В мечеть, расположенную неподалеку, Тарик не заглядывал никогда – ни утром, ни вечером. Он не был религиозен, хотя его густая длинная борода и четки, которые он постоянно держал в руке, заставляли предположить обратное. Бороду он носил, потому что она ему шла, делала солиднее и скрывала отметины, оставленные оспой. Что касается четок, он не расставался с ними по привычке, а не из благочестия. Дома у него была целая коллекция четок из янтаря, бирюзы, коралла, жадеита, оникса. Привычными пальцами он быстро перебирал бусины, не замечая их мерного стука, который заглушали шорох шин и скрип тормозов, доносившиеся с улицы.

Тарик был старшим из трех братьев. Он первым покинул Стамбул и в поисках работы отправился за границу. Вначале он оказался в Германии, в маленьком городке под названием Тройсдорф, где устроился на завод, выпускающий машинное оборудование. Работа оказалась тяжелой, немцы – неприветливыми, их язык не поддавался изучению. Немцы допускают тебя в свою страну, чтобы ты на них пахал, и делают все, чтобы ты не смог здесь прижиться, а как только надобность в твоей работе отпадает, в два счета выгоняют из страны. Общаться с ними – все равно что гладить ежа. Возможно, в душе немцы отзывчивые и приятные люди, точно так же, как ежи – милые и безвредные существа. Но, встречаясь с чужаками, и те и другие выставляют жесткие иглы. Сообщество иммигрантов могло бы помочь Тарику ощущать себя не таким одиноким, но он никогда не умел заводить знакомства и, оказавшись за границей, не стал общительнее.

Тем не менее он подружился со своим коллегой, уроженцем Туниса, и как-то раз в пятницу тот повез его в Гамбург, в знаменитый квартал красных фонарей. Неоновые огни, музыка, взрывы смеха, разноязыкая речь. Тарик был потрясен, увидев женщин, выставленных, подобно манекенам, в витринах. Особенно его поразило надменное выражение их лиц, их гордо вскинутые головы и самоуверенные взгляды. Они совершенно не походили на проституток из старых турецких фильмов, несчастных и побитых жизнью.

– Хочешь заходить? – на ломаном немецком спросил его товарищ и указал на дверь, украшенную мерцающими шарами.

– А что там?

Тунисец загадочно улыбнулся:

– Что там? Там живут киски, приятель. Белокурые киски.

Тарик опустил глаза, уставившись на носки своих ботинок, и едва слышно пролепетал:

– Я не хочу.

Тунисец бросил на него взгляд, полный презрения:

– Понятно, приятель. Не можешь так не можешь.

Тарику отчаянно захотелось ударить его, двинуть ногой по яйцам, но он подавил желание. Тунисец исчез за дверью, оставив его на улице в одиночестве. Сквозь закрытые окна до него доносились пение и женский хохот.

На следующей неделе выяснилось, что тунисец разболтал всем и каждому о том, что Тарик отказался идти в бордель, потому что «был не готов». Люди хихикали за его спиной. Одни считали Тарика гомосексуалистом, другие – импотентом. Тарик собирался жениться в самом скором времени, но теперь решил исполнить свой план безотлагательно. Невесту, которая приходилась ему троюродной сестрой со стороны отца, он привез из маленького городка в Анатолии. Первый месяц после свадьбы он требовал, чтобы Мерал каждый день приходила к проходной. Пусть все убедятся, что он абсолютно нормальный мужик, и заткнут свои глотки.

* * *

В 12.25 дверь магазина распахнулась и вошла Мерал, разрумянившаяся от холодного ветра. Сегодня она принесла чечевичный суп, фаршированные зеленые перцы и тулумбу[10]. Стоя рядом, Мерал с гордостью наблюдала, как он с аппетитом уничтожает ее стряпню.

– Сегодня утром к нам заходила Пимби, – сообщила она.

– Что ей надо?

– Она не сказала, но, похоже, им нужны деньги.

– Деньги, деньги, деньги… – пробурчал Тарик.

