Народ тихо гудел:

— Сколько мы тут пробудем, командир? И правильно я понимаю, что выход за пределы ангара запрещен?

— Время пребывания постараемся растянуть максимально, нужно обеспечить нас всех необходимым, это раз. Второе: выйти можно, если схватят, а схватят точно, спасу и убью перед строем, вопросы «почему» будут? Скажем так, если бы Коля немного не перегнул палку, то мы оставались бы тут три месяца, а теперь неизвестно. Думаю, мы должны будем свалить между первой и второй атакой. Первая атака будет точно скоро, а вот вторую мы попробуем оттянуть, по этому поводу есть определенные мысли. И вторую мы точно не переживем, чтобы не было дурацких вопросов. У нас есть шанс стать такими, как вы, это решит Коля. Всем точно нет, а некоторым, может, да. Поверьте, это не так классно, как кажется. Например, у нас перед приемкой в группу был тест, нужно было убить напарника, когда тот спит. Причем выбирали именно того, кого ты был готов спасти, а сам погибнуть. Кто из вас готов на такое? Еще две вещи, которые вы должны знать. Желтый, которого я ругал как командира, лучший для вас товарищ, который старался спасти каждого из вас и ваши семьи. Он и Коля поручились за вас головами. Еще вопросы есть? — Зал тихо шушукался. — Тогда так, — продолжил Егор, — командиры — остаться, остальные свободны. Можете прийти после ужина на общее совещание, там будет все руководство, кроме ваших командиров — они будут в медблоке. — Подразделение покинуло помещение, остались командиры. Егор подошел к ним. — Сядьте, господа офицеры.

Мужики, бледные, расселись вокруг Егора. Ранения начинали давать о себе знать.

— Переходим к обсуждению наших проблем. Только честно, Желтый, сколько раз ты командовал подразделением в отсутствие Николая?

— Ни разу.

— Степа, а ты тоже?

— Да.

— Понятно. Тогда дальше после выздоровления оба начинаете тренироваться под руководством Коли до посинения. Теперь оба: выучить базы тактики и базы медиков, забыть устав и начать пользоваться головой. Придумывать, импровизировать, удивлять, ясно? Завтра вы и все остальные вновь прибывшие будете проверены при помощи спецсредств. После того как пройдете, вы начнете проверку всем остальным. К вам добавлю Милу, мне нужно быть уверенным, что у нас чисто в тылу. Все спорные результаты перепроверять до получения точной информации. Коля, ты понял? — Кивок. — Теперь все, лечиться.

Егор, уставший, но в общем довольный, пошел ужинать. За ужином Мила сказала, что есть вариант по заказу от ГРК, но пока нет точных данных, они ждут сдачи текущего.

— Я хочу попробовать ускорить работу нейросети путем ее перепрограммирования. Может, это даст прирост еще в несколько процентов, не знаю только сколько. И еще мне нужно одно подразделение роботов, хочу из них кое-что попробовать сделать, — закончил свою речь Флемер. Егор посмотрел на него.

— Хорошо, бери из резерва. Мила, ты завтра будешь занята на 200 процентов — ты будешь следить за допросом всех вновь прибывших. Мне не нужно, чтобы, когда они узнают об основной части нашей обороны, кто-то нас предал. Помогать будет Коля, он в курсе.

Миле все это жутко не нравилось, но безопасность дороже.

— Увар, у тебя как дела с заказом?

— Два дня осталось, Егор.

— Понял, а с усилением периметра броней как?

— Сутки.

— Маша, завтра на стрельбище со мной сходишь, и Андрей тоже. После ужина у нас встреча с прибывшими, постарайтесь не вогнать их в тоску и уныние, сказать как можно меньше, больше спрашивайте. Флем, это тебя касается — никакого пессимизма. Увар, на момент сдачи ГРК усиление периметра уже должно быть. Да, и главное, перекройте выход из ангара намертво дронами, а систему наблюдения выведи нам в тот зал.

На этом ужин закончился. Все собрались, направились на собрание, люди уже ждали. Собрание началось с вопросов о здоровье трех командиров, ответила Мила:

— Завтра все ребята вернутся домой.

Тут же последовал вопрос:

— А правда, что она и есть жена капитана?

Мила покраснела.

— Да.

Следом:

— Вам не хотелось убить полковника, когда он напал на вашего мужа?

Мила задумалась, потом ответила:

— Понимаете, если бы он напал на мужа и хотел его убить, боюсь, его уже никто бы не спас. Методы полковника жесткие, но он учитывает специфику нашей группы и старается проводить тесты и обучение максимально аккуратно.

Тут слово взял Егор:

— Вопрос: сколько тут жен? Прошу встать. — Встало больше половины зала. — Спасибо, садитесь и послушайте меня один раз. Мне нужно, чтобы число потерь пока еще не в моем, а Колином подразделении было не минимальным, а нулевым. И все, кто не будет подходить для этой цели, будут убраны из этого подразделения не потому, что плохие, а потому что они должны быть живыми мужьями, а не героями посмертно, и вы, жены, должны им объяснить, что то, что требую от них я, обеспечит им жизнь, а вам — мужа, детям — отца. И если я скажу выстрелить соседу в ногу, надо это сделать, потому что так потом можно будет его спасти, вытащив из-под обломков, например. Я не собираюсь жертвовать людьми, ясно? Мила продолжай.

По залу пополз тихий шепот:

— Как они будут нас кормить, если вы их выкинете из подразделения?

— Я их выкину из боевой группы, а не подразделения, и включу их обратно, если они будут соответствовать требованиям. Пока я планирую вести все операции без привлечения живой силы. Дальше.

— Мила, а мы можем сходить в жилую зону? Детям скучно, да и нам делать тут нечего, — спросили из зала.

— Нет, покинуть территорию ангара вам нельзя. Это приведет к тому, что вы не мифически, а практически станете рабами.

— Как долго продлится заточение?

— Не больше трех месяцев, потом мы покинем эту базу.

— Какие цели преследует ваша корпорация?

— Выживание для всех, кто в ней состоит, выживание не в статусе раба.

Народ задавал еще разные вопросы, немного возмутился предстоящей проверкой, но когда выяснил, для чего и кто будет вести, недовольство стихло. Общее собрание продолжалось около двух часов, выбрали ответственных среди гражданских, определили задачи и цели.

Главное, на руках организаторов появилась вся затребованная ими информация.

Утром Флемер ушел в вычислительный центр. Машка хотела сходить с ним, но Егор забрал ее на стрельбище, как и Андрея. Мила сидела, прикидывала