И, чтобы вызвать возгласы толпы, Кронски достал Нейтрино Элфи из своего кармана.

- Хочет ли кто-нибудь из нас столкнуться с будущим, где эти штуки будут направлять вам в лицо? Хотим ли мы этого? Ответ, полагаю, однозначен - "нет". Более того, я собираюсь утверждать, что это существо - не последнее из ему подобных. Я совершенно уверен, что тысячи подобных ему эльфов, или чужих, или как бы они не назывались, находятся среди нас. Но значит ли это, что мы должны унижаться перед ними и выпустить это маленькое существо? Я говорю нет. Я говорю, что мы покажем им. Казним одного, и остальные поймут, что мы не шутим. Мировые правительства презирают нас, но завтра они будут стучаться в наши двери, прося совета, - настало время последнего аргумента. - Мы экстинктионисты, и наше время пришло!

Это была хорошая речь, вызвавшая несколько волн оваций, во время которых Пастеур не снимал с лица отсутствующее выражения, таким образом пытаясь выйти из невыгодной для себя ситуации.

Кронски принял апплодисменты, делая боксерские движения, после чего обратился к трибуне оппонента.

- Зал ваш, мальчик.

Пастеур расправил плечи и прочистил горло.

...Артемис расправил плечи и прочистил горло. Накладная борода, приклеенная к его подбородку чертовски чесалась, но он противился импульсу содрать ее. В честном бою он бы уничтожил бы аргументы Кронски в пять секунд, но бой, в котором он участвовал, был далеко не честным и вряд ли его можно было назвать разумным. Эти люди были кровожадными, пресыщенными миллиардерами, использовавшими свои деньги, чтобы купить впечатления, полученные от противозаконных действий. Убийство было всего лишь еще одной вещью в списке купленного. Ему нужно было работать с этой толпой крайне осторожно. Нажать на нужные кнопки. Прежде всего, нужно было выставить себя как одного из них.

- Что ж. Когда я был молод, и моя семья проводила зиму в Южной Африке, мой дедушка рассказывал мне истории о временах, когда люди правильно относились к животным. "Мы убивали их, если нам это было нужно", - говорил он мне. "Когда они могли удовлетворить наши потребности". В этом вся суть экстинктионизма. Виды не были под защитой, если людям не было пользы от их существования. Мы убивали их, если это приносило нам выгоду. Если животное использовало ресурсы планеты и не давало прямой пользы нашему здоровью, мы его уничтожали. Вот так все просто. Это было идеалом, за который сражались. За это стоило убивать. Но это... - Артемис указал на яму под ним и Элфи в своей клетке. - Это цирк. Это оскорбление памяти наших предков, которые тратили свое время и деньги в целях экстинктионизма.

Артемис старался изо всех сил, пытаясь держать зрительный контакт с как можно большим количеством людей, на мгновение задерживая его на каждом.

- У нас есть удобный случай побольше узнать об этом существе. Мы должны отдать должное предкам и узнать, что она может нам дать. Если это настоящий эльф, то кто знает, что за магией она обладает. Магией, которая может стать вашей. Если мы убьем этого эльфа, мы никогда не узнаем, какое невообразимое богатство может умереть вместе с ней.

Артемис изогнул бровь. Он высказал свою точку зрения. Он знал, что произнесенное им не заставит кровожадных экстинктионистов изменить свое мнение, однако этого будет достаточно, чтобы заставить Кронски чувствовать себя менее самоуверенным.

Доктор простер свои руки прежде, чем угасло эхо голоса Артемиса.

- Сколько раз мы должны выслушивать подобные аргументы? - размышлял он. - Мистер Пастеур обвиняет меня в том, что я повторяюсь, в то время как сам повторяет слова любого адвоката, которого нам только доводилось слышать. - Кронски сложил свои губы в гримасе ужаса. - О, давайте не будем убивать существо за его потенциальные возможности, которые могут быть источником нашей власти и богатства. Помню, я сам одно время пытал счастья с безракушечным моллюском, про который говорили, что он может вылечить артрит. Всем, что я получил, была дорогая слизь. Это все всего лишь предположение.

- Но это существо обладает магией, - протестовал Артемис, ударяя по трибуне кулаком. - Мы все слышали, что она может становиться невидимой. Вы заклеили ей рот, чтобы она не смогла загипнотизировать нас. Представьте силы, которыми мы сможем обладать, если раскроем секреты этого дара. Если же она ни на что подобное не способна, она может получше подготовить нас к встрече с остальными ей подобными.

Главной проблемой Кронски было то, что он соглашался с большей частью аргументов своего противника. Было совершенно понятно, что, для того, чтобы спасти существо, ему придется выманить из нее все ее секреты, однако он не мог себе позволить отказаться от этого аргумента. Если ему ве удастся, он может перехватить лидерство.

- Мы пытались допрашивать ее. Наши лучши люди пытались, но она не сказала нам ни слова.

- Трудно говорить с заклеенным ртом, - сухо заметил Артемис.

Кронски поднялся во весь свой рост, для пущего эффекта понизив тембр голоса. - Человеческая раса столкнулась с самым своим смертельно опасным врагом и вы хотите втереться ему в доверие? Экстинктионисты так не поступают. Если есть угроза, мы ее уничтожаем. Так это было и будет всегда.

Эта реплика вызвала одобрительный рев толпы, кровожадность всегда берет верх над разумом. Несколько участников кричали стоя. По их мнению, время доводов вышло, и они хотели решительных действий.

Лицо Кронски осветила победоносная улыбка.

- Ему кажется, что все кончено, - подумал Артемис. - Бедняга. - Следующей его мыслью была - Как же чешется эта борода.

Он подождал, пока наступит тишина и угаснет произведенный фурор, после чего выступил из задней части трибуны.

- Я хотел пожалеть Вас, доктор, - сказал он. - Потому что очень Вас уважаю.

Кронски прихлопнул губами. - Пожалеть меня, мистер Пастеур?

- И Вы знаете, почему. Я думаю, что вы достаточно долго отводили всем глаза.

Кронски ни чуточки не переживал. Мальчишка проиграл и все, что ему оставалось, раздраженная болтовня. Все же, почему Пастеур еще не вырыл себе яму?

- И что же вы имеете в виду?

- Вы точно хотите, чтобы я продолжал?

Зубы Кронски обнажились в улыбке, - О, совершенно точно.

- Как пожелаете, - сказал Артемис, подоходя к делу. - Это существо не есть наше исходное подсудимое. До вчерашнего дня им должен был стать лемур. Не то что бы обезьянка, Мистер Киркенхазард, но нечто достаточно близкое. Я говорю, что у нас был лемур, но на самом деле у нас почти был лемур. Его потеряли в момент покупки. Затем, и это важно, затем мы купили это существо у того же самого мальчишки, который почти продал нам лемура, на оплату за которого пошли деньги из средств фонда экстинктионистов. Никому не кажется это подозрительным? Мне, например, так кажется. Этот мальчишка оставил себе лемура и продал предполагаемого эльфа.

Кронски больше не выглядел самоуверенным. Этот Пастеур знал многое.