– Я бы на твоем месте сейчас в СИЗО метнулся и Арину прижал этими показаниями.

– А смысл? Она и так призналась.

– Да? И теперь у тебя в деле две обвиняемых в одном и том же преступлении? Не могли же они его дуэтом толкнуть, правда? Кто у нас пойдет обвиняемой-то?

– Арина, – со вздохом сказала Лена. – Ты знаешь, я так надеялась, что мне после разговора с Красиной все станет окончательно ясно, а тут все только еще сильнее запуталось.

Они решили выйти через приемный покой, откуда было ближе до парковки. Как раз в этот момент «Скорая» привезла очередного пациента, и санитары вкатили в двери каталку, на которой лежало нечто непонятное в омерзительно воняющих лохмотьях.

– Господи, это еще что? – спросила регистратор, оглядывая каталку.

– Спецоперация была по притонам, накрыли бригаду профессиональных нищих, – объяснил санитар. – Кого куда растолкали, там реальных калек полно.

– А это мужик? – кивнув на каталку, спросила регистратор.

– Вроде бабка.

– Я тебе не бабка, паршивец! – Вдруг услышала Лена голос из-под лохмотьев, показавшийся ей знакомым.

Она приостановилась.

– Ладно-ладно, обидчивая, – отмахнулся санитар.

– Где моя дочь? Где эта дрянь? – продолжала женщина. – Как она могла, как только посмела?

– Совсем у бабули крыша поехала, – сочувственно проговорила регистратор.

– Так поедет, однако – бабуля не ходит, ее в кресле вывозили к церкви, накачивали какой-то дрянью, чтоб молчала. Как она вообще живая осталась, непонятно, – сказала появившаяся фельдшер со «Скорой». – Ее бы в токсикологию побыстрее. Она вроде в сознании сейчас, но ее товарищи по несчастью сказали, что это ненадолго – отключается. Да и ломка у нее может начаться. Так что вы тут не тяните, оформляйте скорее.

– Ирина! Ирина! – вдруг закричала женщина, пытаясь встать с каталки, однако не смогла и бессильно упала назад, потеряв сознание.

– Вот это находка, – ткнул Лену в бок Паровозников. – Тебе не кажется, подруга, что это мы удачно заехали? Девушка, а где вы бабулю нашли? – обратился он к фельдшеру, и та смерила его взглядом:

– А вам-то что?

– А мне-то, красавица, по делу, – сунув ей в лицо удостоверение, сказал Андрей. – Садись-ка, милая, вот тут за столик и подробненько мне объяснительную пиши – такого-то числа по такому-то адресу бригадой «Скорой помощи» в составе таких-то, с указанием должностей, была найдена неизвестная гражданка с таким-то диагнозом и доставлена в такую-то больницу – ну, в общем, вот это все, поняла?

– А что случилось? – испугалась фельдшер.

– А то случилось, милая, что проходит у меня эта бабуля по делу о квартирном мошенничестве, я все ноги уже стоптал, пока искал, а тут – раз, и такая удача. Давай пиши скоренько.

Девушка пожала плечами, бросила взгляд на часы и села за стол в регистратуре. Яровую увезли в пропускник на санобработку, Лена пошла в ординаторскую, чтобы найти врача, который будет ее принимать. Им оказалась совсем молодая девушка в зеленом костюме.

– Сейчас пациентку обработают, и я ее посмотрю. Вам в пропускник пока не советую заходить – там и вши могут быть, и чесотка, так что подождите, пока санитары работу закончат, – сказала она, внимательно изучив удостоверение.

– Я подожду. Мы эту женщину почти месяц ищем.

– Тогда, может, данные пока скажете? А то пойдет как неизвестная.

Лена полезла в ежедневник, продиктовала паспортные данные матери Ирины, которые записала на всякий случай, и добавила:

– Ее дочь тоже здесь, в нейрохирургической реанимации.

– Ужас… – Поежилась врач. – Полгода работаю, все никак не привыкну.

– К такому лучше не привыкать.

В дверях ординаторской появился Паровозников с листком в руке:

– Порядок, у фельдшера объяснилку взял, сейчас в райотдел метнусь, где спецура проходила, может, что дельное парни расскажут. Ты тут останешься?

– Да, хочу подождать, пока ее осмотрят. Теперь-то они от нас никуда не денутся – ни мать, ни дочь.

Андрей согласно кивнул и направился к выходу.

– Это что же – они мошенницы? – спросила врач.

– Нет, они жертвы. И нам необходимо понять, кто и по какой схеме квартиру у них отнял, чтобы найти виновных, – объяснила Лена. – Хорошо еще, что обе женщины живы остались.

– Каких только уродов земля не носит, – тихо произнесла молоденькая врач. – Не представляю, как вы в прокуратуре работаете.

– Могу задать вам тот же вопрос, – улыбнулась Лена. – Я вот не смогла бы каждый день смотреть на человеческие страдания, на кровь, на смерть.

– Но вы ведь и убийства расследуете?

– Я даже объяснить не могу, но в нашей профессии почему-то это все выглядит слегка иначе. Или просто я уже привыкла, присмотрелась.

– Все равно ведь страшно.

Лена не успела ответить – пришла санитарка и позвала врача в пропускник. Та нацепила шапочку, похожую на облако, и вышла, попросив Лену подождать в ординаторской. Крошина присела на расшатанный диван и задумалась. Определенно, сегодня день складывался удачно – и мать Ирины нашлась живой, и Галина Васильевна Красина пришла в себя. Правда, скорее добавила вопросов, чем дала ответов на имевшиеся, но это уже не так важно. Важно было понять, кто же на самом деле виновен в гибели Сергея Долженкова – мать или жена. Хотя по-человечески Лене было жаль обеих, она старалась подавить в себе это чувство и строго следовать закону. Совершено убийство – мотив тут неважен, значит, тот, кто сделал это, должен понести наказание. Вопрос только в том, кто именно.

Врач вернулась только спустя полчаса, вымыла руки у раковины в углу и села за стол.

– Извините, что так долго, никак не могли разобраться, в какое отделение ее госпитализировать. Там букет своих заболеваний, да еще и отравление каким-то суррогатом алкоголя, похоже. Но хорошо, что не лекарства, как мы сразу подумали. Симптомы легче снять, покапаем несколько дней – и все.

– У нее нет никаких травм?

– К счастью, нет. Только хронические заболевания и левосторонний гемипарез. Левая сторона тела почти обездвижена, – объяснила врач. – Скорее всего, это последствия инсульта. Ну, это не так страшно, она вполне может передвигаться при помощи какой-то опоры, потому что правая сторона отлично действует.

– Насколько я знаю, она много лет не выходит из квартиры.

– Ну, это зря. Ей бы физическую нагрузку умеренную, она бы вполне могла восстановить и левую сторону, пусть не до нормальной функции, но все-таки…

– За ней ухаживала дочь.

– Знаете, нам рассказывали, что бывают такие люди, которые воспринимают свое состояние как большую удачу – можно привязать к себе человека чувством вины. Чаще так поступают матери по отношению к дочерям, лишают их личной жизни и заставляют все время посвятить уходу за собой, хотя вполне способны избавиться от ряда симптомов. Думаю, здесь что-то похожее. Бабушка сложная, конечно, но больна она не настолько.