Квиллер потёр костяшками пальцев усы, поскольку покалывание над верхней губой усилилось, насторожив его. Он взглянул на часы. Было ещё не слишком поздно для того, чтобы позвонить Гомеру Тиббиту. Долгожитель и его новая супруга, которой было под восемьдесят, проживали в комплексе для пенсионеров и, как говорили, ложились спать вместе с курами.

— Гомер, это Квиллер, — представился он громко и четко. — Что-то последнее время я не вижу вас в библиотеке. Уж не пишите ли вы очередной исторический труд?

— Чёрта с два! — ответил старик. — Она не выпускает меня зимой из дома! Она прячет мои теплые боты! — Его громкий скрипучий голос звучал по-прежнему бодро. — Избавь вас бог от женитьбы на молодой особе, юноша! Если я роняю карандаш, она думает, что меня хватил удар. Если я сбрасываю с ноги башмак, она думает, что я сломал бедро. Она сводит меня с ума… Так чем могу быть вам полезен?

— Послушайте, Гомер, вы проработали многие годы в системе школьного образования Локмастера. И я хотел спросить, не знали ли вы семью по фамилии Фут?

— В Локмастере несколько семей по фамилии Фут, или мне следует сказать — несколько Футов? — добавил Гомер со скрежещущим смешком. — Но никто из этих семейств не оставил ни малейшего отпечатка на песке вечно-текущего времени.

— Вы сегодня в игривом настроении, — заметил Квиллер, также усмехнувшись. — Семья Фут, которой я интересуюсь, это та семья, где была Лена Фут, посещавшая школу с 1934 года по 1946-й.

— Лена Фут, вы сказали? — переспросил бывший директор. — Она, вероятно, была хорошей девочкой. Те, кого я запомнил, не отличались примерным поведением.

В трубке послышался ещё один голос, и Гомер переключился на него.

— Ну где тебе помнить это, когда прошло столько времени? — сказал он жене. — Ты даже не можешь вспомнить, куда положила свои очки, которые держала в руках десять минут назад. — Некоторое время из трубки звучала приглушенная брань супругов, закончившаяся криком Гомера: — Тогда поговори с ним сама! Ну, бери трубку!

Из трубки раздался приятный и четкий женский голос:

— Мистер Квиллер, с вами говорит Рода Тиббит. Я отлично помню Лену Фут. Я преподавала английский в старших классах, и она была многообещающей ученицей. К сожалению, она бросила школу.

— Вам известно что-либо о её родителях? Её отца звали Арнольд Фут.

— Конечно! Я буквально умоляла их позволить девочке получить аттестат, но они были бедными фермерами и не могли обойтись без заработка дочери. Она поступила в прислуги, когда ей исполнилось пятнадцать. Это все, что я о ней знаю. Может быть, вам известна её дальнейшая судьба?

— Я знаю только то, что несколько лет назад она умерла от рака. До этого она сравнительно недолго прожила в браке с одним фермером, они имели ребенка, ещё она работала экономкой, — сказал Квиллер. — Я вам очень благодарен за ценную информацию, миссис Тиббит. И передайте вашему бранчливому супругу, что у вас память лучше, чем у него.

— Благодарю вас за столь высокую оценку, — церемонно ответила она. — И позвольте мне, в свою очередь, воспользоваться случаем и пожелать вам счастливого Рождества.

Квиллер был озадачен. Он не знал ничего о матери Ненси и всё же… Коко всегда действовал словно по наитию… практически всегда. И чем более необычным казалось его поведение, тем более важным было то, что двигало им в эти моменты. Теперь это были предметы, имеющие отношение к ногам!

Повинуясь какому-то внутреннему порыву, он позвонил в справочную службу и попросил оператора дать ему номер телефона Арнольда Фута, проживающего в Локмастере. Такого имени в списке абонентов не оказалось. Он ненадолго задумался. Городская библиотека закрывалась в девять часов, он позвонил туда и попросил библиотекаря посмотреть, сколько абонентов с фамилией Фут внесено в телефонный справочник Локмастера. Таких абонентов было четырнадцать, и жили они, как сказала ему библиотекарша, в различных местах округа.

— Дайте мне, пожалуйста, номера первых трёх Футов из списка, — попросил он.

Первый звонок Квиллер сделал Футу по имени Эндрю. Женщина, подошедшая к телефону, вполне уверенно сказала ему:

— Нам ничего не известно о той ветви нашей семьи. Мы с ними никогда не имели ничего общего.

Вторым в списке стоял Чарльз Фут. Мужской голос ответил:

— Не знаю. Я уже давно не встречался с Арнольдом в фермерском кооперативе.

Последним шел Дональд Фут.

— Я слышал, что он в доме для престарелых, а жена его померла года два назад.

Квиллер погрузился в размышления, которые прервал неожиданный телефонный звонок. Звонила Селия Робинсон, и в голосе её слышалось волнение.

— Я знаю, уже больше шести часов, — извинилась она, — но я не могла прорваться к вам.

— Какие новости? — спросил он, ожидая услышать что-либо интересное.

— Ваш чек! Как вы добры и великодушны! Я всегда мечтала о трехколесном велосипеде. У многих дам здесь есть такие. Вы бы видели, как они разъезжают на них по парку! Как вы думаете, не будет ли это легкомысленным для моего возраста?

— Рождественские подарки для того и делаются, чтобы доставить людям радость, даря им то, чего они желают. Тем более вы это заслужили, — успокоил её Квиллер. — А что нового в нашем деле?

— Я говорила с Бетти и Клодом и все записала, — ответила Селия. — Существуют такие ценные бумаги, которые называются «облигации на предъявителя». Они очень подходят для меня, поскольку мои наследники без проблем получат по ним деньги, если со мной что-нибудь случится. Кроме того, в офисе администрации парка есть сейф с личными ящичками. Я могу абонировать такой ящичек для себя и хранить в нем эти облигации, а также наличные деньги, которые не будут помещены в банк. Если я выиграю на собачьих бегах, то Клод и Бетти знают способ, как получить выигрыш, не фиксируя его в декларации о доходах. У них, сказали они, есть для этого специальный человек.

— Прекрасно! — пробормотал Квиллер.

— Завтра прилетает Клейтон, и я объясню ему все про операцию «Банкнота» в машине по пути из аэропорта. Не могу дождаться момента, когда увижу Ригли!

— Обратите особое внимание на конспирацию, — напомнил Квиллер. — Скажите Клейтону, что мы расследуем финансовые махинации, жертва которых подозревает мистера Крокуса или по крайней мере испытывает сожаление по поводу того, что посвятила его во все свои дела.

— Не волнуйтесь. Клейтон прирождённый сыщик. Если мы выясним что-либо, можно нам будет позвонить вам в рождественские дни?

— Конечно. Счастливого Рождества, Селия.

— Вам того же, шеф.

Как только Квиллер положил трубку, Коко прошествовал по письменному столу, приблизил свою мордочку почти вплотную к лицу Квиллера, глаза в глаза, и издал трубное «йауу», от которого у Квиллера тревожно защекотало в носу, и ему сразу стало не по себе.

— В чём дело? — спросил он.