и долго смотрит на мои ладони, скрывающие от его глаз все мои чувства. А когда я нахожу в себе силы поднять на него взгляд, то не сразу понимаю, что значит это выражение на лице его величества…

Он растерян? Или он злится? А может, ему противно?

Император отступает на шаг, молча разворачивается и выходит из моих покоев – и только после того, как дверь за ним закрывается, я позволяю себе разреветься. Пусть не в голос: за дверьми могут услышать. Но и не беззвучно.

Я должна выпустить из себя все, что так долго сдерживала и подавляла. И я плачу… а затем вздрагиваю от ощутимого удара по стене.

Кто-то в коридоре решил подраться?

Быстро вытирая слезы, подхожу к двери и прислушиваюсь. Ни звука…

Это довольно странно…

Иду умываться и готовиться ко сну, решив, что мне послышалось.

А засыпаю лишь после того, как убеждаюсь в наличии пилюли в подоле, открыв чемодан и проверив платье. Кажется, сам факт ее существования стал моим персональным успокоительным.

Завтра вечером я вновь войду в объятия Сюй Кая, и зависящие от меня люди окажутся в безопасности… а дальше – хоть потоп.

* * *

– Ваше высочество! – слышу взволнованный голос Алинэ следующим утром.

Приглашаю ее войти, не оборачиваясь, и уже хочу позвать за стол, но застываю.

Потому что за спиной герцогини стоит Бай Цзюнь. Стоит и смотрит на меня.

– Где Первый генерал? – спрашиваю вслух и сама не понимаю – у кого именно.

– Я не знаю, – напряженно поглядывая на северянина, отзывается Алинэ, – мне никто не доложил о смене караула.

– Присаживайся, – все же киваю на кресло и сосредоточенно слежу за перемещением Бай Цзюня.

Он не отстает от герцогини ни на шаг и явно не планирует оставаться у дальней стены, как Сюань Цзюнь, – а застывает за спинкой кресла, в котором расположилась Алинэ.

Прямо напротив меня.

– Куда подевался ваш брат? – спрашиваю, решив не игнорировать факта его присутствия.

– У Первого генерала много забот, – спокойно отзывается он, словно сцены на суде не было вовсе. – Меня поставили охранять герцогиню в эти дни.

Как информативно, прямо все объяснил.

– Ты довела бедняжку Сюань Цзюня до нервного срыва, так что его пришлось сменить? – Я поднимаю чашку с чаем и не спеша отпиваю, прикладывая усилие, чтобы рука не дрожала.

– Похоже, он не выдержал того факта, что мне симпатичнее его подчиненный из гостевого дворца… кажется, Данли? – протягивает Алинэ, откровенно дразня брата черного генерала.

Сказать ей, что ли, что они не особо дружны?

– Данли – неглупый юноша, – киваю медленно и делаю маленький глоток терпкого по вкусу напитка. – Но мы с тобой уже обсуждали это… ни один северянин, каким бы порядочным он ни казался, не может и не будет рассматриваться в качестве твоего жениха. Здесь нет достойных герцогини Даронской, – произношу сухо, не глядя на Бай Цзюня.

– А как же этот… Бай Чжу?.. – отчего-то вспоминает моего соученика Алинэ. – Вы говорили, что из всех северян он самый достойный!

– Я сказала, что он – неплохой вариант. Не более, – поправляю ее и поднимаю взгляд на белого генерала. – Но что-то мне подсказывает, что даже из него местная система ценностей сделает морального урода.

После этих слов в покоях устанавливается гробовая тишина.

– Так почему он не участвовал в Горном походе вместе со мной, не подскажете, Второй генерал? – протягиваю, чуть подув на горячий напиток.

– Потому что был наказан за непослушание, – звучит сухой ответ.

– Он не послушал вашего приказа? Интересно… и какого же именно? – продолжаю расспросы, не глядя на собеседника.

– Ему было приказано выступить на соревнованиях лучше вас и встретиться с вами в финальном раунде, чтобы демонстративно одержать победу, знаменуя главенство севера над востоком. Но Бай Чжу не послушал приказа, за что был наказан и отстранен.

Смотрю в стену, сжимая пальцами горячую чашку.

– Алинэ, я была не права. Возможно, кто-нибудь сможет устоять и не скатиться до бездумного мстителя… но это еще не точно. – Отставляю чашку на стол и разворачиваюсь к герцогине всем телом, ощутив острую необходимость сменить тему. – Я договорилась с императором, тебя отпустят домой.

– Что?! – изумленно восклицает девушка, едва не подпрыгивая в кресле. – Как это возможно?!

– Как – не скажу, но, оказалось, возможно, – чуть улыбаюсь ей. – И я хочу попросить тебя об одолжении.

– Каком? – с горящими глазами спрашивает Алинэ.

– Не рассказывай отцу о том, что здесь происходило. Скажи лишь, что передала его послание императору, выждала необходимое для соблюдения всех приличий время и отправилась домой. Про все остальное не говори ни слова…

Глава 16

Этот север продолжает удивлять

– Но как же… вы ведь… – Алинэ вскакивает, не находя слов.

– Мои отношения с империей Го никак не касаются герцогства Дарон-Гицы. И твоя миссия как посланницы отцовской воли здесь выполнена. Что касается меня – можешь сообщить герцогу правду, что узнала о моей личности во время суда над Вторым генералом Грозовой Дюжины. И что после раскрытия моей личности меня поселили в Холодном дворце. Также можешь сказать, что видела Аэрона, но он к моменту твоего возвращения домой уже будет в Цай…

– Что? Ваш кузен тоже отпущен?! А вы? – подбежав ко мне и взяв за руки, взволнованно спрашивает Алинэ.

– Я остаюсь здесь, – произношу ровно, – и буду ждать от вас хороших новостей.

– Но это… это… – Алинэ переводит взгляд с меня на белого генерала, не решаясь о чем-то сказать вслух. – Но это будет нечестно! Ваш кузен был пойман горными мятежниками, а я… меня отец отправил на север из-за сложностей в торговых отношениях с Го… но вы единственная из нас, кто был свободен как ветер! И кто не был обременен никакими обстоятельствами! И вы в итоге остаетесь здесь в качестве заложницы?!

– «Не был обременен обстоятельствами»? – медленно переспрашиваю я с легкой улыбкой. – Алинэ, единственная цель моего существования, как принцессы Цай, это способствование возвышению моей родины. И если от меня будет зависеть, сможет ли восток избежать войны с севером… я возьму на себя эту ношу.

– Но император… – покосившись на белого генерала, протягивает Алинэ, – он так суров к вам! Что с вами станет, когда мы покинем вас?

Эта малышка думает, что их присутствие каким-то образом оберегает меня от жестокости Сюй Кая? Что ж, эта мысль не лишена логики: когда я останусь в Холодном дворце одна, его гнев сможет быть вымещен только на мне…

– Император не так суров, как кажется, и вполне способен