исправить.

Бандит криво усмехнулся. Только сейчас заметила в его руке длинный нож с грязным зазубренным лезвием.

– Тьфу ты! – Вабу наигранно удивилась. – Я здесь ни при чём. Это их инициатива – поугрожать тебе. Ты же понимаешь меня?

Ага. Кажется, начинаю. Уже вот‑вот. Почти‑почти.

А если серьёзно, граница допустимого была найдена. Взята на заметку. Шантажировать дальше они не позволят. Но соглашаться сразу – значит, вызвать у них сомнение в собственной искренности. Тогда немного поупрямимся…

– Ну, может, всё‑таки хоть какую‑то компенсацию за пострадавшую голову? – Вновь подняла вверх развязанные руки и пощупала шишку на затылке. – Болит же.

– Например?

Бывшая хозяйка внимательно посмотрела в мою сторону.

– Информацию, – вначале сказанула, а только потом додумалась: хожу по тонкому лезвию кинжала. Поэтому пришлось осторожничать и выкручиваться.

– Я слушаю.

Кованни подгоняла.

– Почему ты не обналичила облигации, которые получила у Праудмора?

Опасную тему выбрала – да. Немного. Но если она меня заподозрит в чрезмерной осведомлённости в её финансовых делах, всегда успею прикинуться дурочкой.

– Не понимаю, о чём ты? Что такое облигации? Деньги, имеешь в виду? Почему не поменяла бумажки на монеты? А зачем? С металлом возни выше крыши.

Удивительное дело. Но Вабу, по всей видимости, действительно не видела разницы между монетами и бумажками, а значит, и к недавней краже из казны города не имела никакого отношения. Если только её не использовали втёмную. Или врёт настолько убедительно.

– Да, но бумажки рвутся, а металл нет, – ближайший бандит встрял в разговор. – И в землю его проще закопать для долгого хранения.