Не прошло и двух минут, как я разделался со всеми чернознаменниками, которые попали в поле моего зрения. Но я ждал, что с секунды на секунду враг получит подкрепление. Времени на передышку не было совсем. Я подхватил автомат, перерубив пальцы вцепившемуся в цевье мертвецу.

Профессор Брукс, прыгая с кочки на кочку, пробирался через грязь к грузовику с крытым брезентовым тентом кузовом. Позади меня шумели струи воды, вырывающиеся из пожарных рукавов. Слышались скорее испуганные, чем грозные крики и шарканье сапог. Чернознаменники готовились к контрудару.

Брукс сказал, что слаборазвитая цивилизация сочла бы меня божеством. Я не претендовал на место между Молчаливыми и Ктулбой – и в мыслях не было, – только я уже перебил половину взвода аборигенов, и, видимо, придется отправить в пропитанную дождевой водой землю остальных. У местных пока не хватает силенок одолеть меня.

– Профессор, погодите! – деликатно попросил я.

Брукс оглянулся; его губы задрожали крупной, видимой издалека дрожью, а глаза чуть не вывалились из орбит. Смешно подобрав полы плаща, точно героиня исторического фильма – оборки юбки, он понесся по грязи, больше не боясь испачкать туфли. Не сделав и пяти шагов, он оступился и непременно бы распластался, если бы я не подхватил его под локоток.

– М-нэ… – проблеял Брукс, вжав голову в плечи. – Вы что-то хотели? – невпопад поинтересовался он.

Из кабины грузовика выпрыгнул боец и, не теряя времени даром, выстрелил в меня из револьвера. Пуля пропела возле уха. В ответ я короткой очередью снес чернознаменнику половину головы.

– Пойдемте, профессор, – я дернул Брукса за руку.

– Да-да, – он поправил шляпу и с надеждой посмотрел на приближающихся цепью вояк в черных беретах.

Затянутый водоворотом событий, я не думал ни о своей миссии, ни о Тени…

– Прикажите им остановиться, профессор, – я встал у Брукса за спиной, нацелил острие ножа-оборотня на его второй подбородок.

– Как я могу… – жалобно возразил он.

– Вы – магистр, вы все можете, – прошипел я ему в ухо. – Быстро! Если жизнь дорога.

Брукс судорожно вздохнул. Вяло взмахнул руками.

– С-стойте! – срывающимся голосом попросил он.

Один из чернознаменников – коренастый, широкоплечий крепыш с постным лицом убийцы – поднял руку. Бойцы остановились, вскинули автоматы, прикидывая, как бы им продырявить мне голову, не задев драгоценного магистра.

Я поглядел на грузовик.

– Профессор, вы водите машину?

– Н-нет, – промямлил тот. – Простите…

Жаль. Впрочем, дорога, насколько это было видно, – раскисшая и в ухабах. На такой сильно не разгонишься. А преследовать нас станут наверняка.

– Отпусти профессора! – потребовал коренастый чернознаменник, видимо, командир взвода фанатиков.

– Отпущу, – пообещал я. – Если вы бросите стволы и дадите мне возможность уйти.

Командир уставился на тела убитых бойцов, затем с ненавистью поглядел мне в глаза. Было видно, что он борется с искушением отдать приказ изрешетить меня, наплевав на шкуру магистра.

– Я могу пообещать лишь то, что оставлю тебя в живых, – холодно проговорил он.

– А здесь не ты решаешь, – ответил я, пятясь и заставляя Брукса пятиться за собой. – У нас здесь целый магистр. Ну, пока еще целый.

– Не стреляйте! – просипел Брукс. – Ктулбы ради!

Чернознаменники опустили автоматы.

Локомотив Южного экспресса запыхтел, выпустил пар из-под колес и проехал на метров двадцать вперед, волоча за собой лишь тендер с углем. Состав остался на месте: пожарные не смогли вовремя погасить пламя, пылала теперь добрая половина вагонов. И обычно щедрые на воду тучи не проронили ни капли влаги.

Я схватил профессора за шкирку и потащил к поезду.

– Стой! Куда?! – заорал командир.

Чернознаменники подхватили:

– Стоять! Брось оружие! Лечь на землю!

Эта галдящая свора преследовала нас до самого локомотива. Борта паровоза и тендера были покрыты смолянистой копотью. Из оставшейся без стекол кабины на все это с ужасом взирали машинист и кочегар. Я кольнул Брукса острием ножа.

– Профессор, скажите, чтоб они открыли дверь!

Брукс, заикаясь, повторил мою просьбу. Со скрипом распахнулась дверца. Я подтолкнул профессора к лесенке. Затем ускорился, взлетел по ступеням, снова подхватил профессора за шкирку и, словно котенка, втащил в кабину. Краем глаза заметил, что машинист норовит ударить меня гаечным ключом. Вышел в обычное время и саданул ненормального ногой в живот.

– Попрошу без фокусов! – предупредил, поводя стволом автомата. – Мне всего лишь нужно убраться отсюда. А вам – остаться целыми и невредимыми. Давайте не будем взаимоисключать эти вещи.

Согнувшийся в три погибели машинист и кочегар, который взялся было за лопату, но вовремя воткнул ее обратно в кучу угля, вытаращились на меня, словно я охаял Ктулбу.

– Полный вперед! – приказал тогда я.

Машинист, не разгибаясь, схватился за рычаг управления подачей пара. Локомотив запыхтел, застучал поршнями. Задымленная, залитая кровью станция поползла назад. Я осторожно выглянул в окно. Чернознаменники плелись за паровозом, словно провожающие.

– Профессор, помашите им рукой!

Брукс выглядел плохо. Мне казалось, что его вот-вот хватит удар. Тем не менее он молча подчинился. Потом я подхватил его под локоть и усадил в потертое кресло машиниста.

– Вы весь в крови, – заметил он тусклым голосом.

– Благодаря вам, – высказался я и провел рукавом по лбу. Здорово же рассадил голову, выпрыгнув через закрытое окно… Но раны уже не кровоточили, и боль почти не ощущалась. Боль придет позднее, когда все опасности будут позади. – Добавьте ходу! – бросил я и выглянул в окно.

Одноколейка тянулась серебристой нитью через степь. Пахнущий снегом ветер волновал невысокую траву горчичного цвета. Там и здесь белели известняковые скалы. Впереди бугрилась серо-синяя горная гряда. Бриарей наполз полосатым брюхом на самую высокую вершину; его полусфера была окаймлена пурпуром заходящего солнца.

Кочегар открыл топку, пахнуло жаром. Я невольно вспомнил, как сам кидал уголь в машинном отделении «Рассвета». Казалось, что с тех пор прошло сто лет. Всему виной, наверное, стремительная смена сезонов на этой злополучной луне.

– Что же будет дальше? – слепо глядя перед собой, спросил Брукс.

– В каком смысле, профессор? – я подошел к умывальнику в углу кабины. Подставил руки под теплую струю. – В философском? Или вас интересует наш частный случай?

– Наш частный случай, конечно же! – пробурчал профессор. – Вы нас убьете?