— С этим ясно, — сказал Кондратюк. — Теперь шприц-тюбики. И, поскольку они все-таки разового действия, лучше бы дать каждому по два на всякий случай. Мало ли что… Ткнешь в спешке в ремень или в орденскую планку, а то и просто уронишь.

— Ладно, принимается, — согласился Сергей, достал из кармана упаковку, отсчитал пять аккуратных тюбиков и положил на стол. — Вот вам еще по одному, вооружайтесь. А теперь мне пора. Роман, проводи меня до машины.

— Еще одно уточнение, — остановил его Кондратюк. — Я понимаю, что вы с Иваном Никандровичем профессионалы не только не нашей специфики, но и не нашего уровня. Но и у нас ведь может что-то не получиться. Так вот, если ваш звонок не сработает, как мы узнаем об этом?

— Недаром у тебя за всю эту войну не было ни одной неудачи, — уважительно произнес Сергей. — Несмотря на нашу уверенность, конечно, мы допускаем и возможность «прокола». Но я не хотел заронить в вас даже каплю сомнения. По этому поводу и попросил Романа проводить меня. Однако, раз уж вопрос задан, слушайте. Мы знаем номер телефона этого поста ГАИ. Роман, которой в две-три минуты одиннадцатого обязан уже быть там, услышит наш звонок с паролем «Никандрович» и сразу известит вас. Вы тут же сматываетесь, не задерживаясь лишней секунды.

Когда Сергей уехал, парни стали готовиться ко сну, устраиваясь, кто в креслах, кто на полу. Диван оставили для командира. Некоторое время Игорь, размышляя, ходил по комнате, потом, видимо, приняв решение, заговорил:

— Вот что, ребята…

Все, оставив свои занятия, повернулись к нему.

— Может случиться так, что одна из машин, Вячеслава с Федором или наша, будет опаздывать, не исключено, что просто не удастся захватить одну из машин. Случай — вещь непредсказуемая. Еще Маркс говорил, — улыбнулся Игорь, — что скорее признает закономерность случайностей, чем случайность закономерностей. Так вот. Если видите, что опоздание неизбежно, мчитесь сюда — вы или мы, забираете своих одурманенных милиционеров и оставляете их где-нибудь подальше отсюда вместе с машиной. Тогда проведение всей операции берет на себя вторая пара. Выключить всех четверых, находящихся в машине генерала, не удастся, не надо и пытаться. Значит, надо не медля расстрелять сопровождение и постараться захватить генерал-лейтенанта. Если не получится, — прикончить и его. А дальше, как запланировано. Роман уже будет рядом с вами.

— Рискуешь, командир, — покачал головой Всеволод. — Я имею в виду, с начальством рискуешь.

— Не думаю, — твердо возразил Игорь. — Ведь это будет тот самый крайний случай, о котором говорил Сергей.

— Все правильно, — заявил Роман.

— А чтобы обошлось без этого крайнего случая, надо постараться, ребята.

— Не бери в голову, командир, — улыбнулся Глеб. — Все будет нормально.

Из богатейшей информации, собранной за полтора года о генерал-лейтенанте Сиворонове, генерал-майор Ермолин и полковник Ярмош выбрали наиболее пригодную для выполнения этого задания. Было решено использовать его давнюю и надежную любовную связь с Фаиной Николаевной Бергман. Их отношения начались, когда генерал-лейтенант был еще полковником, и продолжались, не омрачаясь ревностью, до последнего времени. Работая заместителем начальника управления промышленности Мосгорисполкома, она была материально независима, и хоть не отказывалась от богатых подарков Сиворонова, однако связывала с ним отнюдь не меркантильные интересы. Фаина Николаевна действительно любила этого человека, была верна и, избрав его своей судьбой, терпеливо ждала, когда он официально порвет отношения с опостылевшей женой. Казалось, ждать осталось немного. Звание генерал-лейтенанта и основательно упрочившееся положение на службе давали значительную уверенность в том, что разрыв семейных уз не сможет повлиять на его карьеру. Однако в последние семь-восемь месяцев, сперва почти незаметно, потом все ощутимее что-то стало меняться в отношениях между ними. Прежнее взаимное доверие вроде бы оставалось, а вот любовный пыл генерала явно поугас. Началось с того, что горячо любимая единственная дочь Фаины Николаевны семнадцатилетняя красавица Наташа, все время относившаяся к Виктору Степановичу почти как к отцу, вдруг стала раздражаться в его присутствии и обидно, а то и зло дерзить ему и матери. Ранее столь частые посещения генерала становились все реже, а отсутствие продолжительнее. Сперва Фаина Николаевна отнеслась к этому с пониманием, считая, что он не хочет вносить лишние раздоры в ставшую для него родной семью, а поведение дочери объясняла для себя возрастной агрессивностью. Потом заподозрила существование у него другой женщины, о которой каким-то образом прознала Наташа, и, не желая нанести душевную травму матери и в обиде за нее, она столь резко изменилась по отношению к Виктору Степановичу. Такая ситуация казалась наиболее вероятной. Но Фаина Николаевна не желала просто из деликатности терять столь долгожданного будущего мужа, которому отдала немало лучших лет жизни, и она приняла меры защиты.

С помощью париков и грима изменив внешность, Ярмош с Сергеем пришли к Фаине Николаевне за пять минут до ее обычного выезда на работу. За многие годы привыкшая к тому, что за надежной спиной генерал-лейтенанта КГБ ей ничто не может угрожать, Фаина Николаевна безбоязненно открыла дверь. В строгом элегантном костюме, высокая, статная, с нежным овалом лица, обрамленным роскошным венком волос, она являла собой идеал женской красоты.

К ней нередко заезжали посланцы Сиворонова с различными поручениями. За редким исключением это были одни и те же люди. Этих — ни пожилого с седой шевелюрой, ни молодого с короткой стрижкой русых полос — она не знала, но посчитала, что они являются тем самым редким исключением.

— Здравствуйте. Вы от Виктора Степановича? — с уверенностью спросила женщина.

— Здравствуйте, — поклонился Ярмош. — Разрешите войти?

— Простите, но в моем распоряжении всего пять минут, чтобы успеть спуститься к машине, — с улыбкой развела руками Фаина Николаевна. — Нельзя ли побыстрее?

— Нельзя, — категорически ответил полковник и многозначительно посмотрел на свой портфель.

— Что ж, — не без кокетства вздохнула она, рассмотрев интеллигентные лица посетителей. — Входите.

И когда они оказались в квартире, поинтересовалась:

— Это надолго? Если надолго, то я сообщу на работу, что задержусь,

— Это не надолго, — отозвался Сергей. — Но на работу позвоните. Скажите, что вынуждены задержаться на час-полтора.

Женщина удивленно вскинула брови, еще раз, уже внимательнее рассмотрела мужчин и движимая любопытством подошла к телефону. Предупредив, что задержится, она жестом указала посетителям на кресла, села сама и с легкой улыбкой сказала:

— Вы меня заинтриговали. Слушаю.

— Мы не от Виктора Степановича, — заговорил Ярмош. — Но по делу, которое его непосредственно касается.

Брови женщины снова метнулись наверх, но тут же опустились, и лицо посерьезнело. А полковник размеренно, не спеша продолжал: