Я развернулась и направилась к лестнице, которую заметила раньше, затем сбежала по цементным ступеням. Римо следовал за мной по пятам. Звон стекла где-то в гостинице напугал меня, и я, споткнувшись, проскочила последние три ступеньки, выбросив вперёд руки. Официально я терпеть не могла лестницы. Крепко зажмурив веки, я упала. Сначала мои ладони ударились о бетон, а затем и колени. Хотя моё лицо не пострадало от неуклюжести, локоть снова пронзила боль.

Я отдёрнула свою раненую руку, но осталась сгорбленной, хотя всё, чего я хотела, это свернуться калачиком и зализать свои раны.

— Амара?

Медленно, дыша сквозь боль, я открыла веки.

Римо сидел передо мной на корточках.

— Ты в порядке?

Нет, со мной было не всё в порядке. Мы разгадали код только для того, чтобы попасть под долбаный торнадо?

Он приподнял моё лицо.

Я повернула голову так, что оно соскользнуло с его огрубевшей ладони, не желая доставлять ему удовольствие видеть, как мне больно.

— Я в порядке.

Я покачнулась на пятках и уставилась на блестящий бетон под своими согнутыми ногами.

Беспокойство Римо повисло в воздухе между нами, заряжая его. Если только это было отнюдь не беспокойство. Если только это не было самодовольством из-за того, что я была так чертовски слаба без своих способностей.

Где-то над нами треснуло дерево, и Римо вскочил на ноги, затем бросился к входу в подвал. Бросив взгляд через плечо, я увидела стол, катящийся вниз по лестнице. Мне нужно было убраться с дороги, но почему-то я не могла найти в себе силы подняться и спастись. Какой в этом был смысл?

Римо застонал, и я подумала, что его ударили, но обнаружила, что он упёрся плечом в дверь. Петли заскрипели, когда он навалился на них всем своим весом. Либо это была самая тяжёлая дверь, либо её заклинило. Деревянная столешница заскрипела, застряв между стенками лестницы. Пот блестел на лбу Римо, пока он тужился и тужился. Мне следовало встать и помочь ему, но вместо этого я сидела на месте, и мой гнев пенился, как белые «барашки». Мне хотелось закричать, как тогда, в пустыне кактусов, но всё, что я сделала, это причинила боль своим лёгким.

Сквозь вой ветра раздался оглушительный треск, а затем столешница раскололась надвое, как крылья бабочки, и полетела прямо на меня. Я крепко зажмурила глаза, уверенная, что меня вот-вот ударит, но удара так и не последовало. А потом ветер перестал дуть, и мои волосы перестали развеваться вокруг лица, как водоросли в Глейде.

Щёлкнула задвижка, за которой последовал гулкий удар.

Я открыла глаза, но ничего не увидела.

Либо Римо закрыл дверь, потому что не было ни малейшего лучика света, либо я была мертва.

Я услышала тяжёлое дыхание. Моё, но и чьё-то ещё.

Я догадалась, что всё ещё жива.

Что-то мягко ударило меня по колену. Я предположила, что это ботинок Римо, пока он не заговорил, и я поняла, что он не стоит надо мной.

— Как думаешь, ты сможешь сделать фейский огонь из виты?

Сглотнув, я сжала ладони вместе и стряхнула пыль. Её нити засветились в темноте, когда я вытянула и сплела их в шар, который подбросила вверх. Он взмыл к потолку и осветил тесное помещение, отблескивая на полках, заставленных стопками винных бутылок, и выделяя края столешницы, под которой стояли две большие белые коробки с отверстиями.

Римо стоял, прислонившись к двери, и тяжело дышал. Его глаза пробежались по моей всё ещё стоящей на коленях фигуре.

— Ты в порядке?

Нет, я была не в порядке. Я была в полном беспорядке. Сломанный, бесполезный беспорядок. Я прикусила губу и отвела слезящийся взгляд. Когда я увидела, что ударилось о моё колено сбоку, мои коренные зубы заскрежетали друг о друга. Это был не пирог, но почти такое же отвратительное. Я подобрала безупречное яблоко и здоровой рукой запустила им в стену из бутылок. Его блестящая красная кожица не порвалась, белая мякоть не разлетелась брызгами. Оно просто отскочило назад и завалилось на бок, как будто было сделано из резины.

Я прижала больную руку к груди, пытаясь оценить, была ли боль такой же, как на Станции Обмана, или она ощущалась иначе. Каждый сантиметр кожи и кости болел чертовски сильно, что я вообразила, будто на этот раз у меня был перелом. Как я смогу взобраться на скалу только с одной рукой?

Если мы сможем покинуть этот подвал, учитывая бушующую снаружи бурю.

— А я-то думала, что ненавижу уроки этикета, но тюрьма фейри… официально это самое худшее, — пробормотала я.

— Но там есть мыло и пирог.

Дыхание Римо пощекотало мой нос.

Я подняла голову так быстро, что у меня хрустнула шея. Он снова присел передо мной на корточки.

— Покажи мне свою руку, Амара.

— Всё в порядке, — процедила я сквозь зубы.

— Ты угрюмее, чем обычно, так что предполагаю, что всё не в порядке.

— У меня есть полное право быть угрюмой. Я разгадала неразрешимую загадку, и ради чего? Чтобы спровоцировать стихийное бедствие?

Фырканье, сопровождавшее мой содержательный комментарий, замерло на выходе, превратившись в хныканье, когда Римо потянул меня за руку.

Я попыталась вывернуться, но он крепко держал. Он прощупал руку пальцами по всей длине. И где бы он ни прикасался, это вызывало новые всхлипы.

Наконец, он отпустил руку с мрачным выражением лица.

— Сомневаюсь, что смогу исправить её на этот раз.

Я захлопала веками, мои ресницы слиплись от старых и новых слёз.

Он встал и прошёлся по тесному помещению, заглянув в одно из отверстий, прежде чем распахнул его. Он вытащил длинный кусок ткани — скатерть или простыню. Пока я гадала, почему она хранилась в коробке, Римо скрутил её, накинул мне на шею и завязал узлом.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Делаю перевязь. Надеюсь, она поможет, — он приподнял мой локоть и положил его в белый гамак. — Лучше?

Удивительно, но стало лучше. Помолчав, я сказала:

— Я очень скучаю по полётам.

Римо одарил меня мрачной улыбкой.

— Подумай о том, как сильно ты будешь ценить это, когда вернёшься домой.

— Если мы когда-нибудь вернёмся домой.

— Вернёмся.

Он поднял один конец моей самодельной повязки и вытер им мои щёки.

Вот он снова был милым.

— Могу я кое-что предложить? — он позволил ткани снова повиснуть. — Как только мы вернёмся, тебе следует потренироваться, используя спирали. Я могу дать тебе несколько советов, если хочешь.

Я покачала головой, но улыбнулась.

— О… Римо.

А потом я расхохоталась, но к