сжаться и меня. Её глаза по-прежнему закрыты, но я понимаю, что женщина видит больше, чем кажется.

— Я не из болтливых, — сглатываю я.

Уголок губ Кайдена тянется вверх.

— Ты болтаешь без умолку, полу… Фэй. — Я хочу возразить, но он кладёт свою руку поверх руки Гары и слегка поглаживает её. Жест не кажется чем-то интимным, скорее проявлением нежности: как если бы сын коснулся матери. — Она здесь, чтобы помочь, а не навредить. Ей можно доверять.

Я удивляюсь, но виду не подаю. Между ним и провидицей идёт немой диалог, в который не смеет встревать даже Шай, стоящая поодаль и играющая с клубком шерстяных ниток как кошка. Она перебрасывает его то в одну руку, то в другую так, что, кажется, ей вовсе не интересно происходящее. Кажется.

— Конечно, — тягуче отвечает провидица, высвобождая ладонь из руки Кайдена, и напряжённость спадает. — Не принимайте на свой счёт, леди Фэй. Это семейные дела. Не каждый день приходится доверять секреты кому-то за пределами родных. При дворце лучше хранить подобное под замком. Понимаете. — Она не спрашивает, а утверждает. И я действительно её понимаю. — Знаю, зачем вы здесь. — Гара стучит по столу тонкими пальцами с крупными суставами. — Ради видения.

Видения? Всё интереснее и интереснее.

— Теперь нам нужно выяснить, кто заставил ведьму замолчать, а у нас нет зацепок, — Принцесса удивлённо обращается к присутствующим: — Разве её смерть не есть подтверждение виновности?

— Нет, если мы ведём дела официально, — поясняю я.

Все оборачиваются, как будто я выругалась. Похоже, они не привыкли к бюрократии.

— Безусловно, — кивает Гара и обращается ко всем: — Нас обыграли. Уверены, что хотите заглянуть в зеркало именно сейчас? Боюсь, что с годами восстанавливаться мне всё сложнее.

— Если это так опасно, — беспокойно говорю я. — возможно, стоит придержать козырь?

— Воспользоваться зеркало всё ещё могу я, — выходит вперёд Кайден, но под грозным лицом Гары отступает. — Или не могу.

— Терпение, буйный ветер, — обращается к нему провидица: — Всему своё время. И твоё ещё не пришло.

«Ты хочешь бежать быстрее ветра. Терпение.»

Теперь понимаю, от кого набрался принц.

— Гончии прибыли на место преступления? — Шай один за другим скидывает высушенные головки каких-то цветов на пол. Мати недовольно каркает, и она, опомнившись, отходит и морщит нос. — Наверняка они нашли что-то, и мы можем уцепиться за этой.

— Если и нашли, то нам не расскажут, — бросает с раздражением принц. — Бесполезно.

Принцесса ворчит что-то похожее на «высокомерные шавки» и со злостью пинает клубок в стену.

Мне любопытнее другое:

— Напомните-ка, почему вы не обратились к Своре.

Я знаю ответ, но меня он не устраивает.

Гара вновь сосредоточивается на содержимом ящиков. Она вынимает склянки, шуршащие и звенящие мешочки, страницы с записями и вскоре достаёт овальное зеркало с рукояткой, напоминающее скорее орудие убийства, чем предмет женского туалета. Конец заострён и имеет множество глубоких борозд, идущих вверх к стеклу.

Похоже, им и впрямь пользуются нечасто.

— Как я и говорил, наши дела связаны: ты, мой брат, твоя мать, — говорит принц. В груди ёкает при упоминании мамы. — Семейные дела должны решаться без постороннего вмешательства.

— Я не часть семьи.

— Нет, но у нас, как думается, один убийца на двоих. А теперь ты знаешь и мой секрет…

Его глаза находят мои, и между нами пробегает нечто, что я пока не могу понять.

— Братец, милый, твоя история со мхом и статуями давно уже не секрет, — Шай звонко смеётся. — Не драматизируй.

Образ мальчика, очнувшегося после контакта с ядовитым растением, и статуи, смеющиеся над его ошибкой, всплывает яркой картиной в моей голове. Губы расползаются в улыбке.

Провидица прерывает нас:

— Итак, если все готовы… Леди Фэй, вам стоит сохранять дистанцию, — она указывает на зеркало в своей руке, но у меня создаётся ощущение, что имеется в виду нечто большее. — Хоть магия и будет преобразовываться в морок внутри меня, рисковать не стоит. Небольшая часть иной раз рассеивается, оседает и через какое-то время возвращается к месту силы. Не хотелось бы, чтобы она коснулась вас даже в минимальной своей концентрации.

Магический след — то, что может остаться на любом предмете и даже теле при использовании чар или морока напрямую или же с помощью чар, что продаются в кварталах. Именно такие отпечатки я и нащупала на Гончих. Иногда следы держатся часами, иногда днями, прежде чем Место силы впитает их в себя. Морок особенно долго сохраняется, нанося вред окружающей среде. Именно так Гончие и определяют причастность волшебного существа к преступлению. Чаще всего след берут оборони. Они особенно чутки к магии.

Мати взмахивает крыльями и взлетает с плеча Гары. Шай выставляет запястье, и тот приземляется на него, издав протяжённое «Кар-кар». Принц находится ближе всех к провидице и выглядит взволнованным. Наши глаза опять встречаются, и его губы приоткрываются в попытке что-то сказать. В этот момент провидица сжимает рукоять зеркала и проводит его заострённой частью по своей ладони. Ни один мускул не дёргается на её болезненно бледном лице.

Я морщусь. Мне не известно, насколько тяжело очищать магию от морока, но, глядя на эту женщину, становится очевидно — цена высока. Потеря зрения могла быть лишь малой платой. Гара сжимает кулак и поднимает его над зеркалом. Кровь капает из раны, заполняя борозды рукоятки.

Кровь.

Мне кажется, что холод забирается под кожу. Это что-то неосознанное, животное. Я чувствую, как ноги наливаются тяжестью. Разум кричит об опасности, а тело не слушается. Липкий страх щекочет шею, пробираясь к позвоночнику.

Нет, нет, нет…

Сознание падает в самый тёмный угол чертога — к бездыханному телу на кухне. Часы вот-вот готовы перевернуться вместе со мной, засыпав песком, как Жасмин в лапах Джафара. Отрываю глаза от красных капель и нахожу Аваро. Принц смотрит обеспокоенно, сведя брови на переносице. Дыхание учащается от стучащих в дверь воспоминаний. Его губы бесшумно двигаются, складываясь в нечто, похожее на «Не смотри». Я сосредоточиваюсь на словах. Мир замыкается на нас. Это помогает держаться за ясность, но я всё ещё продолжаю ходить по краю.

Внезапно на периферии замечаю, как Гара запрокидывает голову, вынуждая перевести взгляд к ней. Её веки подрагивают. Грудная клетка тяжело вздымается и опускается. Стараюсь не опускаться на окровавленные руки, сжимающие зеркало, но не могу сопротивляться любопытству на грани безумства. Я замечаю, что кровь на чёрной от морока коже практически не видна. Мне становится легче от осознания этого факта.

Провидица опускает голову в естественное положение и резко поднимает на меня глаза. Её зрачки совсем белые. По телу пробегает