малюсенькими порциями с предельной глубиной благодарности к партнёру, позволяя ему создать уютную романтическую обстановку, в которой невозможно оставаться безучастным.

Дойти до точки кипения, превратиться в магический кристалл неодолимого искушения и греховного соблазна, раствориться в безумном блаженстве поцелуев, прикосновений, взглядов, легчайшего дыхания, жарких объятий и нежнейших слов, когда чувствуешь, знаешь – остановиться, задуматься, попросту невозможно. Потому что это – любовь.

Несколько минут навязчивых эротических галлюцинаций, полубессознательное путешествие в страну призрачных грёз, пока интимный метроном звучными чавкающими шлепками отсчитывает молитвенный ритм сотрясающих женское тело сладких толчков проникающих вглубь обильно орошённой божественной влагой вселенной.

Серия судорожных конвульсий, восхитительный восторг, который невозможно выразить словами… и удивительное послевкусие с ощущением щедрого изобилия чего-то важного, стимулирующего желание жить.

Потом, позже (ведь настроение и обстоятельства бывают такие разные), если вдруг взгрустнулось, если милого по какой-то причине нет рядом, если территорию душевного комфорта неожиданно посетила гнетущая пустота… когда в воспалённом невзгодами сознании возникает пронизывающий сквозняк, можно в уютной полудрёме вытащить из тайников восторженной памяти удивительный осколочек самого настоящего счастья, погрузиться с головой в глубину испытанных в минуты блаженства неповторимо прекрасных ощущений.

И согреться.

– Можно я не стану притворяться, – шептала в минуты примирения жена, – сразу покажу себя капризной, непонятной, сложной, такой, какая на самом деле? Тебе ведь не нужны извинения, правда! Предложи мне чай… или кофе. С корицей. Прочитай по памяти стихи… про разочарование в любви… или про осень, как ты умеешь. Должна же я расчувствоваться, раствориться в эмоциях, испытать благодарность, желание. А ты сделаешь вид, что ничего не случилось. Какой же ты сентиментальный, Егорушка. Вот уже и слёзы блестят. Ну, прости, родной!

Голова в такие минуты кружилась, стены комнаты уподоблялись движению маятника, ему едва хватило воздуха, чтобы не задохнуться. С зыбкой цветной пеленой в глазах его плавно раскачивало, кружило, несло ввысь, где на мгновение застывала блаженная тишина, которая вновь взрывалась красочными сполохами неистовой эйфории где-то глубоко внутри любимой, заставляя кричать в приступах сладкого блаженства, агонизировать в сладких корчах неистового возбуждения.

На то она и любовь. Оба обычно загорались желанием.

На краткий миг Егор переставал чувствовать своё тело, будто летел в бездонную пропасть.

Вика обычно отдавалась неистово: порой принимала в процессе интимной игры более активное участие, чем муж; резво скакала на восставшем естестве, мгновенно ввергая себя в состояние восторженной невесомости, десятки раз подряд билась в судорожном экстазе, орошая супружеское ложе струями густой любовной влаги; порой в приступе головокружительной эйфории теряла сознание, судорожно стискивая в сладком безумии бока супруга.

Егор прощал всё, более того – был благодарен судьбе за счастье, быть рядом, за то, что Вика ценила его больше, нежели случайных любовников.

Магия совершенного женского тела обязательно включает в себя красивое платье, чтобы подчеркнуть, выставить на витрину заманчивые позы очаровательной соблазнительницы, сокрытые под изящной драпировкой, предъявить возбуждённому воображению аппетитные изгибы, интригующие выпуклости, плоский животик, упругие ягодицы.

Рекламная акция богинь флирта включает в себя плавные движения, величавую осанку, грациозную поступь и особенный аромат, привлекающий немедленно отведать из уст прелестницы, если позволит, толику сладкого нектара.

