– Я встревожился и решил посмотреть, что происходит. За окном была ночь, кому взбрело в голову стрелять в такое время? В прошлом году почти все наши собаки погибли от какой-то болезни, и сад никто не охранял. Одним словом, я оделся, прихватил с собой свечу и вышел. Жучка спала в коридоре, я перешагнул через нее… В саду еле светилось какое-то бледное пятно, я направился туда и увидел разбитый фонарь, в котором догорало масло, и тело на земле. Он лежал лицом вниз, – пояснил Федор, – и мне пришлось его перевернуть. Ветер все время пытался погасить свечу, и мне приходилось то и дело закрывать ее ладонью, поэтому переворачивать тело было жутко неудобно…

– Там был кто-то еще?

– Нет. Никого.

– Как, по-вашему, Колозин попал в сад?

– Странный вопрос… Конечно, пролез там, где стена обвалилась. Он успел сделать буквально несколько шагов по нашему саду, и тут в него выстрелили сзади.

– Вы заметили какие-нибудь следы? Ведь до того падал снег.

– Никаких посторонних следов в саду не было, – твердо проговорил Федор.

– Вы уверены?

– Конечно, уверен.

– Получается, убийца стоял с той стороны стены?

– Наверное. Потом я сообразил, что надо было взглянуть, какие следы он оставил. Но в тот момент я не мог мыслить спокойно, я…

Он запнулся и побагровел.

– Вас охватила паника?

– Да. Я… у меня было ощущение, что моя жизнь только что начала налаживаться… И вот опять все рухнуло. Я не понимал, зачем Колозин был здесь, не понимал, кто его убил, но… его застрелили, и вот он я – бывший военный, только что из ссылки… Поймите, – страстно проговорил Федор, подавшись вперед, – я не за себя боялся на самом деле, я подумал, что это убийство, шум, который вокруг него поднимется, допросы, следователь, грязные домыслы газетчиков… они разорвут сердце моей матери… И поэтому я решил избавиться от тела. Я хотел увезти его в лес, но конь, на которого я погрузил тело, почуял мертвеца и стал нервничать… Я не мог с ним сладить. До леса мы не добрались, потому что конь вырвался, взвился на дыбы, и труп упал на землю… Я не смог погрузить его обратно, и мне пришлось оттащить тело в кусты.

– Которые находились в саду Николая Одинцова, – негромко заметила Амалия.

– Мне очень жаль, поверьте, – выдавил из себя Федор. – Но я не мог тащить на себе труп до леса… Даже ночью на дорогах попадаются люди, и… Вы, конечно, вправе презирать меня… Я и сам себя пре-зираю…

– Избавившись от тела, вы вернулись к себе? – спросила Амалия.

– Да, я был уверен, что не усну после всего, что случилось… но я лег и сразу же заснул как убитый… Позже я спохватился, что фонарь Колозина остался лежать в саду, но утром намело столько снега, что фонарь полностью скрылся под ним, и я решил ничего не трогать, чтобы не привлекать внимания.

– Не сомневаюсь, что потом вы не раз и не два возвращались мыслями к событиям той ночи, – заметила Амалия. – Как по-вашему, кто мог убить Колозина?

– Не знаю.

– Но хотя бы какие-то соображения у вас есть?

– Я не понимаю, кому вообще нужно было его убивать, – уже сердито отозвался молодой человек. – Простите, сударыня… но я даже подозревал, что это может быть как-то связано с вами…

– Со мной? Почему?

– Не знаю, – беспомощно признался Федор. – Просто вы… и это убийство… Зачем он забрался в наш сад? Хотя, наверное, я зря заговорил об этом…

– А как насчет тех двоих, что устроили скандал на вечере? Как по-вашему, могут они иметь отношение к убийству?

– Вздор, – решительно ответил Федор. – Ему было стыдно за жену, он отставной штабс-капитан, офицер, и он вовсе не убийца. А она – обыкновенная базарная баба. Все, что она может – это ругаться и сыпать оскорблениями. Слова – это метод нападения слабых людей, сильные сразу переходят к действиям…

– Скажите, что вы думаете о Павле Антоновиче и его семье?

– Что я думаю? – удивился молодой человек. – Они всегда были очень добры ко мне. Прислали мне на Сахалин разные вещи, книги… Ужасно неловко, что я до сих пор не поблагодарил Елену Владимировну…

– Вряд ли это была Елена Владимировна, – заметила Амалия, поднимаясь с места. – Думаю, что за посылками вам стоит совершенно другой человек.

– Вы хотите сказать… Надежда Павловна? – недоверчиво спросил Федор.

– Теплее, теплее, – улыбнулась Амалия. – Уверена, это была Лидочка. И даже могу объяснить почему, – добавила она, видя, что Федор готов возра-зить. – Романтическая девушка ее возраста не будет просто так читать «Остров Сахалин», это вовсе не развлекательная книжка. И она все время смотрит на вас… Только не думайте, что я говорю о книге.

– Сударыня, я не понимаю… – пробормотал ее собеседник, теряясь, – мы, кажется, вели речь совсем о другом… Тот следователь из Петербурга… Я готов рассказать ему все, что я сделал… Если он решит обвинить меня в сокрытии улик… но я не виновен в убийстве!

– Кажется, господин Ломов только что приехал, – сказала Амалия, бросив взгляд за окно. – Я передам ему то, что вы мне сказали. Возможно, он пожелает с вами побеседовать, чтобы уточнить кое-какие детали. Пока же я прошу вас никому не говорить о том, что вы видели тело Колозина в саду и тем более – что вы перевезли его в другое место. Кстати, вашей матери известно?..

– Нет, – горячо воскликнул Федор, – нет, я ничего ей не говорил! Я бы сгорел от стыда…

– Значит, о том, что случилось в ту ночь, будем знать только мы двое, – сказала Амалия, подходя к двери. – И еще одна маленькая просьба, Федор Алексеевич. Если вы вдруг снова где-нибудь наткнетесь на труп или случится еще что-то такое экстраординарное, ничего не предпринимайте, а зовите меня. Вы меня поняли?

– Как скажете, сударыня, – пробормотал пораженный Федор. – Хотя… я искренне надеюсь, что больше ничего подобного не произойдет.

– Амалия Константиновна, что вы сделали с земским врачом?

– Я, Сергей Васильевич? Ничего.

– А почему же он так злобно на меня смотрел? Я ехал к вам, он попался мне на дороге и бросил на меня такой взгляд… В чем дело, сударыня?

– Вам показалось, Сергей Васильевич, – дипломатично промолвила его собеседница.

– Госпожа баронесса, – с гримасой раздражения промолвил Ломов, – при моей работе, если бы мне что-то казалось, я бы давно уже был трупом. И только не говорите мне, что вы перепутали Волина с мистером Бэрли.

– Сергей Васильевич! – Амалия сверкнула глазами на собеседника, но никакие глаза в мире, пусть даже самые прекрасные и самые сердитые одновременно, не могли произвести впечатления на ее коллегу.

– В сущности, я понимаю, почему вы оказали врачу предпочтение, – хладнокровно заметил Ломов. – Но не заставляйте меня напоминать вам, сударыня, о цели вашей миссии. Вас должен интересовать вовсе не земский доктор, а английский историк… А я пока попробую разобраться с тем, что тут творится. – Он немного помедлил, прежде чем задать следующий вопрос. – Судя по всему, вы приняли на веру рассказ Меркулова? Могу ли я узнать почему?