«ты». – Мой брат написал всё это сгоряча и ещё сильно пожалеет об этом, вот увидишь. В любом случае, чтобы ты не решила, я была рада нашей встрече.

Словами не передать, как рада была я. Я не из тех, кто запросто заводит новые знакомства, что очень бы пригодилось в моей работе. Все эти встречи с упитанными клиентами с такими же упитанными кошельками, на которые меня таскали Сид и Гэбриэл, наводили на меня тошноту. И тут неважно, дешёвыми крекерами или чёрной икрой отдаёт во рту, но чувство всё равно неприятное.

Но с Викторией было легко. Не то что с её старшим братцем.

На первой чашке и первом куске пирога Виктория рассказала о своей семье. Кому-то другому я бы позавидовала: какой крепкой эта семья была. Легко возжелать то, что имели Кларки, когда сама я этого не имела. Но таким добродушным людям завидовать невозможно.

В сумбурном монологе болтливой гостьи я уловила, что глава семьи, мистер Кларк старший, работал сантехником. Или слесарем. В общем, мастером на все руки. Его с чемоданчиком инструментов вызывали все, с чьими трубами, унитазами и раковинами приключилась беда. Он водил старый автомобиль, в простонародье прозванный «ржавым корытом», но Роджер Кларк даже слушать не хотел, чтобы дети скидывались ему на новую машину.

По природе своей он был молчуном – полная противоположность Бетти Кларк, а, как известно, противоположности притягиваются. Сама же Бетти работала на полставки в магазинчике недалеко от дома. Работа непыльная и несложная, но вместе с заботой об огромной семье получалась непосильная ноша, которую уже немолодой женщине не всегда было легко тянуть. Она не просто готовила и стирала, но ещё забирала внуков из школы, с кружков по рисованию, плаванию и карате, болела за них на соревнованиях и олимпиадах, водила на выставки и на шопинг, вызывалась сопровождать школьные экскурсии в другие города. Герои не всегда носят плащи. Гораздо чаще – уже немодную стрижку и ортопедические тапочки.

Помимо Виктории и Джейсона у Кларков был ещё самый старший брат, но, по словам Вики, по уровню развития тот не сильно-то обогнал своих трёх отпрысков, которым и десяти ещё не было. Несмотря на то, что он владел собственным бизнесом по продаже техники, он не умел быть серьёзным, собирал конструкторы и бегал с мечом вместе с сыновьями, словно четвёртый ребёнок в семье. Как его жена, Синтия, управлялась с этим взрывом тестостерона, я не имела ни малейшего понятия.

Вскользь Вики прошлась и по своей отдельной семейке. Она, муж Адам, да двое детишек.

– Софи бы тебе понравилась. – Уверяла она, чавкая пирогом. – Обожает рисовать, что от альбома не оттащишь.

Но интереснее всего было слушать о Джейсоне. Неплохо выведать побольше о хозяине дома, в котором предстояло прожить три месяца.

– Опиши его хотя бы в двух словах. – Попросила я. – Надо же знать своего врага в лицо.

Вики засмеялась и уложилась чуть больше, чем в два слова:

– Дай подумать… Значит так. Джейсон – средний из нас, но на него мама всегда возлагала больше всего надежд. Я была младшей, а Люк, он… ну, он застрял где-то в возрасте школьника. То, что он женился и нарожал целую свору ребятишек, уже подвиг для него. – Вики улыбалась той улыбкой, с которой рассказывают о тех, кого любят. – В карьерном плане Джейсон преуспел больше всех нас и обскакал на многие мили вперёд. Но с ним особо никто и не соревновался. А вот на любовном фронте…       – Она закатила глаза. – Джейсон – ещё тот любитель женщин.

– Так он бабник!

– Я бы не сказала, что прям бабник. Он не игрок. Не выкручивается и не придумывает легенды, чтобы познакомиться с девушкой и снять с неё юбку. Просто они сами на него вешаются, а если рыбка сама прыгает на крючок, то почему бы её не выловить. В его жизни было много женщин, но он не относился ни к одной из них, как к тряпке или мусору, как бывает со всякими отморозками.

– То есть, он улучшенная версия плейбоя?

Почему-то мои слова ещё сильнее рассмешили Викторию.

– Он никакой не плейбой, Эмма. Просто не встретил ещё ту, с которой станет лучшей версией себя.

Без Виктории в доме тут же стало тихо и зябко. Я присела в кресло и стала играть в гляделки с чемоданом, раздумывая, как поступить. Мы с мистером Кларком договорились на три месяца. Он продолжит жить в моей квартире, а я должна уезжать из прекрасного дома только из-за его заскоков? Мы ведь не обязаны дружить или испытывать друг к другу тёплые чувства. Это всего лишь деловые отношения, не более. Он может злиться на меня хоть до посинения, но это не значит, что я должна ютиться в дешёвом мотеле. Но мне не хотелось быть назойливой, так что я совершенно не знала, что делать.

За окном давно стемнело и путешествовать куда-то по холоду и мраку не сильно-то вдохновляло меня на подвиги. Но всё решил один единственный звонок.

Телефон запел серенады. Мистер Кларк пытался снова подорвать мой боевой дух, но уже по видеосвязи. Я долго решалась на то, чтобы ответить, но всё же нажала на зелёную кнопку «принять вызов».

На экране появилась спинка белого дивана и стены моей гостиной. Мистер Кларк восседал на нём на расстоянии вытянутой руки, поставив телефон так, чтобы я не видела то, что он натворил с обивкой.

– Мисс Джеймс, добрый вечер. – Уж слишком спокойно и даже смущённо заговорил знакомый голос. Затишье перед бурей выглядит именно так.

Но я не успела даже поздороваться или разозлиться. Заметила побои на его лице. Даже в приглушённом освещении его фингал и разбитая губа зияли яркими звёздами в безоблачную ночь.

– Ваше лицо! – Ужаснулась я, машинально тронув свою гладкую кожу под правым глазом. – У вас синяк.

– Спасибо, я в курсе. – Так легко усмехнулся мистер Кларк, словно я напомнила ему о родинке, а не припухлости, что наверняка дико болела. Я не успела спросить, как он так умудрился: не вписался в дверь или всё же поскользнулся на мочалке в ванной. Его глаза тронули пуховик Виктории на моих плечах и блеснули сожалением: – Так это правда?

– Смотря что вы имеете в виду.

– Вы съезжаете?

– Собиралась. – Строго сказала я, не имея ни малейшего желания с ним любезничать.

– Послушайте, не уезжайте! – Вдруг попросил он. – Я идиот.

– Может и так, но как это связано?

Моя колкость лишь рассмешила его. Похоже, он совсем остыл после всего того, что я