Вика была бесподобна. Не удивительно, что не только он, но и случайные мужчины искали повод прикоснуться к интимному великолепию. Желающих поддержать за ручку при выходе из транспорта, помочь облачиться в пальто, преподнести кружку горячего чая, угостить шоколадкой – было предостаточно.

Лобанов не был патологически ревнив. Вика умело управляла его искренними чувствами. Несмотря на некую степень распущенности, игривый в присутствии привлекательных мужчин взгляд супруги для него лично всегда выражал целомудрие и толику наивности.

Молодая, красивая, Вика смело брала под руку предмет вожделения, отводила его в сторону и шептала с придыханием, – ты один, и я одна… неужели нам не о чем поговорить! Погода шепчет, слышишь: тепло, солнышко, воздух сладкий – хоть пей… пичуги поют! Как думаешь, о чём? Вот и мне сегодня о том же петь хочется. Об этом и поговорим. Наедине. А хочешь – помолчать можем…. о том же самом. Соглашайся!

– Вы удивительная, поистине роскошная женщина, – отвечал обычно очередной избранник, – позвольте проводить вас, фея. Я знаю, куда. Для вас у меня найдётся минутка свободного времени.

Она умела быть благодарной за толику интимного наслаждения.

Вика любила, когда одноразовые любовники прибегали к скабрезным шуткам и пошлым комплиментам с оттенком агрессивной страсти, не стеснялись в особенно пикантные моменты шептать на ушко такое, отчего в обычной обстановке можно запросто получить по физиономии. Вольность срабатывала безотказно: женщина загоралась от шокирующих эпитетов и примитивных уловок, принимая их за демонстрацию безусловного доверия, за выражение интимной симпатии, за выражение индивидуальной значимости как умелого и смелого сексуального партнёра.

С Егором она не могла полностью расслабиться, предложить ему смелые эксперименты: боялась вызвать у него реакцию отторжения.

Нам всем хочется, чтобы партнер вёл себя определенным образом, чтобы тело и мозг воспринимали поведение и действия как награду. Если поступки перестают нас удовлетворять, волшебный эффект любви ослабевает, появляется потребность найти иной источник удовольствия. На гормонах целиком и полностью держится первая страсть.

Если женщина не получает столь необходимое ей подтверждение своей ценности от своего партнера, она бессознательно начинает искать в другом месте того, кто позволит ей повысить самооценку.

Вика настойчиво искала своего, особенного мужчину, и нашла.

С Виктором Постниковым женщина ощутила невыносимо сладкие мгновения.

Сердце на первом же свидании решило в срочном порядке возглавить стахановское движение: пульсация крови то замирала на краткий миг, то выпрыгивала за рамки отчаянного безумства. Кровь кипела, выливаясь горячими бесформенными пятнами на лицо и грудь, беспомощное сознание пробуждалось и гасло, словно морские волны во время прилива, дразня немыслимыми соблазнами воспалённое чувственными фантазиями воображение.

Мир вокруг перестал существовать, растворился в пространстве и времени, позволяя бесконечно ярко и долго переживать неистовое блаженство.

Вике показалось, что лучше этой ночи ничего нет и быть не может. Того же мнения был и её визави, который очумел от яркости оргазмов и неутомимости новой пассии.

На третьем или четвёртом свидании самоотверженные наездники решили соединить судьбы. Немного погодя, когда удастся утрясти дела в несостоявшихся семьях.

Вика завела нудный разговор на повышенных тонах, называла Егора размазнёй, недотёпой… что ещё обиднее – импотентом, хотя знала, что это совсем не так.

– Я подарила тебе целомудренную невинность, девственную чистоту, как ты этими ценностями воспользовался; где твоя страсть, где агрессивность дикого самца, тебя спрашиваю. Даже достойных моей привлекательности материальных благ не умеешь добыть!

Лавина претензий низвергалась минут тридцать. Затем последовал непродолжительный антракт, когда Вика встав в позу смиренной монахини, воссоединившей молитвенно ладони