— Он всего лишь попросил, — говорит Майк. — А я сам согласился.

— Он не оставил тебе особого выбора. Он никогда не оставляет выбора.

Майк фыркает.

— Он попросил, — настаивает Майк. Это все, что он может сказать по этому поводу.

Барбара бросает на него взгляд, который он даже не пытается расшифровать.

— Он очень рад, что ты здесь, — говорит она. — Для него это очень много значит.

Майк не знает, что на это ответить. «Я знаю» звучит слишком легкомысленно, хотя так и есть. Вот почему он здесь, вот почему он подвергает себя долбанному аду, которым является эта арена, и другому аду, сидя здесь, а не на скамейке запасных.

В конце концов, он ничего не отвечает. Правильного ответа не существует.

***

Майк торчит в Детройте, пока Лиам уезжает в Тампу на третью и четвертую игры. Он возвращается с двумя триумфальными победами в руках и травмой, которую плохо скрывает. Пацан двигается осторожно, Майку это не нравится. Секундная задержка во всех движениях, как будто прикидывает, больно ли будет сидеть или вставать. Из-за бесчисленных синяков каждое движение причиняет боль, но сейчас все по-другому. Еще к приезду Майка Лиам был оранжево-коричневым, но по тому, как он держится, кажется, что у него что-то серьезное.

Непонятно, что именно причиняет боль, но она точно в верхней части тела — то ли натяжение, то ли растяжение, или просто что-то безобидное, но в то же время, болезненное. Майк надеется — врачи команды компетентны и не закрывают глаза на травмы ради плей-оффа. Хотя, возможно так и есть — Лиам притворяется, что ничего не случилось, и те тоже.

Плей-офф совершенно другая игра, чем в регулярном сезоне: судьи забывают большую часть свода правил, каждый удар наносится с явным намерением причинить вред. Сами игроки забивают на боль и играют с полученными травмами, которые в обычных условиях выводят их из строя на несколько недель. Майк знает все это не понаслышке, а он никогда не был в команде, которая прошла второй раунд. В финале точно все увеличивается до одиннадцати.

— У тебя что-то болит?

— Сейчас все у всех болит, — пожимает плечами Лиам. — Мы почти у цели.

Они почти у цели. Или, другими словами, они сейчас в той точке, когда и Кубок находится в пределах досягаемости, и его можно просрать. Но Майк не говорит об этом вслух. Они выигрывают 3:1, так что сейчас придется по-настоящему разбиться или же охренительно эффектно сгореть и остаться без Кубка.

— Ты нормально катаешь? — интересуется Майк.

— Конечно, — без колебаний отвечает Лиам, и Майк думает, что нужно задать вопрос по-другому.

— Я могу что-нибудь сделать? — спрашивает Майк.

И вот доказательство, насколько сильно Лиаму больно: он пожимает плечами и говорит «нет», потому что Майк не может сосчитать, сколько раз Лиам заставлял делать ему массаж. Майк и не возражал: он не совсем профессиональный массажист, но довольно хорошо умеет расслаблять болевые точки, и чаще всего сеанс приводит к довольно качественному сексу, Лиам поет от удовольствия, которое приходит с исчезновением боли.

С такими синяками, как у него сейчас, массаж принесет больше вреда, чем пользы, и тут Майк беспомощен. Только что… предложить руку (буквально), может эндорфины снимут боль. Лиаму не настолько больно, чтобы сказать «нет» дрочке, но достаточно больно, чтобы сказать «нет» сексу. А этот пацан ставит секс выше сна и еды.

— Не наделай глупостей, — просит Майк в тот вечер. Еще одна правильная игра — это все, что им нужно для победы. И в конце игры Майк предпочел бы живого и невредимого любовника. К сожалению, у Лиама есть склонность бросаться в самую гущу событий, вставать на пути парней вдвое больше его, и ловить собой шайбу. Майк ненавидит эту черту характера Лиама, хотя и понимает, зачем и почему тот так ведет себя на льду. А вот для родителей Фитца все должно быть в разы хуже, они этого не понимают, и не смогут понять.

Лиам усмехается.

— Когда я делал глупости?

— Тебе зачитать список по номерам или перечислить по позициям?

— Иди на хрен, — огрызается Лиам и зевает. — Прости.

— За то, что устал?

— Еще рано, — говорит Лиам.

— Да, но ты пропускаешь свое тело через мясорубку, — констатирует очевидное Майк. — Я не собираюсь предъявлять тебе за усталость.

— Это мило, спасибо, — говорит Лиам. — Думаю, ты такой милый, потому что ты из Фарго.

— Я притворюсь, что не слышал, как ты только что назвал меня гребаным жителем Северной Дакоты.

— Миннесота, Северная Дакота, никакой разницы, — машет рукой Лиам.

Ему чертовски повезло, что он потрепан, потому что это единственное, что спасает пацана от Майка, перекинувшего его через гребаное колено задницей кверху.

Глава 22

К пятой игре Майк почти привык к Детройту, но все же чертовски надеялся, что «Ред Уингз» выиграют. И очевидно, почему он хочет их победы — если «Лайтнинг» выиграет сегодня вечером, «Ред Уингз» поедут играть в Тампу. Майк проделал весь этот путь не для того, чтобы услышать, как Лиам выиграет по радио.

В худшем случае все затянется до семи игр, а Майк не хочет этого, не тогда, когда «Ред Уингз» находятся на пороге величия, держа Тампу за горло. Не тогда, когда неизвестно, сколько еще тело Лиама может выдержать.

На этот раз они снова сидят на трибунах, что неудивительно. Майк даже знать не хочет, сколько стоит билет в ложу, когда Кубок почти в руках. Если он думал, что первая игра была громкой, что ж… По крайней мере, на этот раз он был готов. Майк припас беруши, наушники с шумоподавлением, и его мало волнует, насколько глупо он выглядит, если это спасает от боли. Кроме того, с собой и обезболивающие, которые приходится принять в середине первого тайма. Майк молча страдает, пока лекарства не начинают действовать, и боль в голове немного утихает.

Это даже не состязание. Всем, кто хотел плотной интересной игры чертовски не повезло. Но навряд ли среди них найдутся недовольные фанаты «Ред Уингз», так как игра подходит к концу с убедительной победой 5:2. Сами игроки «Ред Уингз» точно всем довольны, они срываются со скамейки и обрушиваются на своего вратаря, крича так громко, что Майк слышит их даже сквозь рев толпы.

Майк знает, что будет дальше. Правда, в его практике не было подобного, но он знает, что это тот момент, когда семьи и друзья игроков спускаются