— Это какое кольцо? — заинтересовался Виктор Васильевич и скомандовал официанту. — Федор, принеси карты Москвы и области.

Я нарисовал на карте, как было в моей реальности.

— Подправим, — сгреб драгоценность Гришин.

— Построим, — добавил Андропов. — Возьметесь, Александр Николаевич? — неожиданно обратился к Шелепину. — В качестве новой ударной комсомольской стройки?

— Возьмемся, — кивнул Шелепин.

— А ты — поможешь, — перевел дед взгляд на меня.

— Есть, — отозвался я. — Но что происходит?

— Жаловался же, что работа кончается, — развел Андропов руками. — С понедельника войдешь в состав Бюро ЦК ВЛКСМ, — огорошил новостью.

— Нафига? — искренне не понял я. — Это же не работа, а перекладывание бумажек.

— Никакого у молодежи уважения к институтам государственной власти не осталось, — пожаловался на меня дед ровесникам.

— Первых пятерых Первых секретарей ЦК ВЛКСМ расстреляли, — парировал я.

— Сложное время было, — парировал Шелепин.

— Не будем о прошлом, — повторил мантру вечера Андропов.

— Просто Сергей пока не видел аппаратной работы, так сказать, изнутри, — то ли заступился, то ли покритиковал Гришин. — В лучших ленинских традициях выстроив параллельные государственным структуры, — усмехнулся.

— Недооценивать роль Комсомола в жизни страны нельзя, — закруглил дед. — Будь добр изучить должностные инструкции и соответствовать занимаемой должности, чтобы про «кумовство» никто и заикнуться не смел.

— Масштаб моей личности позволяет мне плевать в рожи всем таким «заикателям», — отмахнулся я.

— Даю месяц на то, чтобы Евгений Михайлович Тяжельников образцово-показательно покинул пост по совокупности критики, — подкинул интересную задачку Андропов.

— Александру Николаевичу на профсоюзах тесно, — понял я.

— И на ВЛКСМ тесно, но не все сразу, — кивнул деда Юра.

Настало время лезть в политику!

Глава 21

Сашка сидел на коленках расположившегося в кресле залитой утренним солнышком гостиной Судоплатовского дома Андропова и пытался сорвать очки с главы государства. Деда Юра уворачивался и бросался в нас с младшим шутливыми укорами:

— Что внук, что правнук — лишь бы с деда чего сорвать, — с ухмылкой покосился на меня.

— Я корону терпеливо жду, — парировал я. — С таких любимых народом правителей ее срывать чревато.

— Чивата! — откликнулась Аленка, которая сидела на коленях моих.

Любит братика Сережу, как и положено хорошей трехлетней девочке. А глазищи-то какие! Фамильные: зеленые-презеленые.

— Чре-ва-то, — поправил я.

— Чи-ва-то! — попыталась она.

— Чре-ва-то, — терпеливо поправил я снова.

— Че-ре-ва-то!

— Молодец, — засчитал я попытку.

— Хорошо разговаривает, — заметил Андропов.

— Развивается с маленьким опережением графика, — подтвердил я.

— Ничего, наши тоже не промах! — погордился внуком деда Юра и поставил Сашку на пол.

Сын опустился на четвереньки, безошибочно выбрал направление и пополз в угол, отведенный под выложенный матами, снабженный кубиками и мягкими игрушками, уголок.

— Он у нас вдумчивый, — похвастался я. — Как только первичные навыки закрепились, начал залипать в игрушки и немножко их ломать.

— Саска, давай дом строить! — вызвалась Аленка и покинула насест, присоединившись к племяннику.

— Вся в меня, — умилился я.

— Не без этого! — хохотнул Андропов.

Дверь открылась, и к нам заглянула бабушка Эмма:

— Еще чайку, Юрий Владимирович?

— Спасибо, Эмма Карловна, мы еще и этот не допили, — поблагодарил дед.

— Ну, если что, мы рядом, — смирилась она и закрыла дверь снаружи.

Почти сразу за окном замолк двигатель «Волги», стукнула калитка и радались шаги по выложенной брусчаткой дорожке к дому.

— Хозяин приехал, — прокомментировал Андропов.

А вчера не появился, значит работы было много. Какое у нас самое проблемное направление нынче? Олимпиада в Мюнхене.

— Олимпиаду готовил?

— Сам расскажет.

— Если бы ты был персонажем аниме типа «Наруто», твоя коронная техника бы называлась «Умри от любопытства», — заявил я.

— Пока никто не умер, — ухмыльнулся дед.

— Жизнь продолжается, пока никто не умер, — ввернул я цитату. — Все будет хорошо — ведь пока никто не умер. Мечты сбываются, если на них хватает времени, а времени хватает до тех пор, пока никто не умер.

— Опять «рэп» этот твой, — поморщился Андропов.

— Мой рэп сильный и злой, Мой рэп противен и прост, как кусок хлеба и столичная водка… — процитировал я еще, но был прерван появлением привычно осунувшегося Судоплатова.

— Доброе утро, Паш, — поздоровался с ним Андропов.

— Привет, дед, — я был менее вежливым.

— Доброе утро, — подавил дед Паша зевок и сходил в угол расцеловать внуков.

— Устал? — посочувствовал Андропов.

На такой вопрос в нашей стране ответ может быть только один, исключающий отправку на пенсию:

— Ерунда, покемарю пару часиков и обратно.

— Олимпиада? — не удержался я.

— Мне-то каким боком Олимпиада? — удивился Судоплатов.

— Я думал, ты всей загранкой рулишь, — признался я.

— Так и запишем — секретность семья Судоплатовых соблюдает, — шутканул Андропов.

— А у меня ведь допуск, — вздохнул я.

— «Допуск» и «доступ» — это разные вещи, — вразумил меня дед Паша. — Пойду я.

— Хорошего отдыха, — пожелал деда Юра.

— Канада? — попытался угадать я.

— Мы в Канаду не лезем, там Моссад орудует, — отмахнулся Судоплатов и покинул комнату.

— Врет поди, — подозрительно прищурился я на дверь.

— Дезинформирует, — поправил Андропов.

— Хрен с ним, — решил я и включил телек, объявив. — Пятиминутка самолюбования.

— Пятиминутка дедовой гордости, — обобществил досуг Генсек.

Повтор программы «Время» был пойман вовремя — на окончании репортажа с коровьего питомника: показывали много симпатичных телят, которые в зрелом возрасте пойдут под нож, ибо принадлежат к мясным породам. Что поделать, такой вот круг жизни в нашем мире.

— А на 73-й год питомник взял на себя обязательство нарастить поголовье крупного рогатого скота мясных пород до двадцати тысяч голов.

— Молодцы какие, — одобрил я такие обязательства.

— Народ уже и тушенку толком не жрет, — обвинил подданных в хорошем уровне жизни Андропов. — Инициативу предложили, потихоньку пробуем: не распроданные за три месяца консервы с прилавков выкупать обратно и отправлять соседям с того края, — указал на Восток. — Рыбные да фруктовые у нас хорошо расходятся, а вот говядину