– Можно спросить, что тут у вас произошло, мисс Глория? – удивленно спросил Джеймс. Его голубые глаза выражали искреннее участие.

Глория покачала головой и кивнула в сторону Бидди.

– Ну-ну, дорогая, полежи спокойно. – Повернувшись к Макгинти, она ответила: – Сама не знаю. Я просто предложила ей взглянуть на те письма, которые Джейси прислала с вами для меня. – Она взяла одно из них, бегло просмотрела и вдруг заголосила, а потом потеряла сознание. Я думала, вы поможете мне разобраться в этой ситуации.

Глаза Джеймса округлились:

– Я, мэм? Ну, это вряд ли. Я вообще не умею читать. – Придерживая Бидди за плечи, чтобы та не упала с узкой кровати, Глория испытующе взглянула на Джеймса:

– Ну хорошо, а может, вы скажете мне, что вы знаете со слов Джейси и этого вашего владельца салуна…

– Вы говорите о сеньоре Эстраде?

Глория кивнула.

– Ну да. Что вы знаете об этом, Джеймс? – Но юноша не успел ответить – Бидди заворочалась в постели и вцепилась в руку Глории, отвлекая ее внимание от Макгинти. – Ох, слава Богу, ты пришла в себя! – обрадовалась Глория. – Что случилось, Бидди?

Лежа на подушках, красная, с растрепанными волосами, Бидди покачала головой.

– Ему нечего тебе рассказать, детка. – В следующее мгновение толстуха резко села и уставилась на Джеймса, чем немало удивила Глорию. – Не правда ли, молодой человек? Ты ведь ничего не знаешь?

В полном недоумении Глория перевела взгляд с Бидди на Макгинти и нахмурилась – юноша почему-то чувствовал себя неловко. Он нервно глотнул, отчего кадык на его шее судорожно дернулся, и пробормотал:

– Да, мэм. Я ничего не знаю об этих бумагах, клянусь. Единственное, что я постоянно слышал с детства, это как Джей-Си Лолес и Кид Чапело…

Бидди громко фыркнула, не дав молодому Макгинти закончить фразу. Она спустила ноги с кровати и проговорила, крепко вцепившись в одеяло:

– Ты ведь не будешь повторять эти дурацкие слухи, правда, парень?

Джеймс невольно отпрянул, так грозно взирала на него лолесовская няня.

– Нет, мэм. Не буду. Да мой дед первым спустил бы с меня шкуру, если бы узнал, что я проболтался.

Бидди немного успокоилась:

– Хороший мальчик. А теперь иди-ка вниз, доедай свой завтрак. Я в полном порядке. Просто небольшой приступ слабости из-за того, что ступеньки слишком крутые для моих старых костей. Скоро я спущусь, и мы еще поговорим.

– Да, мэм, – ответил Макгинти, вставая и направляясь к двери. – Но вам не стоит спешить. Я уже поел, а моя лошадь давно оседлана. Я как раз собирался уезжать. – Он повернулся к Глории и добавил: – Спасибо вам за гостеприимство, мэм. Что-нибудь передать мисс Джейси? – Глория молча покачала головой. Она была сейчас просто не в состоянии сочинять ответ сестре.

– Наверное, это и к лучшему, – заключил Джеймс. – Потому что мне совсем не хочется тащиться в Калдерон, чтобы доставить письмо вашей сестре. Ну что ж, тогда я поехал.

– Но, Джеймс, – запротестовала Глория протягивая к нему руки, – подождите, я хотела бы поговорить с вами…

Но Макгинти уже вышел из комнаты. Его поспешные шаги, приглушаемые мягким ковром, покрывавшим пол в коридоре, очень напоминали бегство. Джеймс Макгинти позорно ретировался, опасаясь гнева Бидди.

Проводив глазами юношу, Глория с негодованием обрушилась на няню:

– Маргарет Бидди Дженсен, ты до смерти напугала этого несчастного мальчишку. Что это на тебя нашло?

Раскрасневшаяся Бидди тщательно оправила юбку, пригладила растрепавшиеся седые волосы и хмуро бросила:

– Ничего.

Внизу громко хлопнула дверь. Глория уперла руки в бока и осуждающе уставилась на старую ирландку.

– Ничего? И это все, что ты можешь сказать? Да он пулей вылетел отсюда! Я хотела расспросить его о тех охотниках, о которых писали Джейси и Ханна в своих письмах.

Бидди облегченно вздохнула:

– Ах, об охотниках? И это все?

Глория недоуменно прищурилась, с подозрением глядя на няню.

– «И это все?» Бидди, эти люди охотятся за мной и моими сестрами. Они запросто могут убить нас, а ты спрашиваешь как ни в чем не бывало: «Ах, об охотниках?» Я хотела описать Джеймсу Брауна и Джастиса. Может, он бы их опознал. Или по крайней мере кого-то из них.

Бидди задумчиво поморгала:

– А если бы и опознал, что с того?

Глория растерялась и неуверенно пробормотала:

– Ну, я думаю, мы бы… убили их. Или еще что-нибудь сделали.

Бидди выпрямилась – она явно почувствовала себя бодрее.

– Убили бы, говоришь? И кто же, по-твоему, сделал бы это? Уж не ты ли?

Глория гордо подняла голову:

– Если надо будет, я это сделаю. Папа всегда говорил, что хороший босс сам должен быть готов выполнить работу, которую поручает своим людям.

Бидди недоверчиво хмыкнула:

– Поглядите-ка на нее, она уже босс и раздает команды. Послушай меня, Глория Би Лолес. Те бродяги уже убрались отсюда. И слава Богу. Я очень рада, что Райли забрал их с собой, когда уехал. Теперь это не наша забота…

Глория шагнула к двери, а Бидди крикнула ей вслед:

– Куда это ты собралась?

– К Торнам. И не вздумай меня останавливать!

– К Торнам? – в ужасе взвизгнула Бидди, но ее воспитанница уже шагнула за порог. Глория не успела выйти в коридор, как няня схватила ее за руку. – Ты не можешь поехать туда, детка, – заговорила она, чуть не плача. – Одно дело, когда Райли и его мать приезжают к нам сюда, где мы им всегда рады. И совсем другое – когда кто-то из Лолесов ступает на землю, принадлежащую Торнам. Тут никогда не знаешь, чем это может обернуться.

– Бидди, дай мне пройти, – твердо сказала Глория. – Я поеду и скоро вернусь домой. Ни один из Торнов еще у никогда не поднимал руку на членов нашей семьи.

Бидди глубоко вздохнула и покачала головой.

– Это верно. Но Лолесы здорово обидели Торнов. Ты только вспомни хотя бы изувеченную ногу старого Бена. И еще имей в виду, твоего отца здесь больше нет, чтобы тебя защитить и заставить их подумать дважды, прежде чем нанести вред его дочке. Кроме того, соседи поговаривают…

– О войне за землю. Я знаю. Я буду осторожна, обещаю. Я просто хочу поговорить с Райли. Я вовсе не собираюсь терять голову и в кого-то стрелять.

Три с лишним часа спустя, подъехав к границе, разделяющей земли Лолесов и Торнов, Глория придержала свою гнедую кобылу Дейзи и остановилась, чтобы прочитать надпись на грубом деревянном столбе. Вглядываясь в корявые буквы и отказываясь верить своим глазам, она вспомнила слова, сказанные ею няне перед отъездом: «Я вовсе не собираюсь терять голову и в кого-то стрелять».