Однажды он смотрел фильм, главный герой которого стал бандитом, чтобы спасти своего младшего брата от бедности и обеспечить ему достойное будущее. Конец у фильма оказался совершенно неожиданным: младший брат, ставший полицейским инспектором, арестовывает главного героя, своего горячо любимого старшего брата, которому он обязан всем.

Их собственная семейная история не походила на кино, где действуют герои и злодеи. Конечно, Тарик сделал все, чтобы поднять своих младших братьев. Он хотел бы верить, что с его помощью они сумеют добиться для себя лучшей участи. Но при этом он всегда сознавал: никто в их семье не способен прыгнуть выше головы. Братья, Эдим и Халил, пошли по его стопам, устроились работать за границей – один в Англии, другой в Австралии. Сам Тарик, промучившись несколько лет в Германии, тоже перебрался в Англию. Про эту страну говорили, что погода там отвратительная, зато люди вежливые.

– Пимби знает, где Эдим? – спросил Тарик, обмакнув бороду в суп.

– Понятия не имеет. Только… – Мерал смолкла, наливая в фарфоровый чайник горячую воду из самовара. – Она знает, что он у другой женщины.

– Ну, если женщина не способна удержать своего мужа дома, пусть пеняет на себя, – изрек Тарик.

Эдиму не следовало жениться на этой женщине. Он мог выбрать себе куда более достойную пару. Совершенно непонятно, почему он запал на Пимби. Почему ему так срочно загорелось на ней жениться. Нет, Тарик не отрицал, что Пимби хороша собой. Но если женщина не заслуживает доверия, от ее красоты одни проблемы. Когда дело касается красивых женщин, мужчины часто совершают роковые ошибки. По правде говоря, с красотками неплохо поразвлечься в холостяцкие дни, но будущая супруга должна обладать достоинствами более важными, чем привлекательная внешность. С самого начала Тарик был против этого брака. Но в той забытой Аллахом курдской деревушке, где Эдим влюбился в Пимби и попросил ее руки, старшего брата рядом не было. Эдим был один и ужасающе молод.

Когда их мать сбежала с каким-то мерзавцем, Тарику было шестнадцать лет, Халилу тринадцать, а Эдиму всего одиннадцать. В то время как миллионы матерей в лепешку разбиваются, чтобы сохранить семью и угодить своим детям, их мать, именно их мать, бросила сыновей на произвол судьбы.

Не все способны понять, что честь – единственное богатство, принадлежавшее им в этом мире. Богатые люди не слишком заботятся о своей репутации, зная, что купить уважение и влияние не многим сложнее, чем приобрести новую машину или дом. Но для всех прочих дело обстоит иначе. Чем меньше у мужчины денег, тем бережнее он должен относиться к своей чести. Здесь, в Англии, люди позабыли это древнее правило. Мужья с улыбкой наблюдают, как их жены целуют других мужчин, флиртуют и танцуют с незнакомцами.

Мужчина, утративший свою честь, подобен мертвецу. Он более не имеет права смотреть в глаза другим людям и должен ходить, потупив взгляд. Он не решается зайти в чайную, чтобы сыграть в триктрак, не смеет смотреть футбол в пивной. Плечи его навсегда опускаются, кулаки разжимаются, глаза западают, а тело словно усыхает при каждом новом слухе, достигшем его ушей. Когда он говорит, никто не смотрит в его сторону, слова его имеют не больше веса, чем сушеный навоз. Никто не станет курить предложенную им сигарету; кофе, который он пьет, отдает горечью. Его не приглашают на свадьбы, помолвки и церемонии обрезания, потому что он приносит несчастье. Отделенный своим бесчестьем от прочих людей, такой человек гниет, словно тронутый порчей фрукт. Тарик знал это лучше других, ибо подобная участь постигла его отца. Баба умер вовсе не от цирроза печени. Алкоголь ускорил конец, но главной причиной смерти отца стало бесчестье. Эдим и Халил были слишком молоды, чтобы это понять, но Тарик видел, как бесчестье убивало отца изо дня в день.