Едва переступив порог квартиры, Лена сразу бросилась в комнату и включила телевизор, сразу наполнивший пустоту звуками. Крошина вздохнула с облегчением и направилась в душ.

Ночью ей приснилась почему-то Юлька в длинном пышном платье, с волосами, убранными в высокую старинную прическу. Она смотрела с балкона на открывавшуюся внизу водную гладь и то и дело прижимала к глазам белый платок. Вдали виднелся силуэт уходящего корабля.

«Надо позвонить ей и спросить о пробах», – мелькнула мысль, о которой Лена, проснувшись утром, конечно же, благополучно забыла.

К Шмелеву Лена направилась практически сразу, как пришла на работу. Взяв папку с делом Долженкова, она постучала в дверь кабинета заместителя прокурора. Тот как раз вынул из своей объемной сумки контейнер со вторым завтраком – супруга внимательно следила за его больным желудком и всегда собирала ему с собой несколько контейнеров с едой, чтобы Николай Иванович мог питаться, не нарушая предписанного врачами распорядка.

– А, Леночка, – обрадовался он. – Проходи, присаживайся. Хочешь пирожок диетический?

– Спасибо, Николай Иванович, я позавтракала. Вы ешьте, а я пока вопросы позадаю, можно? – усаживаясь на диванчик и открывая папку, спросила Лена.

Шмелев налил чаю в большую кружку, бросил три ложки сахара и уселся за стол, придвинув контейнер с пирожками.

– Вам разве можно жареное?

– Это в духовке и из муки грубого помола – видишь, чего жена умудряется придумать? – подмигнул Шмелев. – Измучил я ее со своим желудком.

– Хорошо, когда есть, о ком заботиться. Для любимого человека времени не жаль.

– Замуж тебе пора, Ленка, – вздохнул Шмелев, и Лене даже в голову не пришло на него обидеться – Николай Иванович относился к ней как отец и очень переживал, что Лена теряет время, упускает что-то важное в жизни, углубившись в работу.

– Как-нибудь в другой раз, Николай Иванович. Давайте лучше по делу, а? Я в тупике, – призналась Крошина.

– Давай выкладывай, подумаем, – откусывая от пирожка, кивнул заместитель прокурора.

– В общем, так. Имею я на данный момент на руках два чистосердечных признания в убийстве. Самое странное, что они совпадают почти до последнего слова, фигурантки только разные. И что мне делать с этим? Одна из них уже в СИЗО, обвинение ей предъявлено, но вторая настаивает на своей вине. Короче, я запуталась.

– Так, погоди, – остановил Шмелев, глотнув из кружки. – Кто на ком стоял?

– Это по Долженкову, его жена и его мать.

– Борются за право называться его убийцей? Чудны дела твои… – покачал головой Шмелев. – И как, по-твоему, кто из них?

– Я была уверена, что Арина. Но потом поговорила с ее свекровью и уже не знаю… Она рассказывает больше мелочей, но Арина все-таки моложе и физически чуть посильнее. Убитый был мужчиной крупным, хоть и не огромным, женщина маленького роста с таким вряд ли справится.

– Не скажи, дорогуша. Бывали в моей практике случаи, когда маленькая женщина вытворяла такое, что и сильному мужику не всегда по силам. Ярость – дело страшное, она добавляет мощи. Как злая энергия.

– Возможно. Но мать? Мать сталкивает на камни единственного сына из-за невестки?

– Насколько я в курсе, там сынок еще тот фрукт был?

– Как, собственно, и его отец. Он тоже бил жену, и, мне кажется, эта история как раз и могла Галину Васильевну к этому подтолкнуть.

– А жена что?

– Тут тоже странно. Она его любила – действительно, любила, надеялась, что он прекратит. Но ведь чаша терпения не бездонная, и Арина могла тоже устать терпеть?

– Женщины терпят долго, иногда всю жизнь.

– И мы иногда видим результаты лопнувшего терпения, – заметила Лена, вставая с дивана и подходя к подоконнику, на котором Шмелев развел целую коллекцию миниатюрных кактусов. На одном из них она заметила мелкие белые цветы и с удивлением их рассматривала. – Неужели зацвел?

– Сам удивляюсь. Красиво, правда? Вроде ничего особенного – колючка с цветком, а красота какая…

Шмелев умолк, изредка прихлебывая чай.

– Николай Иванович, так что мне делать? – тихо спросила Лена, и он, подняв на нее глаза, так же тихо ответил:

– Представления не имею, Леночка. Против кого больше улик – тот и в дамках.

– Я просто не представляю, как они на суде будут вырывать друг у друга право сесть в тюрьму. Каждая настаивает на своей виновности, и я не смогла ни одну из них убедить этого не делать. У меня нет аргументов. Если только…

– Экспертизу? Заказывай, – кивнул Шмелев. – Я с прокурором договорюсь. Только… Знаешь, Лена, иногда нужно встать на чью-то сторону, принять чью-то точку зрения, даже если тебе лично это почему-то не нравится. Попробуй понять, почему эти женщины так отчаянно топят каждая себя, выгораживая другую, может быть, в этом и кроется разгадка.

– Я понимаю, Николай Иванович. Мне кажется, Арина настаивает только потому, что она моложе, и ей будет легче отбыть срок.

– То есть ты все-таки думаешь, что убила мать?

– Я в этом практически уверена. И есть еще одна мелочь… я разговаривала с соседкой Красиных, которая знала их очень давно и была в курсе того, что творится в их семье. В том смысле, что она знала о том, что Красин избивает жену. Так вот, соседка эта рассказала, как умер отец Сергея, и в этой истории есть кое-что странное, – проговорила Лена, возвращаясь на диван. – Смотрите. Муж много лет систематически избивает жену. Та не может ни уйти, ни пожаловаться – помните же, какое время было? И вот в день годовщины свадьбы супруг не просыпается утром после банкета. Отравление алкоголем, который – прошу заметить – пили все. Пили все – а умер только он.

– А что показал анализ?

– Ничего не показал. Его не делали, и остатки спиртного не исследовали. А знаете почему? Потому что накануне жена покойного выбросила все бутылки в мусор, который вывозился рано утром на следующий день.

– И ты думаешь?..

– Мне кажется, если я спрошу, то Галина Васильевна ответит мне то, что еще больше усугубит ее вину, только для того, чтобы ее задержали.

– Лена, подумай – а надо ли? Срок давности прошел, зачем заставлять человека ворошить то, что, я уверен, она пыталась забыть много лет? Думаешь, ей было просто жить с этим? И – особенно – видеть, что сын превратился в копию отца.

– Выходит, позволить Арине сесть в тюрьму вместо нее?

– Это ее выбор, Лена. Иногда мы не можем сделать больше, чем уже сделали.

– Мне нужно подумать, – пробормотала Лена, закрывая папку.

– Подумай, время еще есть.

– Спасибо, Николай Иванович, – она встала и направилась к двери, но на пороге обернулась: – Только я все равно не понимаю…

– Замуж тебе надо, – снова вздохнул Шмелев, глядя на нее поверх очков.