Э рат калы́ подджя́ла,

Саро́ мэ роспхэна́ва…

Незнакомые и непонятные слова волновали, попадали сразу в сердце, бередили душу. Лина, до сих пор совершенно равнодушная к песням такого рода, неожиданно для себя увлеклась, кивала в такт, и на душе у нее становилось тревожно и хорошо одновременно. А цыганка все пела, то с надрывом, то зажигательно-весело, то лукаво — и вместе с ней зал то замирал, то взрывался криками и аплодисментами. «Жаль, что Валя не слышит, — подумала Лина. — Так здорово поет… И люди так слушают, будто сидят не в ресторане, а в концертном зале».

Скатерть белая

Залита вином.

Спит цыганский хор

Беспробудным сном.

Лишь один не спит,

Пьет шампанское —

За любовь свою,

за цыганскую…

Зал, изменив себе, взвыл от восторга, и тут же смолк. Цыганка замолчала, как будто дальше петь не собиралась, опять откинула волосы странным необычным движением и тихо сказала-попросила своим странным хриплым голосом:

Подойди ко мне.

Ты мне нравишься…

И тут наконец Лина поняла.

Она вскочила как ужаленная, опрокинув стул, который свалился с грохотом, будто целая поленница. Затравленно оглянулась по сторонам: они пришли сюда через большой зал, но для панического бегства этот путь не подходил. Лина схватила свою сумочку и торопливо пошла по балкону к какой-то дальней двери. На счастье, это оказалась служебная лестница, которая привела ее вниз. Пробежав через несколько сверкающих кафелем служебных помещений, она оказалась в холле, где толстый чернобородый швейцар в кафтане стоял к Лине задом, к залу передом, слушая песню и приплясывая в такт.

— Послушайте! — громко произнесла Лина, подбежав к нему.

Швейцар отскочил и вытянулся перед Линой в струнку.

— Я приехала с Валентином Алексеевичем. Вы не давали нам номерка. Мне нужно срочно уехать. Я могу взять мою шубу? И еще мне нужно такси, как можно быстрее!

— С нашим удовольствием, пожалуйте! — бормотал швейцар, испуганный ее стремительным набегом. — Позвольте помочь… А такси зачем, такси не надо, у нас свой шофер есть для господ-товарищей, если которые подвыпьют. Сейчас мигом организуем.

— Вовка! — зычно прокричал он куда-то в глубь коридора, и оттуда немедленно появился молодой парень. — Отвези даму. Она с Валентин Андреичем приехала!

Парень посмотрел на нее с нескрываемым интересом.

— Как люблю я вас,

Как боюсь я вас… —

неслось из зала.

Лина с трудом удержалась, чтобы не зажать уши руками.

— Быстрее, пожалуйста! — Она едва не подтолкнула парня в сторону дверей.

Спохватившись, он бросился к двери, выпустил Лину, усадил в стоявшую напротив входа машину. Наверное, он был не прочь поболтать, но Лина до самого дома ехала, стиснув зубы и думая только об одном: ни в коем случае не расплакаться на глазах у шофера.

Сергея дома не было. Лине, собиравшейся по возвращении домой всласть нареветься, это было на руку. Одна беда — как только она переступила порог своей спальни, реветь категорически расхотелось. Теперь ее душила обида и переполняла такая злость, что впору было что-нибудь разбить или порвать в клочья. Кто ищет — тот всегда найдет, как известно, и метавшейся по комнате Лине тут же попалась на глаза тетрадка. Та самая, предназначенная для «переговоров» с Плюсиком, обнаруженная мужем и доставившая ей столько счастливых и неприятных минут.

— Ага! — вслух злорадно сказала Лина. — Вот это то что надо!

