нет дел поважнее. Мстить хорошо, когда все остальные проблемы решены.

— Ну да, признаюсь, мне тоже этот момент не совсем ясен, — признался я.

— Рискну предположить, что Юнг потерял ещё не всё. И он чувствует в вас опасность. Убрать вас для него — задача первостепенной важности.

— Лестно, — буркнул я, уже зная, куда Витман поведёт дальше.

И Витман не обманул ожиданий. Он встал с кресла, прошёлся туда-сюда, рассекая круглый кабинет строго пополам.

— Что подводит нас вновь к старому вопросу: что же в вас такого особенного, Константин Александрович? — Витман резко повернулся ко мне.

— Выдающаяся харизма, — вздохнул я. — Эрнест Михайлович, ну вы ведь знаете, что меня такими фокусами не пронять. Дальше?

— Дальше… — Витман с видимой неохотой отвлёкся от размышлений о тайнах моей личности. — Дальше у нас, боюсь, начинается самое интересное. Вы, полагаю, помните ваших друзей по кронштадтскому делу?

— Это московских-то? Помню. А что с ними?

Насколько я знал, в живых из «москвичей» оставалась одна Эльвира — да и та вряд ли жива до сих пор. Учитывая специфику магических блокировок Юнга и статистику допросов в Тайной канцелярии.

— Юнг накачал их магией. Да так изрядно, что у одного даже прорезался дар мага Пустоты. Причём, заметьте: это было не какое-то краткосрочное воздействие! Он действительно поднял уровни этих юнцов, изменил саму энергосистему.

Я терпеливо ждал. Витман ходил по кабинету.

Он делал длинные паузы между блоками информации — похоже было, что у него самого в голове всё только сейчас начинает оформляться в стройную схему.

— Все наши эксперты бились над этим вопросом несколько месяцев и в итоге — развели руками. Никто просто не знал, как можно так воздействовать на мага. В обычном человеке реально пробудить зачатки магических сил — как, например, сделали с вашим другом, Владимиром. Но тут — воздействие совершенно иного уровня. Такая инженерия никому не по плечу.

— И какой вывод? — поторопил я.

— Вывод? — остановился Витман. — А вывод напрашивается сам. Тот, кого мы знаем как Юнга — не человек.

* * *

Мы с Витманом смотрели в глаза друг другу около минуты.

— И что это значит? — спросил я.

— Вы услышали, — буркнул Витман. — Мы провели тщательное расследование, перекопали всю биографию Юнга. И что бы вы думали? Её нет!

— Биографии? — не понял я.

— Именно! Если отследить все её этапы, шаг за шагом, то получится, что в какой-то момент Юнг просто вполз в императорский дворец, аки змий в эдемский сад — и ни у кого не возникло никаких вопросов. До недавнего времени Юнг считался дальним родственником императрицы, но ответить на вопрос, кем именно ей приходится, Её величество так и не смогла. Юнг никогда не рождался! У него не было семьи, не было отца и матери. Ну или, по крайней мере, он очень тщательно зарыл все концы.

— Разведка? — предположил я.

— Настолько чисто сработать не может никакая разведка, — мотнул головой Витман. — Мы здесь тоже не лаптем щи хлебаем, знаете ли. Нет, политически Юнг ни с кем не связан, он преследовал исключительно собственные цели. Как и все придворные, проходил время от времени публичные замеры уровня магических сил… умудряясь при этом дурить аппарат, который невозможно обдурить. Тот выдавал средние, приемлемые значения. Одиннадцать-двенадцать… Тогда как на самом деле там, полагаю, не меньше тридцати.

— Чёрт знает что… — только и сказал я.

— А я меж тем только подобрался к самому интересному. — Витман наконец прекратил ходить по кабинету и встал напротив меня. — Если Юнг сумел настолько сильно поднять уровни трём молокососам, ничего из себя доселе не представлявшим — насколько же он может усилить Венедикта Юсупова, одного из могущественнейших чёрных магов Российской Империи?

Вот теперь холодок пробежал у меня по спине.

— Ловушки вам он устраивал и раньше, — хмуро продолжил Витман. — Вряд ли всерьёз рассчитывал, что вы попадётесь в эту, с Хитровым. Юнг не из тех, кто вставляет в двустволку только один патрон. Меньше чем через семь часов вы, Константин Александрович, столкнётесь один на один со своей смертью. И, боюсь, помочь вам не сможет уже никто. Что бы ни творилось там, у подножия императорского трона, это — поединок, и остановить его нельзя. Поэтому я бы советовал вам… — Витман помолчал. — Я бы, пожалуй, посоветовал выброситься из окна, но, учитывая специфику вашей родовой магии, лучше сломать ногу каким-нибудь другим способом. Если понадобится помощь, только скажите. У меня есть хороший опыт.

