– Но их же мало, этих креаторов! Их не может быть много! Как они умудряются так сильно гадить?

– А много и не нужно. Ашшур был один, но вспомни, какую кашу он заварил. По моим расчетам, в самой большой банде собрано не меньше шести настоящих креаторов. А уж сколько людей их обслуживает – этого даже предположить не могу. Насчет международного терроризма наш президент, конечно, загнул, но вот мысль об организованной преступной группировке – в самый раз. Они выполнили заказное убийство политика, и это говорит о том, что они контачат с самыми высокими сферами. Опухоль разрасталась достаточно долго, медленно, явно – ее нужно было вырезать давно, но, похоже, кто-то сверху старательно прикрывал на это глаза.

– А ты? Ты можешь что-нибудь сделать?

– Теперь, кажется, могу, – недобрая ухмылка скривила лицо Игоря. – Твой Вадя сбежал, но след я его засек. След в киберспейсе всегда остается, нужно только уметь его увидеть.

– Ты думаешь, Вадик ко всему этому причастен?

– Не думаю – знаю. Помнишь тот гнусный день, когда я отбил тебя у Алекса и Костяна? Я отвез тебя домой, сделал все необходимое, чтобы ты начала выздоравливать, и ломанулся на квартиру Вадима. Информацию о ней я выудил у Алекса. Но Вадика там уже не было. Причем было видно, что ушел он не сам, его увезли. "Птицеловы" – тебе ни о чем не говорит такое слово?

– Алекс и Костян говорили, что они – "Упыри". И что, вроде бы, есть еще одна команда креаторов – "Птицеловы".

– "Птицеловы" – это основной центр, создатели нынешнего беспредела. "Упыри" были мелкой мошкой – если бы я их не перебил, их и так свинтили бы через пару дней. "Птицеловы" раскрутились очень мощно, гребут все под себя – по моей информации, они выловили уже всех нижегородских креаторов и заставили работать под присмотром. "Упыри" были последними, я пытался успеть, но вот, как видишь, Вадичка все равно им достался. Теперь пашет на них. Психодевастация – это ведь его специальность. Не исключено, что и этого депутата он угробил.

– Он говорил, что сумел сбежать от всех бандитов.

– Брешет. Если бы сумел, лежал бы уже в гробу, – веско сказал Игорь. – В этом случае я сам бы его достал. А так… прикрыли ему задницу. Вот и сегодня помогли сбежать. Небось, уже мылят ему холку за самодеятельность, за то, что по сети без разрешения лазит. И на тебя, кстати, он всю гопоту снова навел – можешь не сомневаться. Теперь тобой "Птицеловы" заинтересуются – а это фирма очень серьезная.

– И что же мне – бежать, скрываться?

– От них не скроешься.

– Стало быть, все, спета моя песенка? Гроб мне теперь заказывать?

– Я сам – гробовых дел мастер, – заявил Игорь. – Сооружу им братскую могилу, одну на всех. И похоже, заняться этим придется сегодня. Прямо сейчас, – он посмотрел на часы. – Время не терпит, следы могут затереться. Хочешь узнать, как я это делаю?

– Ничего не хочу!

– Нет, хочешь! – Игорь помахал пальцем перед носом Милены. – Хочешь! Потому что ты начала писать роман. Как ты назовешь его? Рекомендую название "Слепое пятно" – звучит интригующе, с претензией на психологию.

– Ты и это уже пронюхал? Шпион!

– Ты пишешь роман, поэтому должна знать все, – сказал Игорь. – К тому же ты совсем не знаешь моей теперешней жизни. Понятия о ней не имеешь, и представить себе не можешь, что такое возможно. Я не могу обещать, что тебе все понравится, но… Тебе будет интересно, в этом я уверен. Ты должна увидеть все собственными глазами. Пошли.

– Куда?

– Туда, – сказал Игорь и показал на экран компьютера. – Я возьму тебя с собой.

Он цапнул ее за руку и она не сделала попытки вырваться.

Игорь называл виртуальное пространство "киберспейсом" – это слово ассоциировалось у Милены с чем-то отстраненно-холодным, рационально-пустым, с вакуумом, расчерченным кубокилометрами сияющей трехмерной решетки. Стереотипы киберпанка, галлюцинаторные постулаты святого Уильяма Гибсона… Однако то место, куда провалились Мила и Игорь, не было ни пустым, ни холодным. Больше это напоминало внутренность кишечника – живая труба, узкая и противно теплая, содрогающаяся в волнах перистальтики, урчащая пузырями гнилостных газов. Их тащило куда-то – то отпускало, то сжимало в склизких объятиях, протискивая сквозь узкие места с чавкающим звуком. Не было видно ни зги.

– Гоша, мне противно! – крикнула Мила, цепляясь за руку Игоря, боясь потерять его в темноте. – Здесь дышать нечем! Здесь как в канализации! Нет, хуже – как, как…

– Как у негра в жопе, – деликатный Гоша пришел на помощь, помог даме закончить фразу. – Терпите, мадемуазель. У меня есть основание полагать, что через некоторое время это закончится.

И правда – окружающее пространство мало-помалу приобретало все более геометрические, осмысленные формы. Пульсация света – сначала робкая, хаотичная, потом все более мощная и ритмичная – выхватила из мрака стены расширяющегося туннеля, поросшего чем-то длинно-лоснящимся, то ли мхом, то ли гигантскими кишечными ворсинами. Поток теплого воздуха сушил кожу Милы, смрадный ветер вонял серой и гарью. Милу и Игоря тащило сквозь аэродинамическую трубу – несло, как ни странно, против течения.

Они не вылетели из трубы, вовсе нет. Не плюхнулись в кучу дерьма, как того следовало ожидать по окончанию гастроэнтерологической экскурсии. Просто новая картина сменила прежнюю – постепенно вытеснила ее из поля зрения, из поля слуха, поля осязания. Фактура, напоминающая компьютерную графику, квадратно-пиксельная, проявилась в виде поля – гладкого, бледно-фиолетового с золотыми прожилками, изрытого во всех направлениях каналами – широкими, глубокими и черными. На каменных стенах каналов горели факела. Обонятельные ощущения, правда, остались серно-горелыми, но Мила уже притерпелась к ним, принюхалась, избавилась от желания немедленно надеть противогаз или хотя бы зажать нос. Гоша резко пошел на снижение, спикировал вниз, таща за руку Милену, приземлился не без изящества.

Мила изумленно топталась на месте. То, что находилось под ее ногами, выглядело как стандартная трехмерная графика, известная любому компьютерному игроку, не говоря уж о ней, Л.Е. Серебряковой, профессиональном ВЕБ-дизайнере. Тем не менее она ощущала подошвами прочный субстрат – без сомнения, очень твердый, просто каменный. Она уловила чье-то присутствие. Слегка наклонилась и заглянула в провал канала, показавшийся ей бездонным. То, что проносилось там с оживленным повизгиванием, напоминало маленькие розовые кометы, волочащие за собой туманные хвосты, тающие в темноте. Однако она поняла, что это – живые существа, или, во всяком случае, оживленные, нечто вроде юнитов, кажущиеся такими маленькими по причине их удаленности.

– Это кто там бегает? – спросила она. – Кто носится с огромной скоростью, визжит и подхохатывает?

– Импы. Говоря по-русски, черти.

– Я так и думала. Сера, вонища, черти. Преддверие в виде большой задницы. Почему твой киберспейс выглядит как преисподняя? У Гибсона все было по-другому.