— Чего желаете?

— Лунного сахара.

— Здесь будет на сорок фунтов.

— Шестьдесят, — возразил принц, который и раньше любил поторговаться, заключая сделки.

— Я не собираюсь с вами спорить, — устало произнес мер. — Послушайте, пустоземцы! Цена назначена управляющим города. Не хотите — не покупайте. Мне все равно.

— Мы берем! — быстро сказал Сул.

— Тогда я обязан предупредить вас, — монотонно произнес альтмер. — Если вы станете продавать или хотя бы попытаетесь продать лунный сахар в королевстве Риммен, с вас взыщут тройную стоимость товара. Если же вы продадите или попытаетесь продать более чем два фунта лунного сахара, вас возьмут под стражу. Вопросы есть?

— Нет, — покачал головой данмер.

— Очень хорошо. Напишите здесь свое имя. — Продавец толкнул по стойке толстую разлинованную книгу.

Аттребус задумался на мгновение, а потом тщательно вывел: Уриэль Трипитус.

Устроив полученное снадобье в седельных сумках, они выбрались из Риммена и направили коней на запад. Лагеря Лесспы они достигли перед закатом. Каджиты сидели вокруг огня. Предводительница смотрела на подъезжающих Аттребуса и Сула; на ее лице застыло выражение озабоченности, причину которой принц не мог понять.

Сул натянул поводья.

— Что-то не так… — пробурчал он под нос. — Неправильно как-то…

— Спешиться! — раздался громкий повелительный крик. — Я — капитан Эвернал. Патруль королевства Риммен. Положите мечи на землю и дайте возможность обыскать ваши вьюки.

За пределами освещенного костром круга Аттребус увидел вооруженных людей.

Много людей.

Плавно скользя сквозь толщу воды, Светло-Глаз плыл над огромным скопищем крабов. Их плоские, усеянные шипами тела плотным ковром покрывали дно Клоаки Сущности, а выше колыхались двадцатифутовые бирюзовые щупальца с ярко-желтыми отравленными коготками на концах.

Стремительные и блестящие, словно отшлифованные клинки, рыбы-зубатки проносились мимо и скрывались среди крабов. Те, кто замешкался, поплатились жизнью — яд коснувшихся чешуи коготков действовал медленно, но надежно.

Аргонианин скучал по Аннаиг и родному Чернотопью и стремился верить, что увидит подругу и сородичей еще хотя бы раз.

Но Клоака Сущности ему нравилась — это было удивительное и красивое место, а главное, тихое, далекое от суеты. Свою работу Светло-Глаз выполнял хорошо — по крайней мере, думал, что хорошо. Его хвалили и не цеплялись по мелочам. Когда он работал с другими скроу, то старался никому не показывать, как быстро умеет плавать, но в те дни, когда оставался под водой один, вовсю использовал преимущества уроженца болот, чтобы получше изучить окрестности.

В поисках выхода он не раз уже старался нырнуть поглубже. Несколько дней назад ему показалось, будто бы в темноте подводного мира мелькнул слабый отсвет, но, к сожалению, пока его поиски успехом не увенчались. Зато совершенно случайно аргонианин обнаружил проход, почти скрытый подводными растениями и животными, сгрудившимися вокруг отверстия. Складывалось впечатление, что вода, прибывавшая из узкой дыры, особенно нравилась здешним обитателям.

Светло-Глаз углубился в туннель с низким потолком, под сводом которого скопилось немного воздуха, — получилось что-то вроде подземного ручья. И он тек сверху! Преодолевая напор воды, ящер поплыл навстречу течению. Русло потока загибалось вверх все круче и круче, двигаться стало труднее…

И вдруг Светло-Глаз услышал звук, поначалу показавшийся незнакомым, но через мгновение он сообразил, что на самом деле просто успел позабыть этот свист, это гудение на одной ноте. Да это же ветер! И чем выше аргонианин забирался по скользким камням, тем громче становился звук.

Вскоре впереди забрезжил свет. Вероятно, он проникал через то же отверстие, куда задувал ветер.

Светло-Глаз удвоил усилия, выбрался из воды и протиснулся в дыру.

Он стоял между лесом и пустотой.

Ниже скала обрывалась пропастью в несколько тысяч футов глубиной. Летающий остров медленно плыл над бескрайними лесами и черными извилистыми реками его родины.

У молодого ящера защемило сердце и на миг перехватило дыхание. И только знакомое ощущение близости дерева удержало его от необдуманного шага.

Прямо за спиной Светло-Глаза торчал из камней исполинский ствол, толщиной с крепостную башню. Его огромные корни вгрызались в скалу, словно щупальца гигантского осьминога. На высоте не более десятка футов ствол расходился на четыре мощные ветви, одна из которых проходила прямо над головой аргонианина. Выше, в переплетении тонких побегов, угадывались еще ветки. Плотная листва почти целиком заслоняла небо.

Светло-Глаз замер, впитывая душой запахи, переливы цвета и вид шершавой коры. На него нахлынуло чувство умиротворения и дружеской поддержки.

И звуки… Птицы не менее чем тридцати различных видов пели в листве, порождая изысканную музыку. В звонкое щебетание вплетались свист ветра в кроне, шорох листвы, слабые крики внизу…

Странное ощущение зародилось в его сердце. Будто нечто тихонько, но настойчиво гудело рядом с головой. Или в голове?

А потом аргонианин понял: таинственный зов шел от дерева.

Он шагнул вперед и положил ладони на бугристый ствол. Звуки усилились, превращаясь в невнятное бормотание. Говорила кора, шептала листва.

Дерево напомнило ему о Хист.

Конечно, оно принадлежало к другой породе: на это указывали более узкие листья, более гладкая кора, другой запах. Но вне всякого сомнения, умбриэльское дерево состояло с Хист в отдаленном родстве. Как красные и белые дубы.

Охваченный любопытством Светло-Глаз подпрыгнул, вцепился в нижнюю ветку и вскарабкался наверх. Осторожно придерживаясь когтями, прошел вдоль нее прочь от ствола. По соседней ветви гуськом проследовала стайка существ, похожих на обезьян; каждое из них тащило за плечами длинную корзину, которая удерживалась переброшенной через лоб лентой. В корзинах лежали плоды, среди скроу называемые «кровавыми орехами». А вскоре аргонианин увидел эти орехи, растущие на побегах, что свисали наподобие виноградных лоз. Забравшись выше, туда, где сквозь крону пробивались солнечные лучи, Светло-Глаз нашел и другие плоды, и злаки с тяжелыми колосьями — они росли прямо из коры, будто кто-то их там посадил.

Изучая растения, он услышал позади негромкий вздох. А обернувшись, увидел молодую женщину, цветом кожи напоминавшую данмера. Босая, в свободной рубахе, коротких штанах до колена и широкополой шляпе, она смотрела на него с нескрываемым ужасом, а при виде морды ящера отшатнулась.

— Я не враг, — сказал Светло-Глаз мягко, стараясь показать дружелюбие. — Я только хотел поближе посмотреть дерево.