— У нас на улицах банды подонков по ночам насилуют, грабят и убивают; сотни полицейских заняты поддержанием порядка, а в это время какие-то психопаты ставят пьесу, ни много ни мало как прославляющую преступление, совершенное давным-давно. Может быть, какому-нибудь придурку покажется интересным для большей натуральности использовать по ходу действия настоящие пули. — Гортон выругался себе под нос, а вслух сказал: — Скорее бы на пенсию. Идите и действуйте, пока и это дело не стало достаточно старым, чтобы войти в историю.

Моросило, когда Смит отправился на Потомак Палисадс, где жил Вендель Тирни, но, когда он туда добрался, пошел ровный нудный дождь. Поперек дороги, ведущей во владения Тирни, стоял зеленый седан. Рядом маячил охранник в форме.

— У меня встреча с мистером Тирни, — сказал Смит, опустив окно.

— Ваше имя?

— Маккензи Смит.

— Можете ехать, — разрешил охранник, сверившись с каким-то листком.

— Вы из агентства Тони Буффолино, — поинтересовался Смит.

— Да. — Охранник сел за руль и откатил машину ровно настолько, чтобы дать проехать Маккензи.

Еще один охранник стоял у задней двери. Смит узнал его, он дежурил и в прошлый раз, это был человек Тони. Он махнул рукой, и Смит вошел, почти сразу же через кухню к нему вышел Тирни.

— Здравствуй, Мак, — поздоровался Вендель. — Как обычно, друг откликается на зов о помощи. Дружелюбное лицо — это как раз то, что мне и нужно сегодня утром.

— Полностью с тобой согласен, особенно после того, что я услышал по телевизору. Вижу, Тони везде напичкал охрану. Ждете штурма?

— Я уже ничему не удивлюсь, — ответил Тирни. Он выглядел осунувшимся, как будто не спал ночь, и явно нервничал. Смит заметил, как дергался у Венделя правый глаз, чего раньше не было.

— Я всю ночь не спал, — пояснил Тирни. — Эта дополнительная охрана может показаться следствием психоза, но происходящие в последнее время события убеждают меня в существовании какого-то заговора вокруг моей семьи.

— Надеюсь, что ты ошибаешься.

— Давай пройдем наверх, — предложил Тирни, — я уверен, что там нас не побеспокоят.

Он указал Смиту на кресло из красной кожи с высокой спинкой, а сам сел в такое же, но меньшего размера.

— Я не верю тому, в чем обвиняют Сунь Беньчонга, все подстроено. Грязные интриги.

— Но для чего властям нужно затевать скандал вокруг Суня?

— Чтобы навредить мне, — не задумываясь, ответил Тирни.

— Но все-таки почему? — допытывался Смит. — С какой целью это делается?

Смех Венделя прозвучал укором Смиту за его наивность.

— Ты достаточно долго прожил в этом городе, Мак, чтобы знать: когда кто-либо из влиятельных лиц хочет кого-то достать, власти всегда готовы выполнить соответствующие указания, если на подобные действия денег не жалеют или это им сулит дополнительные голоса избирателей. Сунь Беньчонг замешан в отмывании денег?! Уклонении от уплаты налогов?! Все это ерунда. Мне хорошо известны его слабости, это проклятая страсть к баккара в Атлантик-Сити и Вегасе. Он проигрывает время от времени. А кто не проигрывает?

Смит промолчал.

— Сунь Беньчонг — молодой человек, который любит эту страну и благодарен ей за то, что она для него сделала. Он также любит нашу семью и испытывает признательность за все, что она ему дала.

— Они арестовали его, когда он возвращался с Каймановых островов, — начал Смит, потерев задумчиво щеку. — У него там открыты счета?

— Конечно, в интересах Сэма.

— Танклофа? Он причастен к этому?

— Я не знаю, но думаю, что да. Если Сунь Беньчонг разместил там счета, то единственно ради того, чтобы оказать услугу Сэму. Мак, Сэм совсем уж не такой кристально честный, каким хочет казаться. Он ничем не отличается от тех, кто старается любыми средствами сохранить вырученную кругленькую сумму. И я тоже так поступал. Но, если он использовал Суня, чтобы подставить, я этого не потерплю.

Лицо Смита осталось непроницаемым.

Тирни откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу — просто государственный муж, приготовившийся поведать историку великие истины.

— Я знаю, что в этом мире есть люди, которым можно доверять. Я также знаю, что, когда заходит солнце, мы удаляемся в сумрачный, скрытый от других, мир нашей личной жизни, и там мы не всегда такие, как при свете дня. Ты следишь за ходом моих мыслей?

— Да.

— Сунь Беньчонг напорист и честолюбив. Типично американские черты. Возможно, он ошибся в своих оценках. Молодость. Для этого она и дана, чтобы совершать грандиозные прыжки и иногда расшибаться.

— В этот раз он расшибся?

Тирни хотел ответить сразу, но покачал головой и улыбнулся.

— Вижу, что Маккензи Смит задает верные вопросы. Возможно, с ним произошло как раз это. Знаешь, что я предпринял сегодня утром?

— Что же?

— Отправил Тони в Атлантик-Сити проверить карточные долги Сунь Беньчонга. Власти могут раздуть шумиху вокруг этого дела. Представят все так, что ему пришлось отмывать деньги, чтобы расплатиться с долгами. Тони как раз сейчас собирает доказательства, что они не правы. Мне нужны факты, чтобы предпринять ответную атаку.

Тирни продолжал свой монолог о Суне, о всевозможных интригах, о жизни вообще. Внезапно он умолк, утомленный собственной длинной речью.

— Ну вот, я здесь разглагольствую, а ведь это ты мне звонил и собирался о чем-то поговорить. Что же ты хотел сказать?

По пути к дому Тирни Смит принял решение: он отдаст письма только Дарси Айкенберг, но расскажет Венделю, что видел их и читал. Так он и поступил. Эффект был сильный. Тирни на несколько мгновений лишился дара речи. Наконец он снова смог говорить.

— Мак, как тебе удалось их достать? Кто тебе их дал?

— Не имеет значения.

— Я не сомневался, что ты это сможешь, — сказал Тирни.

— Я не делал этого, Вендель. Они попали ко мне случайно. Честно говоря, я сожалею, что это произошло. Но что есть, то есть, и вот к какому выводу я пришел. Ты их не писал.

— Наконец-то, — от души рассмеялся Тирни, — нашелся один человек, который рассуждает здраво.

— Я знаю, что ты не писал их, потому что я одновременно прочитал семейную хронику Полин Юрис.

— Я дал ее Монти Джемисону.

— Знаю, но, пожалуйста, не думай плохо о Монти из-за того, что он разрешил мне почитать эту рукопись. Он с головой ушел в подготовку к завтрашнему спектаклю и подумал, что мне будет интересно познакомиться с записями Полин. И он оказался прав. Юрис происходила из неординарной семьи. Думаю, что история каждой семьи по-своему необычна, и у всех есть свои слабые места и причуды. Но это к делу не относится. Так уж получилось, что я прочитал рукопись и письма в один и тот же вечер. В письмах встречается много слов и выражений, которые присутствуют и в рукописи. Выражается Полин довольно своеобразно, часто нарушает порядок фраз, к примеру: «навстречу по улице солдаты идут», — что-то в этом роде.