«Прости. Но я забочусь о тебе, как могу. И буду это делать, даже если после ты меня за это возненавидишь», — убрав улыбку, заявил Воу, открыто глядя мне в глаза.

Что? Я ошалело вытаращилась на форкоша, не веря, что и правда услышала такое от него. Нет, не может быть.

Папа?

Нет, такого не бывает… Но… Не прямо тоже самое, слово в слово, ведь суть одна…

«Я не твой отец, и не мог бы им быть, но я хочу надеяться, что смогу помочь тебе справиться с этими трудностями, чтобы ты смогла жить в этом мире, чтобы ты была счастлива».

Слёзы размыли картинку перед глазами. Дурак! Опять довёл меня до слёз!

И я снова тихо хныкала уткнувшись в тёплую мохнатую волчью шкуру, но в этот раз она была не такой мягкой, и обычного серого цвета, но это меня ничуть не огорчало, потому что если обнимать Рау было просто приятно, то Воу вселял в меня непоколебимую уверенность в том, что всё пройдёт, все будет хорошо. В этот день я впервые почувствовала, что уже точно не одинока, что меня есть, кому защитить.

«Так ты виделась всё-таки с Кижумом?» — снова спросил меня Воу, когда я чуть успокоившись вернулась обратно на диван.

Вот зараза, никогда ни о чём не забывает. Хоть бы раз о чём-нибудь запамятовал.

«Нет», — шмыгнув носом, отозвалась я, и отвернулась.

Всё равно не имеет смысла теперь пялиться на него, раз уж связь и без этого работает. Хотя я вот уверена, что он для этого что-то у меня в мозгах подкрутил, как пить дать, только не признается. Ну и чёрт с ним! Он ведь прав, не боюсь я больше их: ни Воу, ни Рау. Кстати о нём.

«Хочешь сказать, что не спросил об этом у Рау?» — озадачено переспросила я.

Да ни в «жисть» не поверю!

«Хочу сказать, что не знаю, встречалась с ним или нет», — как всегда, увильнув от прямо заданного вопроса, признался Воу.

Нет это уже вообще ни в какие ворота не лезет! А кто-то говорил, что заботится обо мне. Обман — это не очень похоже на заботу.

Думая так, я намеренно смотрела в сторону форкоша, но вот тут Воу решил последовать своему же собственному обещанию делать вид, что не слышит мой мысли «в сторону», так что укор не сработал, ничего я не получила. Хитрожоп какой! А ещё взрослый!.. Постоянно меня накалывает! Вот мой папа так не делал! У него не было времени на такую ерунду, он просто говорил «нет» на все неудобные вопросы, а ты издеваешься.

Но я ведь упрямая. Если я папу умела достать, чтобы выклянчить, что мне надо, то и тебя добью. Точно добью! Не думай, что сумеешь спастись только из-за того, что смог разжалобить. Это была минутная слабость. Богиня я или не богиня, в конце концов? Вот! Так что колись!..

«Значит, расспрашивал Рау?» — уже целенаправленно мысленно поинтересовалась у форкоша я.

И чего молчим? Что отвечать не собираешься, что ли?

Не собирается. Или молчание — знак согласия? Но ведь это означает, что Рау несмотря на грозящее ему наказание меня не выдал, так ведь? Независимо от того, поддавался он расспросам или нет, суть одна, Рау ни о чём отцу не рассказал!

Боже, этот странный волк меня в гроб загонит своей правильностью. Мне снова стыдно и хочется спрятаться. Чёрт! Нужно им на диван подушки приобрести или наделать, даже обнять нечего, чтобы грустить всласть. Можно, конечно, опять Воу зажамкать, но не буду. Он всё-таки взрослый, только в минуты слабости подходит для этого.

Чёрт! Вот и куда мне себя деть теперь? Развалиться вдоль на диване и зажмурится? Как-то меня напрягает такой пристальный взгляд Воу. Неужели, всё ещё ждёт ответа? Чёрт! Точно ведь ждёт!.. Запарка! И чего мне ему сказать?

«Не видела…» — вздохнув, всё-таки призналась я.

А всё потому, что сидеть и чувствовать, как он на меня смотрит реально неприкольно.

«Его не было дома?» — удивился Воу, кажется, даже не допуская мысли, что я сама могла передумать.

Вот я тебя сейчас удивлю-то! Получи, фашист, гранату!

«Нет. Мы повернули примерно на середине пути», — гордо вздёрнув нос, пояснила я. И уж, чтобы совсем не осталось вопросов, затем ещё добавила: «Я передумала».

А? Чего, удивился? Я сама от себя в шоке, но тебе об этом знать необязательно, хватит и того, что Рау ошалел от моих выкрутасов. Бедняжка. Небось, теперь жалеет, что со мной связался, наказан вообще, выходит, ни за что, дело так и не сделали. Чего-то я уже не так и горда собой. Чёрт!..

«Могу я узнать, почему ты передумала?» — продолжил расспрашивать Воу, будто бы не слышал моих сетований о сыне.

Железный мужик, вот ничем его не проймёшь!

Я же, надувшись, как мышь на крупу, только молчала. Чего я ему могу сказать? Сам должен сообразить, какой страх меня одолевает. Я ж не дура, в самом-то деле! Тут и дурак поймёт, что Кижум согласен с политикой форкошей и решил просто дождаться, что будет дальше. Гад бесхребетный!

«Что ж… В любом случае я считаю, что это к лучшему», — не дождавшись от меня прямого ответа, глубокомысленно заявил форкош.

«Почему это?» — тут же удивилась я.

Неужели опять меня заподозрил в тяге к всяким непотребствам? Мне, может, и хочется чего-то, только я ведь не только об этом думаю круглосуточно. Даже обидно. Всё вообще не так, я замуж хочу вообще-то!

«Потому что для тебя будет лучше прежде понять ситуацию, в которой вы с ним оказались. Общество людей, в котором жила ты, отличается от того, в котором воспитывался Кижум».

«А в каком он воспитывался?» — мигом заинтересовалась я.

Неужели, сейчас мне, наконец, расскажут хоть что-то о том, что там за дела у них творятся, и почему Воу так опасается наших чувств?

Но форкош отнюдь не торопился, будто назло терзая мои нервы ожиданием. Нет, даже не пытайся сейчас соскочить! Эта информация для меня важна. Если ничего не станешь мне рассказывать, то я так и буду делать ошибки!

Кажется, мне удалось до него достучаться, потому что после этого он убеждённо ответил:

«Я и не пытался от тебя ничего скрыть. Просто задумался, как получше объяснить тебе, что у них там творится и почему форкошам их устои неприятны», — с честными такими глазами, выдал он.

«Вы разве враждуете?».

«Нет, у нас многоплановый союз. Мы очень во многом взаимодействуем: научные разработки, военная и медицинская помощь, совместные исследования, это только основные области, где у нас с человеческой империей плотное сотрудничество. Но мы не лезем в другие сферы жизни других народов, и не даём возможности менять наши устои другим».

«А они лезут?» — пытаясь понять, о чём он говорит, уточнила я.

Как бы вроде на слух всё выглядит не очень плохо, только я почему-то так и чувствую подвох. А ещё помню о ограничителе на втыкательной коробке от форкошей, а ведь это о многом говорит.