— Постой… Так ты считаешь, что Кристина оболгала твоего отца? Но я видела ее состояние! Ее точно изнасиловали! Все эти следы и слезы… Кто? Кто мог это сделать?

— Бердников. Со своей репутацией он как раз мог ее подловить, думая, что это ты. Уж слишком часто его фамилия мелькает в отчете Константина. Вы с сестрой не придали огласке факт изнасилования, а если бы сделали это, то как бы поступил ваш отец? Вместо Кристины отправил бы под венец со мной тебя, а ее списал со счетов? И теперь у меня вопрос: ты все еще думаешь, что спасала семью? Кристину, которая правильно расставила приоритеты? Моего отца она выставила виноватым, чтобы вызвать у тебя омерзение ко мне, моей семье и тому, что они сделали с ней. Шансы были пятьдесят на пятьдесят, но ей повезло. Ты согласилась. А ваш отец? Похоже все, о чем он только думал — как повыгоднее пристроить дочерей, чтобы иметь связи в высоких кругах.

— Если бы это был Бердников, он бы узнал, что я забеременела, и тогда бы лично отвел меня на аборт!

— Кристина его как раз и сделала, взяв твои документы. А люди Бердникова вполне могли «присматривать» за тобой эти дни, пока ты не уехала из города. После аборта ты уже никому не сдалась, чтобы за тобой наблюдать.

У меня к горлу подступила тошнота. Я держалась за край раковины одной рукой, но как будто потеряла чувствительность тела и превратилась в закаменелую статую. Лицо Роберта начало расплываться, а с левой стороны груди больно обожгло. Не в состоянии уложить всю эту информацию в голове, я обмякла, проваливаясь в черную пустоту.

— Поля… Полина… — я приоткрыла глаза, понимая, что нахожусь в ванной комнате, а Роберт сидит со мной на полу, зажав мой нос холодными пальцами. Рядом шумела вода. — Что же ты так пугаешь меня, моя маленькая… У тебя кровь из носа идет… — с беспокойством произнес он, оглядывая мое лицо.

— Сейчас остановится. Так иногда бывает от стресса… Эта особенность появилось после родов, — слабо проговорила я.

— Ты обращалась к врачу?

— Все, как один говорят, что со мной все в порядке. Помоги мне встать, Роберт… Я хочу лечь в постель. Никакие документы я смотреть сегодня не буду. Мне нужно уложить в голове все, что ты рассказал про Кристину. А после… возможно после у меня появятся еще вопросы.

Он молча поднялся на ноги вместе со мной. Затем вышел из ванной и уложил меня на кровать, скинув ногой несколько подушек на пол. Дамира сладко спала, и я хотела надеяться, что она даст мне этой ночью отдохнуть и прийти в себя после всех услышанных новостей.

— Раздевайся, — Роберт протянул мне свежий халат, а я недоуменно на него посмотрела. Но проследовав за его взглядом, опустила голову, и только сейчас заметила, что тот, который был на мне, запачкался кровью. — Сегодня я не уйду от вас, — он отвернулся, чтобы не смущать меня.

Обошел кровать, скинул остальные подушки на пол, и откинул покрывало. Уложил Дамиру посередине, и сам прилег рядом с ней.

— Возражения не принимаются. Так всем будет спокойнее.

Полина

— Ты теперь всегда планируешь спать вместе с нами? — спросила я у Роберта, когда он уложил на кровать спящую Дамиру и прилег рядом, как и вчера.

Шалимов перевел на меня прищуренный взгляд и приподнял уголки губ. Мы не виделись почти весь день, сейчас он выглядел уставшим и помятым, но от него веяло хорошим настроением.

— Думаю, сюда нужно поставить детскую кроватку. В этот угол, — он кивнул на кресло, которое стояло у стены.

— А еще перенести часть твоих вещей и заполнить ими этот шкаф? — указала пальцами на огромный гардероб в углу.

— Отличная идея. Учти, ты сама это предложила.

Мне нравилось, когда Роберт улыбался, в уголках его глаз в этот момент собирались небольшие морщинки, а он становился похож на мальчишку. Я невольно подалась немного вперед и расплылась в ответной улыбке. В первый раз за весь день после всего, что узнала вчера о своей семье и Кристине.

— Хватит читать этот контракт. Иди ко мне. Это всего лишь бумажки. Я все равно тебя никуда не отпущу. При любом раскладе. Что бы ты там не думала обо мне, а ветрености в моей голове столько же сколько сквозняка в этой комнате.

— Здесь совершенно нет сквозняка…

— Вот я и о том же. Иди ко мне, — настойчиво повторил он.

Я закрыла папку и положила ее на комод. Действительно, ничего важного там написано не было. По сравнению с тем, что выяснил Роберт о моей семье. Это перевернуло всех вверх дном в моей голове и сознании.

— Спасибо, что свозил нас на квартиру. Я не успела тебя поблагодарить днем, потому что ты тут же уехал на работу, а в дороге не расставался со своим телефоном ни на минуту.

— Про телефон звучит почти как упрек, — усмехнулся он. — Мне следовало свозить вас на квартиру еще раньше. От одного вида твоей распашонки, — он кивнул в сторону гардероба, — зубы сводит от холода. Ты когда покупала пальто в магазине может быть забыла, что зима обычно со снегом, ветром и дождями? У тебя все такие вещи?

— Прекращай, — я поджала губы, сдерживая улыбку, и легла рядом с ним.

Какое-то время мы молчали, Устремив взгляд в потолок, я рассматривала красивую люстру, а сама думала о Шалимове.

— Роберт… Вчера ты сказал, что поедешь в Казань, а затем в Москву. Зачем?

— Мне нужно решить кое-какие дела. Не бери в голову.

Но я уже и так догодалась к кому и зачем он поедет.

— Прошло шесть лет…

— Да хоть двадцать! Я не оставлю все это просто так! Я бы не простил отца, соверши он такой гнусный поступок. Ни твоего, ни своего! А какого-то зажравшегося ублюдка, который насилует женщин, подавно! Он ответит за все, что натворил.

Внутри все сжалось от его слов, словно воздух вышибло из груди. Неужели он и в самом деле собирался встречаться с Бердниковым? Но зачем? К чему эти сложности?

— Знаешь, я весь день думала о сестре… — сглотнув тяжелый ком, я хрипло продолжила: — Пусть Кристина оболгала твоего отца, обманула меня, подтолкнув к этому шагу, чтобы я пришла к тебе в ту ночь… Но в какой-то степени она защитила нас с Мышкой чуть позднее, приняв удар на себя… Думаю, она понимала, что не сможет родить ребенка от насильника, именно поэтому и сделала аборт. И документы взяла мои не просто так…

Губы Роберта пошевелились и растянулись к горькой усмешке, а взгляд стал темным и тяжелым.

— Мне кажется ты склонна идеализировать поступки других людей. И даже мои. Я далеко не ангел, Полина. А судя по тому, что выяснил про свою жену… Мы в чем-то даже стоили друг друга.

— О чем ты? — недоумменно спросила я.

— Уже не важно, — со вздохом ответил он. — Разговаривать о моей семейной жизни с твоей сестрой мы не будем. Как и упоминать имя Быстрова. Договорились?

— Нет, не договорились. Я планировала на днях съездить в клинику и увидеться с ним, — Шалимов закатил глаза и снова вздохнул.