— Даже не сомневаюсь, — хмыкнул я. — Спасибо, воздержусь.

— Иными словами, вы собираетесь выйти на поединок?

— Именно это и собираюсь сделать.

— Уговоры, полагаю, бессмысленны?

— Я не заяц, чтобы бегать от волка.

— Если вы погибнете на Испытании, лучше не будет никому.

Я улыбнулся:

— Значит, мне придётся выжить.

— Вы представляете, что это будет за бойня?

— Прекрасно представляю.

Это вы, господин Витман, не представляете, что такое бойня…

— Учли ли вы в своих расчётах то, что вам, вероятнее всего, придётся убить Юсупова?

— Учёл.

— В таком случае позвольте поставить вас в известность относительно особенностей родовой…

— Сильнейший выброс энергии после смерти, — кивнул я. — Почти верная смерть для убившего. Знаю, Кристина мне рассказывала.

Витман рухнул в кресло и развёл руками:

— Что ж, если вы всё учли, мне остаётся только пожелать вам удачи.

Глава 27

Идеал

В этом году таких торжественных проводов, как в прошлом, не было. Съезд всего рода планировался, но некстати приключившаяся битва с Тьмой вынудила всё отменить. Барятино, стараниями цесаревича, для великосветского сборища не годилось, жил там один я. А городской особняк не успели подготовить к прибытию множества гостей.

Я был этим не сказать чтобы огорчён. Скорее, обрадован.

Остаток ночи я проспал, а утром, едва успел умыться и позавтракать, в Барятино прикатили Надя с Вовой.

— Вы — мой почётный эскорт? — спросил я, выйдя им навстречу.

— Именно, — подтвердила Надя. — С почётом доставим тебя во дворец. Дедушка и Нина с супругом подъедут сразу на место… О Боже, Костя! На что ты похож⁈

— На что?

— Тебе нужно привести в порядок причёску. Ты что, прямо одетым спал⁈ Кстати, об одежде. Нет, я понимаю, этот костюм — твоя визитная карточка, но не можешь же ты ехать в нём во дворец! Сегодня такой торжественный день!

— Сочувствую, сиятельство, — ухмыльнулся Вова. — Можешь представить, что пришлось пережить с утра мне?

Я мог. Выглядел Вова, как заправский аристократ. Полагаю, утро для него началось примерно в ту пору, когда я, наконец, уснул.

— Сдаюсь, колдуй, — поднял руки я.

Надя быстро привела в порядок мою причёску. И даже погладила рубашку —под моим изумлённым взглядом. Я до сих пор знать не знал, что Надя знает, что в доме есть гладильная доска.

— Матушка её научила, — проследив за моим обалделым взглядом, тихо сказал Вова.

— А стирать не научила? — так же тихо отозвался я.

— Нет пока. Но булки печь уже умеет.

— Это хорошо. Не пропадёшь.

— О чём это вы там шепчетесь? — подняла Надя грозный взгляд от гладильной доски.

— О пиве и футболе, о чём ещё, — пожал плечами я.

Надя в шутку замахнулась утюгом.

* * *

Ботинки, брюки и куртку я всё-таки надел свои. Из нового комплекта от Кардена. Я в своё время заказал несколько комплектов — на такой вот случай.

— Но Костя, фрак… — попыталась меня остановить Надя.

— Сестрёнка, мне драться со старшим Юсуповым. Ты можешь себе представить, что это такое?

— Не могу, — честно призналась сестра.

— Вот и не надо. Просто поверь на слово: то, что я иду не в спортивном костюме — с моей стороны уже существенная уступка требованиям этикета.

К этому моменту Вова и Надя смотрели на меня по-разному. Надя ощутимо волновалась, но всего лишь из-за того, что мы сейчас поедем во дворец, а это — всегда серьёзное испытание, на котором нельзя ударить в грязь лицом.

Вова же, который вырос в Чёрном городе, понимал, что когда ты начинаешь специально подбирать экипировку ради поединка — дело серьёзное.

— Перекурим, сиятельство? — предложил он.

— Нам пора! — всплеснула руками Надя.

Я бросил взгляд на часы. Те самые, отцовские, спасшие меня из катакомб. Битву с Тьмой они, как ни странно, пережили. Стекло немного треснуло, стрелки погнулись — но двигались исправно и даже точно.

— Пять минут у нас есть, — сказал я.

Надя уселась на диван, демонстративно надув губы и сложив руки на груди, а мы с Вовой вышли на улицу. На всякий случай