селе Богословском на Ваге Шенкурского уезда. Церковь построена в 1782 году[207], и ее «баньки» были, вероятно, найдены «неприличными» при проезде одного из владык и их закрыли шатром. Не так давно пришлось ремонтировать подгнивший шатер, и под ним найдена та форма, которую и решили оставить как более древнюю, обив ее только железом.

К числу таких же редких покрытий надо отнести и то явное подражание куполу, которое мы видим в Зосимо-Савватиевской церкви в Зачачье. Восьмерик, поставленный на нижнем четверике, снаружи весь обделан округло и воспроизводит обычный во второй половине XVIII века тип каменного храма.

Среди четырехъярусных храмов оригинален по своей конструкции храм Рождества Иоанна Предтечи в Кандалакше Кемского уезда. Он построен в 1786 году[208] и, как все почти ярусные храмы, имеет четырехгранное нижнее основание. На последнем поставлен короткий восьмерик, такой же, как в шатровых церквах с квадратным низом. Этот восьмерик как бы подготовлен для шатра, но вместо него на нем вновь срублен небольшой четверик, а на четверик поставлен еще восьмерик, увенчанный чешуйчатой главой любопытной, сильно сплющенной формы.

Интересное применение ярусности для освященного пятиглавия мы видим в церкви Николая Чудотворца в селе Березовце на реке Ноле Солигаличского уезда. Сведений о времени ее постройки в клировых записях не сохранилось, но едва ли будет ошибкой отнести ее к первой трети XVIII века. По своему основному приему храм этот предназначен быть шатровым, ясного крестового плана, но вместо шатра он получил повторение в уменьшенном масштабе концов своего креста, а в середине – четырехгранник для средней главы. Такого же приблизительно типа храм есть и в селе Нелазском-Борисоглебском Новгородской губернии Череповецкого уезда[209], только пять его глав водружены на крещатой бочке. Еще проще решено пятиглавие в другом храме Костромской губернии, в Богородицкой церкви в селе Холм Галичского уезда, построенной также в XVIII веке. Здесь восьмерик срублен на восьмерике и пять главок поставлены попросту на маленьких бочках, примостившихся на кровле верхнего восьмерика.

XXII. Многоглавые храмы

Уже пятиглавие являлось известным подходом к многоглавию, и мы видели, как иногда небольшие погосты превращались в многоглавые городки. Кроме указанных приемов многоглавия на севере встречаются и резко выдержанные типы его. Одним из самых простых приемов следует признать тот, который применен к Ильинской церкви в Чухчерьме Холмогорского уезда. Она построена в 1657 году[210] и сравнительно хорошо сохранилась. На большом квадратном основании, покрытом «по-полатному», на четыре ската, размещено девять глав по углам и по осям его с одной главой в центре, поставленной на шатре. Хотя обшивка и нарушила чистоту форм храма, но благодаря тому, что она произведена уже давно, она не внесла с собою того неприятного пошиба, который искалечил большинство северных церквей. Примитивность соединения шей малых глав с плоской кровлей имеет место, как мы видели, и в некоторых ярусных храмах, например, в Соденьге и близ Торжка. В этом же типе и Сретенская церковь в Заостровье Архангельского уезда (1688 г.)[211]. Она не имеет внушительных бочек на восточном и западном прирубах, придающих такую законченность Чухчеремской церкви, обшивка ее гораздо «фасонистее» и испорчены окна.

Значительно более обработанный прием многоглавия видим в девятиглавой церкви в Кижах, построенной в третьей четверти XVIII века. Большая глава поставлена здесь посредине восьмерика, а восемь боковых – по углам его. Строитель храма очень удачно применил прием ярусности в основании шей глав.

Чрезвычайно затейлив по замыслу группы храм Шуйского погоста Петрозаводского уезда, относящийся к началу XVIII века. Пользуясь теми же приемами ярусности, строитель поставил четыре нижние главы на уступ, образуемый переходом от четверика к шестерику главной массы храма, – форме совершенно исключительной. Он разместил их по углам четверика на небольших бочках, прижатых своей тыльной поверхностью к стенкам шестерика. На последнем срублена крещатая бочка, несущая на своих концах четыре главы, причем две из них пришлись над углами шестерика, а две другие – над сторонами его. На центре крещатой бочки поставлен небольшой восьмеричек, непосредственно в кровлю которого врезается шея центральной главы. Прием этот в высшей степени своеобразен и дает необычайно стройный силуэт всей массы купольной концепции.

Все эти приемы многоглавия подчинены освященному церковью числу девяти глав, символизирующих девять чинов ангельских или девять чинов святых угодников. Не подчиняясь никаким символам и руководствуясь, по-видимому, лишь одной идеей создать храм Божий, необыкновенный по своему величию и виду, в котором главы отмечают только святость места, строители создали два из ряда вон выходящих памятника народного искусства – семнадцатиглавый храм в Вытегорском посаде и двадцатиодноглавый храм в Кижах. Оба они построены в начале XVIII века и, в сущности, тождественны по приему, только в Кижском храме прибавлены верхние четыре главы, места для которых имеются и в Вытегорском, но не использованы. Кроме того, в Кижах прибавлен еще лишний восьмерик под центральной главой.

На первый взгляд в Кижском храме поражает необычайность, почти фантастичность этого многоглавия, дающего какую-то хаотическую группу глав и бочек, перемежающихся и чередующихся друг с другом. Затем останавливает затейливость прячущихся в бочке глав. Только ритмичность последних наталкивает на мысль, что здесь есть система и план, притом план исключительный и небывалый. Чем больше всматриваешься в эту несравненную сказку куполов, тем яснее становится, что зодчий, создавший ее, – неподражаемый творец форм и мотивов. Однако при всей гениальности этого фантастического сооружения, оно все же не творение одного человека, не дело одного какого-либо исключительного, гениального зодчего. Перед нами народное творчество, где личность тонет, где нет ни одного мотива, ни одной безделицы, не использованной раньше, где нет ни одной черты, чуждой народу и его многовековому искусству. Здесь нужна лишь группировка этих форм и мотивов, своеобразна уже самая мысль идти в направлении к этой вдохновенной концепции, – мысль, осенившая зодчего в минуту поистине счастливую.

Какими же строительными приемами он руководствовался? Обращаясь к плану, мы видим, что прием его далеко не нов. Это все та же древнейшая форма крещатого шатрового храма – восьмерик, к сторонам которого по осям прирублены четыре четверика. Как во всех древних шатровых храмах, центральная его часть и здесь срублена восьмигранной, начиная с самого нижнего венца. Кижский храм очень близок по плану к шатровым храмам в ІІІевдинском Городке и Заостровье Шенкурском и к пятиглавому ярусному в Березовце Солигаличском. Но и в фасаде не все здесь ново, и, присматриваясь к прирубленным четверикам, образующим в плане концы креста, мы вновь встречаем те же расслоения, ступенчатые бочки, которые мы видим в храмах в Упе и в