Схватив несчастную тетрадку, она помчалась в гостиную. За ней, заливаясь возмущенным лаем, понеслась ничего не понимавшая Буська, которая так ждала возвращения хозяйки и не услышала в свой адрес даже пары ласковых слов. Камин, разумеется, не горел, но Лину такими мелочами было не остановить. Она принялась энергично выдирать из тетради листочки, превращать каждый в кучу мелких бумажек и складывать их в камин. Поскольку исписанных листков было не так уж много, то Лине пришлось изорвать заодно и почти все чистые, когда она наконец почувствовала, что ее немного отпустило. Действуя уже спокойнее, она взяла спички, жидкость для растопки и соорудила небольшой костер. Проследив, чтобы ни единый клочок не остался целым, она превратила тетрадку в кучу пепла.

Теперь ее бил озноб. Добавив в камин дров, Лина уселась в кресло напротив и стала смотреть на пляшущие языки. Мыслей в голове не было — ни плохих, ни хороших. Что и требовалось доказать. Хотя нет, чего-то еще не хватало. Подумав, Лина отправилась на кухню, исследовала содержимое бара и обнаружила там любимый коньяк Сергея. Налила себе в первый попавшийся бокал и одним махом выпила, боясь передумать. Задохнулась и некоторое время дышала ртом, на глазах выступили слезы. Потом внутри разлилось тепло, и Лину наконец перестала бить дрожь. Она налила в бокал еще немного, на самое донышко и поплелась обратно к камину.

В этом самом положении ее и застал вернувшийся домой муж.

— И чего ты тут сидишь? Спишь, что ли? — удивился он. — Все погасло давно… О, и коньячок у нас! Это в связи с чем? Если не секрет, конечно?

— Сережа! — Лина терла глаза, стараясь прогнать остатки сна. — Как хорошо, что ты вернулся. А я тут сидела… Скучала. И еще замерзла.

— Обожаю согревать и развлекать подвыпивших женщин! — оживился супруг. Лина любила его вот таким — веселым, расслабленным, не сжатым в кулак. — Давай, я еще бутылочку прихвачу, и пойдем наверх, а то, не ровен час, Андрюха домой вернется.

Он сбегал на кухню, вернулся с бутылкой, бокалами и виноградом. Извлек Лину из кресла и, обняв за талию, потащил вверх по лестнице.

«…Наверное, я его все-таки люблю, — думала Лина, глядя на потолок, по которому то и дело пробегали какие-то тени, и слушая, как похрапывает рядом Сергей. Мысли были тоже обрывистые, непонятные и неспокойные, как и тени на потолке. — Столько лет не вычеркнешь одним росчерком пера. С Сережей спокойно. Понятно. И предсказуемо. Все, как у всех. Бывает и хуже. Он же обещал, что все будет хорошо. Надо просто подождать. Скоро Новый год. И мы поедем на Бали. Андрюшку возьмем — и поедем. Океан, песок, пальмы… Не хочет он в Европу, и не надо. Пусть сам решает. Пусть все будет, как раньше. А все остальное — к черту, к черту!!!»

— Эй, проснись, соня! Проспишь все самое интересное. — Сергей тихонько гладил жену по руке.

— А? Что? Я сейчас… — вскинулась Лина. — Сережа, зачем ты? Сегодня же воскресенье, на работу не надо.

— На работу! — непочтительно фыркнул супруг. — Стал бы я тебя будить ради твоей дурацкой работы. Просто ты телефон оставила в сумке, а сумку — в гостиной, и он все утро надрывается, бедолага, как только батарейка не сядет. Глянь — восемь непринятых вызовов. Откликнись уже, востребованная ты наша! Вдруг важное что.

Взяв трубку, Лина с трудом разлепила глаза и просмотрела список пропущенных вызовов. Странно, но от Валентина не было ни одного, хотя, по-хорошему, это именно он должен был обрывать ей телефон, чтобы извиниться за вчерашнее. Но нет — мама, Лариска, из фитнес-центра и еще пять — с незнакомого номера. Интересно, и кому это она так срочно понадобилась утром в воскресенье? Словно отвечая на ее вопрос, телефон немедленно зазвонил снова.