Что бы многие не говорили о жестокости русского народа, в данной ситуации всё сложилось на удивление хорошо. Мгновенно откуда-то с разных сторон показались три мужские фигуры, самоотверженно бросившиеся в гущу драки. Пока они растаскивали Егора с этим психом, те успели ещё пару раз друг друга ударить, и в итоге предстали перед перепуганной мной со знатными ссадинами и синяками на лицах. У Кирилла опух глаз, из носа текла кровь и была заметно покалечена правая щека, у Егора кровоточила губа, скула и лоб.

— Идиот! — заорала я возмущенно.

И только сейчас поняла, что у меня от страха все тело свело без возможности пошевелиться. Напряжение отпускало волнами, как отлив на море. И закончилось все быстро, даже удивительно, и почти… нет, всё-таки они себя успели хорошо покалечить.

— Держи её, — посоветовал один из пришедших на выручку парней, тот, что удерживал Кирилла, другому.

— Да ладно, — отмахнулся тот, — девчонка же…

И просчитался. Свою ошибку парень понял уже тогда, когда мой кулак успел с хрустом обрушиться на уже, похоже, и так сломанный нос.

* * *

Карина

— И? — иронично выгнув бровь, сложила я руки на груди.

Несмотря на поздний час, происходящее искренне забавляло.

— И ничего, — обижено надув губки, фыркнула Варенька, потирая правую ручку, — вытащи нас отсюда.

Егор молчал, но молчанием этим высказывал полное согласие со словами девушки. А зна-а-атно его отделали. Переведя взгляд дальше, я с куда большим злорадством оглядела и Кирилла. Мне кажется, ему досталось сильнее. Да так ему и надо, уроду!

— Неа, — нагло покачала я головой, чувствуя себя хозяйкой положения.

Нет, ну а что? Выдернула среди ночи в участок со словами «нас за драку задержали». Что мне думать надо было? Сорвавшись с места, я заплатила за этих олухов щедрый выкуп, за что мне безразлично махнули рукой, указывая направление, кинули ключ и сказали, что эти в моем полном распоряжении.

— Кариночка, — захныкала Варенька умоляюще, — я хочу домой.

Егор по прежнему молчал. Вот тюленьки-то. Рассказали бы всё и я бы их уже давно выпустила. Но делать нечего, деваться некуда. И ведь знаю, что потом хрен от них что узнаю, а всё равно подошла к двери и принялась открывать замок.

— Ты же понимаешь, — обратилась я к Кириллу, который, разумный мальчик, даже не дернулся, когда я дверь распахнула, — что я оставлю тебя здесь?

— Из-за подруги, — безразлично пожал он плечами, глядя с грустью и затаенной ненавистью. Ну нормально? Меня ещё и ненавидят.

— Нет, — покачала я головой, глядя на парня, пока Егор с Варей выбирались в коридор. А закрыв дверь, просветила Кира, — из-за брата.

И кивком головы указала на Егора. Кирилл, даже если и удивился, виду не подал.

— Шли бы вы быстрее, — посоветовал он вдруг, когда мы уже и так начали продвигаться в сторону выходу. На мой настороженный взгляд парень лишь улыбнулся. Да так, что сразу всё понятно стало, — сейчас должен Санёк подъехать.

Накаркал.

Распахнулась тяжелая железная дверь, являя взору ненавистную физиономию, с которой мы совсем недавно так нехорошо расстались возле моего дома. Скользнув по Кириллу, взгляд остановился на мне. Чтобы глаза тут же сузились, не суля мне ничего хорошего.

— Ты что здесь делаешь?!

Кофе пью, блин!

— Уже ничего, — заявила я грубовато и уверенно двинулась вперед, планируя обойти по дуге застывшего от удивления Александра.

Не успела. В смысле, пойти-то пошла, да только он опомнился совершенно не вовремя. Дернувшись всем телом, Саша схватил меня за руку, рывком притянул к себе лицом, а спиной в то же мгновение упёр в неудобную жесткую решетку той самой камеры, в которой продолжал преспокойно сидеть Кирилл.

— Ай! — зашипела я от непередаваемой гаммы ощущений.

За спиной парня заметно напрягся и подался вперед Егор. А он и так покалеченный! Поймав мой испуганный взгляд, ему в руку торопливо и молча вцепилась Варя, удерживая парня на месте.

— Слушай, красавица, — тоже порадовал Саша умением яростно шипеть. Его нос касался моей щеки, так низко он склонился, удерживая обеими руками меня за талию, — не следовало тебе здесь появляться.

Это мне не следовало? Ты вообще охамел, кретин?

— Я сама решу, где, когда и с кем мне появляться, — негромко, но, как мне казалось, грозно произнесла я, подняв взгляд и глядя прямо в глаза Александра. В грозно мерцающие, переполненные яростью глаза.

— Нет, р-р-родная, ты очень сильно ошибаешься, — хватка на талии на миг стала болезненно невыносимой, но Саша мгновенно совладал со своими эмоциями и теперь не сжимал меня, а успокаивающе поглаживал. Признаться, это раздражало куда больше, — теперь всё, ты слышишь меня? Всё решать буду я.

И меня отпустили, непрозрачно намекая на окончание этого разговора. Типа мы уже всё обсудили и я решил. Ты решил?! Да кто тебе право-то такое дал вообще? А ничего, что я сама могу принимать решения, касающиеся моей жизни? Это тебя вообще не интересует, нет? А меня очень даже.

— Пошёл ты, — искренне пожелала я, отступая на шаг по направлению двери, не сводя взгляда с медленно развернувшегося Саши.

— Повтори, — не попросил — потребовал он ледяным тоном.

Тут уже и Кирилл что-то неладное заподозрил, нервно встал и подошёл к решётке поближе.

— Не… — начал он, но не успел сказать что-либо ещё, потому что меня весьма закономерно прорвало:

— Ты мне за эти дни нервов вытрепал больше, чем все встречаемые мною люди за всю жизнь. И я искренне не понимаю — ты реально тупой или да?! Я тебя прямым текстом послала, идиот, а ты даже не понял! Ты вообще русский язык понимаешь? Если совсем туго, я могу и на английском сказать. А если совсем-совсем не доходит, то специально для таких случаев придумали отборный русский мат! Саша, отстань от меня! Оставь меня в покое! Никуда я с тобой не поеду! Я вообще тебя знать не хочу, псих!

И чего я допилась? Да того, что меня, в тот момент, как я замолчала, набирая в легкие воздух для продолжения ругани, самым наглым образом перебили. Вот так просто и незатейливо, заявив самодовольно-пафосное:

— Твоё мнение меня не интересует. Я сказал, что ты моя, значит никого другого с тобой быть не должно.

* * *

Денис

Противный и жутко бодрый писк телефона начал раздражать в то самое мгновение, как только раздался. Отвечать моё сонное сознание категорически отказывалось, вынуждая меня продолжать валяться на грани сна и сознания. Но трель не утихала, а лишь больше раздражала, прогоняя сонливость и уступая место негодованию. Кому я там понравился средь темной ночи? И почему именно я?!

— Слухаю, — подавляя сладкий зевок, прервал я уже доставшую трезвонь.