Я спустил ноги со своего жесткого ложа. Оказалось, что лежал я на столярном верстаке. Таких еще стояло здесь несколько в разной степени сохранности. Ломать их пробовали, но не у всех получилось. На моем даже мощные стальные тиски сохранились, правда, без рукоятки — наверно, кто-то себе все-таки выломал и приспособил вместо дубинки.

Чуть поодаль возвышался остов проржавевшего ленточнопильного станка, возле которого я заметил какое-то шевеление. Пригляделся — точно, тот самый инвалид с обрубком руки, перетянутым жгутом. Ноги раненого были связаны.

— А его… зачем? — поинтересовался я, имея в виду не «зачем связали», а «зачем оставили в живых». Спросил — и закашлялся, выплюнув на покрытый слоем пыли пол кровавый сгусток.

Дунай понял меня правильно.

— Трупоеда-то? Айгуль настояла, — пожал он плечами. — А подоспевший Крюк ее поддержал. Он, кстати, вас двоих сюда и припер на себе. Тебя-то понятно, а его зачем? Мерзкое племя. Разбойничает в этих местах и в основном падалью питается. Причем по барабану кого жрать — своих, чужих, мутантов, гниль всякую… Лишь бы мясо было. По мне, тоже лучше б добить, чтоб не мучился.

Несмотря на то что разведчик говорил очень негромко, раненый услышал.

— Нет! — заверещал он. — Не надо добить! Лучше давай уйти в Красный туман! Не надо добить!

Дунай поморщился.

— Вот так всегда. Как кого пожалеешь — так сразу начинаются советы, что делать, как жить, инструкции, пожелания…

— В Красный туман…

Айгуль прищурилась, словно вспоминая что-то.

— У кешайнов, воинов нашего племени, есть один боец, — проговорила она. — Говорят, когда он был еще совсем молодым, в одном из боев ему разрубили лицо от левого виска до мочки правого уха. Обычный гао-шайн умер бы немедленно, но наши воины живучи. Раненый долго не уходил в Край вечной войны, метался в бреду, боролся с кем-то невидимым. И тогда Верховный хайн решил нарушить запрет и отнести воина к границе Красного тумана. Что и было сделано.

— А что за запрет? — поинтересовался любопытный разведчик.

Айгуль нахмурилась, недовольная, что ее перебили, но ответила:

— Существует поверье, что за Красным туманом в башне живет тварь, знающая секрет вечной жизни. Говорят, она бродила по миру со времен Последней войны, ища себе смерти. Но любой, кто пытался убить ее, умирал сам. Наконец она нашла пристанище в древней башне, подпирающей небо, и с тех пор живет там. Любое живое существо, перешагнувшее границу тумана, исчезает навсегда. Но некоторым раненым тварь дарит жизнь, и с тех пор они становятся проклятыми.

— Угу, — кивнул Дунай. — У нас в Кремле такие сказки тоже любят травить. Особливо зимой, когда делать нечего.

Айгуль бросила на него такой взгляд, что, будь бы Дунай ледяной статуей, мгновенное испарение ему было бы гарантировано. Но разведчик лишь поднял руки в примирительном жесте:

— Всё-всё, молчу. Прям слово нельзя сказать…

— Вот и молчи, — проворчала девушка. — Авось за кремлевского сойдешь, а то как-то порой не верится.

— Так что дальше было с тем кешайном? — съехал со скользкой темы хитрый разведчик.

— Дальше на следующий день в стойбище пришел совершенно здоровый воин. Его лицо вместо страшной, гноящейся раны пересекал лишь тонкий шрам. Правда, с того дня он не сказал ни слова. И рубиться стал так, как никто из кешайнов, с детства воспитывавшихся с мечом и луком в руках…

— Погоди-ка! — снова перебил ее Дунай. — Со шрамом, пересекающим все лицо, говоришь? Так этот самый тип и вырубил меня возле Садового кольца, когда я… впрочем, ладно, неважно. Проклятый, ишь ты! А машется как ветряная мельница во время урагана. Меня б кто так проклял, чтоб я мечом работал, а клинка не видно было.

— Ты, может, все-таки помолчишь? — поинтересовалась Айгуль.

— Ладно, — буркнул Дунай. — Ну прямо реально слова не скажи…

— А где сейчас тот воин? — прохрипел я. — И как найти Красный туман?

Вместо ответа Айгуль отстегнула с пояса небольшой кожаный бурдюк и протянула мне.

Холодная вода смочила горло и почти моментально ударила в голову не хуже хорошего вина. Я протянул девушке обратно кожаную флягу, изготовленную по старинной технологии восточных народов, и кивнул в знак благодарности.

— Где тот воин, Дунаю лучше знать, — задумчиво сказала она, втыкая в горлышко бурдюка плотно пригнанную пробку. — Насчет тумана я не ведаю, это секрет высших хайнов, жрецов и правителей нашего народа. Но он точно здесь, на мертвых землях Московии. А где именно, думаю, знает он.

И показала глазами на раненого, внимательно прислушивающегося к разговору.

— Знает, знает, — закивал волосатой башкой разбойник, недавно пытавшийся цапнуть меня за ногу. — Только Зюн боится, что не дойдет. Вы помочь Зюну дойти до Красный туман? Тварь поможет Зюну. Зюн и руку прихватил, тварь оживит ее и приставит обратно.

Для наглядности трупоед, покопавшись здоровой рукой в своих лохмотьях, вытащил и продемонстрировал обрубок собственной конечности, покрытый черной коркой спекшейся крови.

— Тьфу, мерзость, — плюнул Дунай. — Лучше б я башку ему состриг, ей-богу.

— Уж как получилось, начальник, — ощерился разбойник. — Зато теперь Зюн помогать вам…

— А мы помогать Зюну, — философским тоном завершил Дунай. — Кто б мог подумать, что мне придется тащить эту кучу вонючего тряпья вместе с его фрагментами в какой-то Красный туман неизвестно за каким хреном, вместо того чтобы идти куда собирались.

— У тебя совесть есть? — поинтересовалась Айгуль. — Вообще-то у тебя перед Снайпером должок имеется.

— Так я и не против, — с явным неудовольствием проворчал Дунай. — Меня довесок зело напрягает…

Честно говоря, я пока не чувствовал в себе сил оторвать пятую точку от верстака и переться искать какой-то сказочный туман. А вот разговоры поговорить, да заодно прояснить ситуацию — это никогда не вредно.

— Сами-то вы откуда и куда идете? — спросил я.

Айгуль с Дунаем переглянулись.

— Длинная история, — сказал разведчик. — Давай как-нибудь потом расскажу. Или за меня кто расскажет.

— В смысле? — не понял я.

— Ну, может, о нашем с Айгуль походе кто-нибудь легенду придумает, как вот о Красном тумане, — улыбнулся Дунай. — Ты, главное, выживи, воин, а там и сказкам-россказням черед настанет.

Н-да… Парень умел не только мастерски рубиться мечом, но и ловко уходить от тем, на которые не был настроен говорить. Ну что ж, его дело.

За моей спиной послышались тяжелые шаги, сопровождающиеся металлическим позвякиванием. Я, с трудом проворачивая шеей все еще чугунную голову, обернулся.

Удивить меня было сложно — слишком многое я повидал за последнее время. И даже как-то привык к боевым роботам, невиданным мутантам и прочей нечисти. Но данное существо и вправду выглядело необычно даже для этого мира.