Один, а после еще три — и резкое:

Нет, у нас совершенно не складывался сегодня разговор. Я подышала, успокаиваясь, затем осторожно написала:

Ответом мне было молчание и пустая строка в блокноте.

«Пожалуйста…» — робко написала я.

Еще несколько секунд не было никакого ответа, а затем на бумаге проявилось написанное резким почерком с выраженным наклоном влево и сильным нажимом:

Увидев эту строку, я невольно вспомнила курс графологии и как-то отрешенно сделала характеристику на основе увиденного: не слишком выраженный, но наклон букв влево — преобладание разума над эмоциями, люди с таким почерком обыкновенно скрытны, независимы и рациональны. Сильный нажим при написании — энергичность и способность к руководству большими группами людей. Угловатые буквы — активность, критичный ум, амбициозность и независимость. И вот если быть откровенной, эта беглая характеристика на основе почерка как-то не вязалась у меня с образом магистра Валентайна… А с другой стороны, мы были знакомы всего ничего, так что о каких-либо выводах думать глупо.

«Спасибо, магистр!» — радостно написала я.

И, отложив блокнот, взялась за книгу.

И вот, глядя на заинтересованно смотрящего на меня золотого дракончика, я торжественно выдохнула:

— Датарэ греноара-анд тша хаэс ррагадранн Эгра моэр!

Золотое чешуйчатое создание удивленно моргнуло глазками и продолжило вопросительно на меня смотреть. Кажется, я что-то сказала не так.

Вновь открыв блокнот, сверилась с написанным магистром, повторила фразу про себя и снова торжественно выпалила:

— Датара греноаранд таша хаэс ррагадран Эгра моаэра!

Дракончик скептически скривился и отрицательно покачал головой, демонстрируя, что снова явно не то.

Забыв о всяческой торжественности, я снова открыла блокнот и уже по слогам, старательно и не отрываясь от строки, зачитала:

— Да-тар гре-ноа-ранд тша ха-эс рра-гад-ран Эгра мо-эр?

И вот теперь настала моя очередь вопросительно смотреть на дракона. Дракончик же, важно выслушав мой явно корявый древний, призадумался, почесал коготком подбородок, потом кивнул явно своим каким-то мыслям и важно потопал на следующую страницу, которую я сноровисто перелистнула, чтобы за ним успеть. И на следующую, и на другую. Я листала и листала, стараясь поспеть за острым кончиком его хвоста, но в какой-то момент потеряла дракона из вида.

Замерла испуганно, пролистала странички вперед — не нашла. Отлистала назад — тоже пусто! Полистала еще, застыла, не дыша даже, и…

И как-то упустила тот момент, когда книга начала стремительно тяжелеть. Она именно становилась все тяжелее, причем ощутимо, а затем резко открылась примерно чуть дальше середины, и я в полном изумлении проследила за тем, как из переплета в буквальном смысле выросли новые страницы. Абсолютно новые, которых тут раньше не было. Но если в первый миг я едва не воскликнула «ура», то уже в следующий…

Здесь все было написано на незнакомом мне древнем драконьем!

Все, каждая строчка, каждая сноска, схемы и прочее.

И вот тогда я ощутила, что такое отчаяние. Глухое, беспросветное отчаяние при мысли, что придется снова упрашивать странно-невменяемого магистра Валентайна помочь с переводом… Вот только нам с отчаянием действительно никогда не было по пути. И, подавив стон, я потянулась к блокноту.

И тут с грохотом открылась дверь!

Так, словно по ней ударили с нечеловеческой силой, от чего створка, стремительно распахнувшись, с повторным грохотом ударилась в стену, да там и застряла.

На пороге стоял Владыка.

Серебристо-зеленые глаза Черного дракона были сужены, губы сжаты, на скулах заметно дергались желваки… Владыка выглядел так, что оба охранника, не сговариваясь, молча ушли в другую комнату и осторожно прикрыли за собой дверь. Наглухо! Заставив меня вспомнить о присутствии в этом замке родовой изолирующей звуки магии, нарушить которую способен только Гаррат, и то только в приступе убийственной боли.

Те несколько кратких секунд, пока охранники фактически сбегали с места действий, Ирэнарн-Ррат-Эгиатар стоял не двигаясь, но, едва за драконами закрылась дверь, Владыка молча вошел, обернулся на дверь, им распахнутую… Издал глухой рык, увидев, что она практически вросла в стену, дернул, вырывая ее из камня, и захлопнул, отрезая нас от всего замка.

И вот после этого, пугающе-медленно развернувшись в мою сторону, Владыка угрожающе двинулся ко мне. Огромный, широкоплечий, с массивными мускулистыми руками и плавными движениями взбешенного, готового убивать хищника!

И это выглядело жутко!

Так жутко, что я застыла, глядя на него широко распахнутыми глазами, и…

И тут я вдруг подумала, что Владыка, по идее, должен знать древний драконий язык. Задумчиво нахмурившись, посмотрела на него, значительно помрачневшего, и решила — да, совершенно определенно он должен знать. В конце концов, Черный дракон же принадлежит к правящей семье, а значит, у него должно быть достойное образование, в которое, по идее, должен входить и язык предков.

И, посмотрев в глаза разъяренного дракона, я осторожно произнесла:

— А вы как раз вовремя.

Владыка остановился в шаге от меня, практически испепеляя взглядом, чуть склонил голову влево и язвительно выдохнул:

— Да неужели?!

— Я совершенно искренне! — заверила его.

Прищурив глаза, дракон процедил:

— Я в целом сильно сомневаюсь в вашем умении быть неискренней.

Удивленно моргнув, я переспросила:

— Что?

Но ответа не последовало, напротив, Владыка издевательски произнес:

— Учитывая вашу «искреннюю» радость при моем появлении, рискну предположить, что вам требуется помощь, не так ли?

Удивленно моргнув, я кивнула и тут же спросила:

— Проницательность — еще одна врожденная способность Черного дракона?

Криво усмехнувшись, Владыка слегка наклонился и, глядя мне в глаза, ответил:

— Нет. Приобретенная вследствие общения с вами!

После чего, выпрямившись, смерил меня мрачным взглядом и не менее мрачно приказал:

— Подвиньтесь.

Я сдвинулась к краю, хотя как по мне, места на тахте хватало еще для двух драконов. Поняла, что ошиблась, когда мебель затрещала, стоило Владыке устроиться на ней. А затем у меня собственническим жестом отобрали книгу, и, разместив ее на своих широко расставленных коленях, Черный дракон углубился в чтение.