На одном боку контейнера оказалась вмятина размером с голову. Джетри провел по ней рукой. Контейнеры «Б» отличаются прочностью, так что самым вероятным результатом удара по нему тяжелым предметом бывает рикошет этого предмета – если он не разбился. Удар такой силы, чтобы в боку контейнера появилась вмятина…

– Наверное, попал летающий камень, – пробормотал Джетри, закрепляя гаечный ключ на первой головке.

Джетри пришлось повозиться с третьим и шестым креплением, которые зажало при деформации контейнера, но в конце концов он все-таки их открутил, снял крышку и прислонил ее к стене.

Внутри контейнер был разделен на четыре отделения с магнитными крышками, а под ними – еще одно большое отделение. Джетри потянулся к запору правого верхнего отделения, а потом сел прямо, уронив на колено руку с внезапно похолодевшими пальцами.

– Да ладно! – прошептал он себе. – Это же просто детские штучки.

Вот только эти детские штучки его мать сочла нужным спрятать и держать десять лет, прежде чем отправить ему вслед. Можно что угодно говорить о нраве Изы Гобелин, и с тем, что она черствая, спорить никто не стал бы. И при всем при том она была умелым и находчивым капитаном, который заботился о благе корабля. Если так, то должна была быть причина, помимо ее личного горя, чтобы спрятать под замок его вещи. Как и причина, чтобы наконец их отдать.

Джетри почувствовал, как у него по рукам побежали мурашки страха, но тут же засмеялся, хрипловато и излишне весело.

– Возьми себя в руки! Что случилось? Ты решил, что Иза устроила тебе ловушку, как в какой-то страшилке Хат? Она отправила тебе твои вещи, потому что они твои по праву, и Пейтор уговорил ее поступить честно.

Чего Хат не сказала – но от Хат этого и не следовало ждать. Чем больше он думал, тем вероятнее ему казалось, что такой разговор состоялся: он почти услышал у себя в ушах басок дяди Пейтора, утешающий и утешительный.

Джетри снова подался вперед и открыл правую верхнюю дверцу.

В центре небольшой камеры лежал простой черный кошель, и из складки торчал листок бумаги. Джетри медленно протянул руку и вытащил бумагу. Развернув ее, он заморгал при виде каракуль Хат, которая тщательно вывела слова: «Плата за вонючки».

Джетри снова сел прямо, протяжно выпуская воздух, который, сам того не замечая, задержал в легких. Он положил листок на колено, открыл кошелек и пересчитал совершенно нелепое количество банкнот Синдиката. Все это – за вонючки? В это трудно было поверить. Но, с другой стороны, еще труднее было поверить, что Хат обворовала корабль. Хат всегда следовала правилам. Ему вдруг пришло в голову, что во многом она себя ведет как правильная лиадийка. Он спрятал кошелек и записку в карман и снова посмотрел на контейнер.

Немного свыкшись с процессом, он открыл следующую дверцу, извлек небольшую металлическую коробочку и взял ее обеими руками. Металл был красновато-золотым, отполированным до блеска. Бока коробочки были украшены выгравированными звездами, кометами и лунами. На плоской крышке были выгравированы три причудливые буквы, переплетающиеся, словно какие-то планетные вьюнки: Э.Д.Г. Эрин Джетри Гобелин.

Замок оказался простым крючком, продетым в петлю. Джетри отодвинул его большим пальцем и осторожно поднял крышку.

Изнутри коробочка оказалась выстлана темно-синим бархатом. По бархату, словно звезды, были разбросаны полдюжины ключей Синдиката с истекшим сроком действия, длинный и плоский кусок материала, который мог оказаться резной и отполированной костью, – и кольцо.

Джетри взял его двумя пальцами. Перстень был массивный и – высокомерный, если можно приписать такое свойство ювелирному изделию, – широкая лента с выгравированными звездами, кометами и лунами, точно такими же, какие были на боках коробочки. Овальную печать украшало стилизованное изображение корабля и планеты – официальная печать Синдиката.

Джетри нахмурился. Его отец был не из тех, кто носит кольца. По правде говоря, кольца на рабочем корабле – это глупость: они слишком склонны цепляться за механизмы и острые края. Однако уполномоченный – уполномоченный вполне мог носить кольцо, или нашивку, или еще что-то в этом роде, чтобы люди видели: вот человек, имеющий власть.

Прикосновение золота к коже было холодным и недружелюбным. Джетри вернул его в коробочку и потянулся за кусочком кости.

Как только пальцы Джетри прикоснулись к поверхности предмета, он понял, что это – не кость. Прохладный и гладкий материал, со странно знакомым символом, повторяющимся на одной стороне, на ощупь был точно таким же, как счастливый фрактин Джетри.

Хмуря брови, он извлек свой талисман из кармана и положил его себе на колено рядом с… с этим чем-то.

По виду и на ощупь оба были сделаны из одного и того же материала. Не слишком научный подход, но пока сойдет. А повторяющийся символ? Тот же самый, что и большой бублик на лицевой стороне фрактина, выстроенный в цепочку по всей длине предмета.

Он взял его в руку и положил на ладонь. Вещица оказалась увесистой – тяжелее, чем можно было ожидать, как и фрактин, который, как сказал Григ, содержал чужую технологию. Что-то вроде крупного фрактина, решил Джетри, проводя подушечкой большого пальца по умиротворяющей поверхности. Это понравилось бы Эрину, при его увлечении обычными фрактинами. Джетри еще раз провел по нему пальцем, а потом вернул на место – в гнездо из старых ключей Синдиката, – опустил крышку и отставил коробочку.

В следующем отделении оказалась пара фотокубиков. Дрожащими руками Джетри схватил один из них и просмотрел изображения, сначала быстро, затаив дыхание, а потом медленнее, поняв, что это – изображения людей, с которыми он не был знаком и которых даже никогда не видел. Большинство из них были космолетчиками, но были там и планетники. Вид у всех был усталый и встревоженный. Джетри отложил кубик.

Второй кубик оказался именно тем, который он ожидал, по которому так скучал и который так мечтал вернуть. Изображения родных – Эрина, естественно, с полуулыбкой на лице и руками, спрятанными в карманы комбинезона: широкоплечего, с упрямым подбородком и глубоко посаженными карими глазами под густыми черными бровями. После него шли Сейли, Крис. Изображение Дика, по локоть погрузившегося в приготовление какого-то блюда, с маниакальной улыбкой на круглом лице. И еще одно изображение – худой и серьезной юной Хат, наклонившейся над тренажером для пилотирования.

Снова Эрин, одной рукой обнимающий какую-то женщину. Джетри два раза моргнул – и только тогда узнал Изу. Оба смеялись какой-то шутке, навсегда оставшейся тайной. А потом изображение худого мальчишки с огромными глазами и торчащими ушами, в замурзанном комбинезоне. Он сидит на полу камбуза рядом с Эрином, и оба рассматривают мозаику, которую вместе сложили. Джетри улыбнулся своему воспоминанию. Они использовали для узора три дюжины фрактинов и задержали обед первой вахты, потому что Эрин делал снимки со всех возможных углов: он делал так с каждым узором, который они складывали.

Продолжая улыбаться, он снова щелкнул кнопкой – и вернулся к первому изображению Эрина. Отложив кубик, он открыл последнее из маленьких отделений, обнаружив записную книжку и толстую пачку распечаток.