– Не знаю, – произнес он, наконец. – Пока не замечаю в нем ничего особенного.

– Тогда ты слепой, – Старик был единственным из циркачей, кому позволялись такие выходки. – Почему ты его взял, кстати?

– Неважно. У тебя были и лучшие кандидаты, верно?

– Были, – кивнул Акопыч. – Но этот парнишка… Представляешь, он улетел с сальто. Ударился. Очень сильно. Я наорал на него как обычно, думал, не встанет. А он взял и встал. Ему было больно и страшно. Но он полез наверх и сделал сальто еще раз. И еще. И делал, пока у него не получилось.

Питон помолчал.

– Упрямый.

– Артист, – поправил старик.

– Возможно.

Акопыч вздохнул.

– Ладно. Пусть будет «возможно». А как же война?

Питон медленно повернулся – всем телом. Акопыч отступил на шаг, заморгал.

– Не говори со мной о войне, – негромко произнес силач. – Ты меня понял, старик?

– Чего ж не понять… Ты зачем Дворкина хотел выгнать?

Питон равнодушно пожал плечами.

– Он мне никогда не нравился.

– Угу, угу, понятно. Только что Директор бы на это сказал? Нельзя принимать такие решения без Директора.

Пауза. Питон снова покачал головой.

– А это уж не твоя забота.

– Не моя, так не моя, – согласился Акопыч. – Но на твоем месте я бы все-таки был поосторожнее.

Перегон Лиговский проспект – Достоевская,

строительный тупик, час X + 4

В этом служебном коридоре, никто, кажется, не бывал уже лет сто – видимо, со времен Катастрофы. Тем лучше. Луч фонаря прыгал по обшарпанным стенам, по провалам в полу. Герда заглянула в один провал и отшатнулась, голова закружилась. Дна там не было. Словно дыра к центру Земли. Таджик поддержал ее, покачал головой.

– Смотрите под ноги, – предупредила Герда. – Под нами метров сто пустоты.

Убер, шедший впереди, остановился. Хмыкнул.

– Что там? – Герда подошла ближе. Надпись на стене гласила:

– Нет, не понимаю я людей, – сказал Убер. Он прошел по коридору дальше, поднял фонарь.

возвещала следующая надпись.

– Вот теперь понимаю, – Убер почесал затылок. – Но оптимистичные долбоебы нравятся мне больше.

Возле третьей надписи скинхед простоял дольше всего.

Герда пригляделась.

И подпись: ИВАН

– Вот это по-нашему, – Убер даже крякнул от изумления. Присвистнул. Видимо, скинхед уже не знал, как еще выразить овладевшие им чувства, потому что подошел к стене и саданул кулаком. Два раза. Бум, бум.

Задумчиво осмотрел кровавые ссадины на костяшках.

– На месте этих чуваков я бы загодя начал ссаться в постель по ночам. А то, когда придет Иван, могут и не успеть.

Герда помедлила. Странный он, этот тип.

– Кто такой Иван?

Убер почесал затылок. Размял руки. Отвечать он, видимо, не собирался.

– Убер…

– Привал. Ждите здесь, – сказал скинхед. – Я на разведку.

«Какую еще разведку? Что он еще придумал?!» – Герда заволновалась. Ох уж эти взрослые мальчишки.

– Там же… – начала Герда.

– Знаю, – сказал Убер. – Поиграем с веганцами в прятки.

И ухмыльнулся.

* * *

…Убер мягко обхватил солдата сзади за шею, другой ладонью зажал рот. Схваченный, веганец замычал…

Мышцы жилистых рук на мгновение страшно напряглись, так, что выступили вены.

Щелк.

Негромкий, но жутковатый звук. Веганец обмяк. Убер мягко утянул его в темноту.

Напарник веганца вышел, озираясь.

– Егор, ты куда делся?

Тишина.

– Егор, ты заколебал уже. В прятки мы тут играем, что ли? – веганец шагнул вперед. И раскрыл рот, увидев, кого судьба вынесла ему навстречу. Глаза веганца округлились…

Убер со всего размаху врезал ему лбом в переносицу. Хруст. Веганца снесло.

– Обознатушки, перепрятушки, – пробормотал Убер. Вытер со лба след крови. Потер лоб.

Покачал головой, разминая шею, поморщился. Затем подхватил обмякшее тело веганца за руки, волоком потащил за угол.

– Черт, да сколько вас тут, – пробормотал он. – Рука бойцов колоть устала…

Бросил тело на предыдущего часового – видимо, того самого Егора, что плохо играл в прятки.

– И ядрам пролетать мешала… – Убер опустился на колени, расстегнул пуговицы мундира на веганце, грубовато, но быстро стащил с того зеленый китель. – Гора кровавых тел…

Выпрямился, попытался примерить китель на себя…

– Твою ж, – мундир оказался узковат. Убер с трудом застегнул пуговицы. Повел плечами, выпрямился… Треск. Убер замер, попытался заглянуть за спину. Ну, ясно. Убер вздохнул. Мундир треснул по всей спине. Какие-то мелкие пошли веганцы, узкоплечие.

Один из солдат, тот, которого он раздел, застонал, но пока не очнулся.

– Богатыри, не вы… – Убер повернулся к веганцам. Прицелился и аккуратно рубанул ребром ладони. Стон оборвался. – Лермонтов, «Бородино». В следующий раз я прочитаю вам из Шекспира. Но там, блин, кровищи…

Убер замолчал, насторожился. Потом мягко, бесшумно – как сгусток ртути – перетек к выходу из каморки.

Кажется, он услышал что-то… Вот опять!

Шорох. Звяканье.

Убер прищурился. Бесшумно приблизился к краю эстакады, заглянул вниз. Там медленно и осторожно двигался человек в зеленой форме. Черт, еще один веганец! Убер вздохнул. Секунду помедлил и мягким кошачьим движением прыгнул на человека сверху. В последний момент тот почуял опасность и успел вывернуться…

Почти.

Они покатились по земле, вскочили на ноги.

Завязалась схватка. Некоторое время в темноте были слышны только хриплое дыхание и неясные возгласы, звуки борьбы. Шорох бетонной крошки. Потом все закончилось. Наступила тишина…

– Ну, и что мы тут делаем? – поинтересовался Убер. Человек, притиснутый его весом к холодному бетону, заскрипел зубами. Убер легонько нажал на его локоть. Человек застонал, дернулся. Ткнулся лицом в бетон.

– Проклятые зеленые! – заявил он. Голос эхом разлетелся по руддвору, над брошенными вагонетками, сгнившим забором. Скинхед озадаченно молчал, потом присвистнул.