В голове слегка шумело. Шлем, сдвинувшись в сторону, частично закрывал обзор боковым щитком. Гладиатор лежал на земле и, хватаясь за лезвие, пытался вынуть клинок из своего живота. Одной рукой у него не получалось, а на второй мешался щит. Не знаю, был ли удар огромного барабана, останавливающий бой, но я рисковать не хочу. В крайнем случае, скажу, что не расслышал. Вынув кинжал, я сделал шаг в сторону раба-мага. Забавное сочетание. Он всё понял. Он был настоящим мужчиной и не стал судорожно дёргаться. Просто замер и смотрел на приближающуюся смерть. Опустившись на колено, я практически одновременно с ударом барабана вогнал лезвие под шлем. Очень вовремя вогнал. На его правой руке сверкнули молнии.

Сердце бешено колотилось. Руки слегка трясло. Но я остался в сознании, хотя и потерял на некоторое время ориентацию в пространстве. Как он хорошо приложил меня! После удара молниями я оказался на четвереньках. Встать из этого положения я не пытался – сил не было. Тут как бы просто удержаться и не упасть на мертвеца. Лицо мага с остекленевшими глазами, находилось от моего всего сантиметрах в двадцати. Я видел, как каналы жизни с невероятной скоростью пустеют. Полностью понимать происходящее я стал, когда чьи-то руки, взяв меня с двух сторон стали бережно поднимать в вертикальное положение.

– Держитесь господин. Держитесь. Вы провели прекрасный бой, но надо удержаться на ногах. Воин, покинувший арену на чужих плечах, менее уважаем, – лопотал шепелявый голос слева.

Я с трудом повернул голову на него. Сутулый мужик в рубище. Печать на виске. Справа меня тоже кто-то держал. Вняв совету сутулого, я старался передвигать самостоятельно ноги и приподнял, как мне казалось на тот момент, гордо голову. Мышцы шеи предательски дрожали.

Трибуны вокруг бушевали. В особенности бюджетная часть. В сторону ложи магов даже несколько предметов полетело. Смело. Очень смело. Даже учитывая то, что в этот момент на ложе никого уже не было, это лихой поступок. На встречу нам бежала четвёрка воинов.

– Тот жив? – Спросил один из них сутулого, перехватывая меня у него.

– Не-е. Уже у духов. Хороший удар.

– Уберите его.

– Как скажете, господин.

Как только меня вывели с арены, десяток дворцовой стражи взял меня в «коробочку». За их спинами было видно обескураженного мага, проверявшего меня перед выходом на арену. Его оттеснили в угол трое воинов с копьями. Нет, на мага их не направляли, но в случае чего у того не было шансов. Особенно учитывая двух арбалетчиков в шагах десяти.

Буквально сразу подлетела карета, в которую меня хоть и, стараясь бережно, но всё же, из-за спешки небрежно, запихали. Только там я позволил себе расслабиться и лечь на скамью, после того как лекарь при помощи молоденького паренька снял с меня шлем. Для этого пришлось его слегка погнуть.

– Поздравляю! – Только войдя в комнату, произнёс Оскоран. – На такое мы даже надеяться не могли. Эльфы только что пообещали выдвинуть тысячу, в случае начала войны.

– Всего-то? – Встал я из кресла, поставив фужер на стол.

Через час после боя мой организм справился с последствиями удара мага. Бок слегка побаливал из-за ожога, но не на столько, чтобы глушить боль.

– Тысяча эльфов это много. Ты просто не видел их в бою. Сиди.

– А вы видели? – Опустился я обратно.

– Один раз. В последнюю орочью. Их посол, – Оскоран сел за противоположенный край круглого стола, – пожелал посмотреть на военные действия. Император тогда проявил чувство юмора и разрешил им присутствовать на одном из сражений. Не уверен, что мы бы выиграли его, если бы, не те десять эльфов.

Тысячник поднял руку, и слуга, стоявший у дверей, подскочил, чтобы налить ему вина.

– Покинь нас, – дал распоряжение слуге Оскоран. – Ну что ж, теперь давай о тебе, – как только «лишние уши» вышли, продолжил тысячник. – Ты прекрасно подставил Орден, и они постараются реабилитироваться. Верховный, разумеется, понял, что ты тоже… Поэтому постарается раскрыть тебя каким-нибудь способом.

– Допустим, это произойдёт, и что?

– Ну… локоты могут и бунт поднять. Многие своих детей в Орден отдали. Многие ходили к Императору с просьбами разрешить спрятать. Император отказывал. А тут ты… То есть можно было.

Я кивнул, в знак того, что понимаю.

– Тебе надо покинуть Дуварак. В Бирюзовую тебе тоже нельзя. Нельзя вообще чтобы маги знали о твоём местоположении. Поэтому… – Оскоран отпил вина в раздумьях, – попутешествуй.

Видимо мой взгляд выразил вопрос, потому как, посмотрев на меня, тысячник продолжил:

– Я мог бы отправить тебя инкогнито в какую-нибудь крепость, только вот… надо признать, что среди воинов, причём даже сотников и тысячников, вполне достаточно информаторов Ордена. Боюсь, тебя найдут. А если ты будешь передвигаться, да ещё под чужим именем… Посмотришь на Империю. Развлечешься. Ты это умеешь, судя по прошлой ночи. Документы на временное освобождение от службы, тебе уже готовят.

– Когда? – Несколько обескуражено поинтересовался я.

Как реагировать на такое известие, было не понятно. Толи действительно в отпуск отправляют, толи в ссылку, чтобы не мешался.

– Через руки. Сразу после свадьбы.

– Какой свадьбы?

– Элидар… – укоризненно ухмыльнулся тысячник. – На той балессе разумеется… Шучу, шучу… У тебя вроде одна невеста? Или нет? Если хочешь, можешь и вторую жену взять.

– Да я на первой не очень-то хочу.

– Почему?

– Есть причины.

– М-да… Я полагал, что ты мужчина… Ты понимаешь, что она дочь Плеча?

– Разумеется.

– Тогда я не понимаю тебя. Каким местом ты думал, когда кувыркал её в простынях? Боюсь, в этом вопросе даже я не способен тебе помочь. Да и не хочу если честно. Так что я бы на твоём месте очень подумал, прежде чем отказаться. Плечо не тот человек, что готов будет простить честь своей дочери.

– Хорошо, я подумаю.

– Ну, вот и славненько. А теперь… Слуги покажут тебе комнату.

– Не совсем понял, тысячник Оскоран. Какую комнату?

– Дворцовую. Я не могу тебя сейчас выпустить на улицы Дуварака. Приём ещё не окончен и в столице много орденских, – Оскоран встал. – И ещё… император велел тебя наградить. Хочешь что-либо памятное или банальное?

– Лучше банальное.

Тысячник улыбнулся:

– Полагаю тридцать империалов вполне достойная сумма?

– Лучше тридцать один. Или двадцать девять.

– Забавно. Откуда такая избирательность?

– Число не нравится. Суеверный.

– Нехороший ответ. Вера то ведь в Империи разрешена одна. Слышал бы тебя Верховный маг, обиделся бы. Хотя он и так на тебя обижен, – улыбнулся тысячник.

На следующий день ко мне заглянул Лумм. И это было очень приятно, потому как меня из комнаты просто не выпускали, да и информационный голод присутствовал. Как там наши? Что творится за пределами дворца? Да и в его пределах…