Подобных мужчин она насмотрелась еще в Европе и знала, насколько неискренни их слова.

– Если я раскрою все свои тайны, что же останется мне самой?

– Это верно, черт побери, - усмехнулся Стэнхоуп, разглядывая кончики туфель, торчащие из-под подола платья Селесты. - Интересно, как вам объяснил Трокмортон свое решение о том, чтобы вы занимались переводами вместо меня? Что он вам сказал?

Селеста могла ответить правду, сказать, что вскрылась некомпетентность мистера Стэнхоупа как переводчика, но не была уверена в том, что имеет на это право. Кроме того, подобное заявление могло вызвать гнев мистера Трокмортона. И чего в таком случае можно ожидать от самого мистера Стэнхоупа?

– Мистер Трокмортон сказал, что вы в последнее время слишком много работали и вам нужно немного отдохнуть.

– Можно подумать, что я совсем старик. Скажите, вы считаете меня стариком?

– Нет, вы еще не слишком старый, - сыграла наивную дурочку Селеста.

– Конечно, я старше вас, - раздраженно отреагировал мистер Стэнхоуп. - Лет на десять, не меньше. Но я не старше Трокмортона, а его вы, кажется, находите достаточно молодым, чтобы…

Селеста замерла. Какое право имеет Стэнхоуп обсуждать ее поведение? Распространять слухи о ней и мистере Трокмортоне? Какое право он имеет говорить об этом вслух?

– Чтобы что, мистер Стэнхоуп? - жестко спросила она.

Но Стэнхоуп уже понял свой промах и поспешно ответил:

– Я очень благодарен Трокмортону за его заботу, но и во время отдыха мне не хотелось бы полностью отрываться от дел. Поделитесь со мной последними новостями.

– Как пожелаете, - все так же холодно ответила Селеста.

Этой обиды она не забудет. Узнай Трокмортон о том, что говорит о них Стэнхоуп, он отстегал бы его кнутом. А может быть, и нет, ведь Трокмортон всегда и во всем поддерживал мистера Стэнхоупа.

Селесте хотелось закрыть лицо руками, чтобы отогнать нахлынувшие на нее воспоминания.

– Вы переводили новые письма? - спросил мистер Стэнхоуп.

Только одно, в котором говорилось о большой встрече, назначенной к югу от Кабула.

– Кабул, - прищурил глаза Стэнхоуп.

– Это в Афганистане, - пояснила Селеста.

– Я знаю, где это. - Стэнхоуп глубоко вздохнул заговорил спокойнее: - Я бывал в Кабуле.

– Вместе с мистером Трокмортоном?

– Точнее сказать, это он был тогда со мной, - Усмехнулся Стэнхоуп.

Было совершенно очевидно, что разговор как-то сразу наскучил мистеру Стэнхоупу, но Селеста была этому даже рада. Ей хотелось поскорее оказаться рядом с отцом, Эстер, со всеми, кто любит ее.

И она добавила коротко и деловито:

– Большая группа коммерсантов должна определить, насколько выгоден Кабул для вложения денег. Я полагаю, что такое большое вливание окажет сильное воздействие на местную экономику.

У Селесты было свое мнение относительно этого письма, и сейчас, после разговора с мистером Стэнхоупом, она начала подозревать, что ей отведена какая-то особая роль в этом треугольнике - она, письмо и мистер Стэнхоуп.

Трокмортон явно вел свою игру, и если она рискнет углубиться в нее, ей станет понятна роль Трокмортона и его влияние на ход всех мировых событий, которое он оказывает, сидя здесь, в Блайд-холле. А то, что это именно так и есть, Селесте подсказывала ее интуиция.

Правда, сейчас ей было не до этого. Она уже ощущала запах жареного бекона, доносившийся с кухни.

– Большое вливание. Сильное воздействие. Да. - Казалось, Стэнхоуп совершенно забыл о присутствии Селесты. Он запрокинул голову, задумчиво глядя в потолок, затем повернулся и поспешил прочь. Затем, очевидно, вспомнил про Селесту и коротко поблагодарил, обернувшись.

Обрадованная тем, что вновь обрела свободу, Селеста поспешила на кухню, надеясь на то, что больше не встретит препятствий на своем пути.

Не тут- то было!

Из- под лестницы, по которой спускалась Селеста, выступил Эллери.

– Селеста!

Она едва не взвизгнула от неожиданности. Эллери ухватил ее за руку и потащил в укромный уголок.

– Дорогая, - он обнял Селесту за талию и улыбнулся, - я ждал, пока ты пройдешь мимо.

От Эллери за версту пахло элем. Под глазами у него появились мешки, нос покраснел, но все равно он был в сто раз красивее Трокмортона.

Селесте вдруг захотелось вернуться, спросить Эллери, почему тот не появлялся, и приказать ему отпустить себя. Но разве в Эллери было дело? Нет, в Трокмортоне!

Селеста фальшиво улыбнулась - так она учила улыбаться Патрицию - и сказала, отстраняясь:

– Эллери, ты меня напугал.

– Тебя пугает моя страсть? - пылко спросил он. Селеста невольно рассмеялась и успокоилась. Ведь это же был Эллери, которого она любила, милый, славный Эллери. Разве можно его бояться, в отличие от Трокмортона с его темными страстями?

– Ты даже встал с утра пораньше, чтобы увидеться со мной?

– Я еще не ложился.

– Ну конечно. - Она притронулась к свежим царапинам на его лице. - А это что такое?

– Вчера вечером тебя не было на концерте, я решил пойти поискать тебя, и вот… налетел на розовый куст твоего папаши.

– Прости, я ничего не понимаю. - Всю сегодняшнюю ночь Селеста не спала, слушая, как храпят за стеной ее соседки. А еще она мечтала о том, чтобы к ней пришел Трокмортон. Тогда она привязала бы его к кровати и стала бы мучить - так же, как он сам мучил ее в оранжерее.

Увы, в результате она измучила лишь саму себя. Все шло не так, и виной всему был только Трокмортон!

– Я слышал, что ты остановилась в домике у своего отца.

Селесте сразу вспомнился их домик - каменный, Увитый густой зеленью, обсаженный розовыми кустами.

– Я пошел туда, - продолжал Эллери. - Было темно. Мне казалось, что я помню окна твоей спальни. Они наверху.

– Там теперь папина спальня, - улыбнулась Селеста.

– Я стал швырять камешки, чтобы разбудить тебя…

Дольше она выдержать не могла и принялась смеяться. Время от времени она поглядывала на растерянное лицо Эллери и хохотала еще громче.

Эллери отпустил Селесту и оперся на стоящий у стены столик.

– Это нечестно!

Она продолжала хохотать.

– Я столько сил потратил, чтобы найти свою любимую, а ты смеешься надо мной!

Но он и сам смеялся, озорно блестя глазами. Если бы на его месте вдруг оказался Трокмортон, уж он бы над собой не стал смеяться, будьте уверены! А Эллери мог, оттого, наверное, и был таким милым, несмотря на все свои недостатки.

– Ты такой милый, - благодарно улыбнулась Селеста.