сидел во главе стола. Я занял свое место рядом с ним, но он едва признал мое присутствие. В прошлом мы спорили, особенно когда я был вспыльчивым подростком, но это никогда не казалось окончательным. На этот раз мне показалось, что между нами образовалась трещина, которую нелегко преодолеть. Я не был уверен, как это закрыть, не был уверен, что хочу попробовать.

К моему удивлению, Эрл не начал собрание с самой очевидной темы: похищения. Вместо этого он хотел обсудить новые маршруты транспортировки нашего оружия и возможное сотрудничество с другими мотоклубами. Учитывая, скольких мы убили за эти годы, я сомневался, что найдется достаточно желающих поговорить, даже если Фамилья была общим врагом.

Я был близок к взрыву, когда мы, наконец, были готовы перейти к следующей теме.

— Как насчет того, чтобы обсудить Витиелло прямо сейчас? — сказал я, не сумев скрыть раздражения.

Послушалось несколько смешков от старших, которые, вероятно, вспомнили о моих подростковых днях, когда я постоянно перебивал Эрла и несколько раз был отстранен за горячую вспышку.

Глаза Эрла, полные ярости, впились в меня.

— На данный момент нам нечего обсуждать. Витиелло не может слезть со своего высокого коня, и пока это так, итальянская шлюха остается с нами.

Оскорбление вызвало во мне новую волну ярости, которую я с трудом подавил. Я стукнул кулаком по столу.

— «Тартар» не мучает представительниц противоположного пола. Мы имеем дело с нашими врагами, а не с их детьми. Мы хотим Витиелло, и он предложил нам себя. Давай наконец-то отомстим. Пришло время. Я призываю к голосованию.

Эрл откинулся на спинку кресла, но его наигранное спокойствие никого не обмануло. В его глазах отразилась та же ярость, что и у меня. Если бы это не заставило его выглядеть слабым, он бы накричал на меня в ответ и отказался голосовать.

— Тогда давайте проголосуем, — произнёс он с суровой улыбкой. — Кто голосует «за» за то, что мы должны оставить шлюху Витиелло, пока Лука Витиелло не проявит к нам уважение, которого мы заслуживаем, и не пострадает за всех братьев, которых он пытал и убил. Или «против», если хотите поскорее положить конец этому ради него и его отродья.

Я стиснул зубы. Судя по его формулировке, голосование уже было проиграно. Я видел это по выражению лиц моих братьев по клубу и их утвердительным кивкам.

Как и ожидалось, только трое проголосовали «против», Гуннар, Грей и я в то время, как остальные, более десяти человек проголосовали «за» за то, чтобы оставить Марселлу и позволить Луке страдать из-за нее. Может, мне следовало предвидеть это. Более умеренные голоса в нашем клубе с годами превратились в Кочевников или присоединились к небольшим отделениям «Тартара» в Техасе или на севере, потому что они не хотели участвовать в наших планах мести. Люди, оставшиеся сейчас, были абсолютно преданы Эрлу и придерживались его радикальных взглядов.

Когда собрание закончилось, я остался в своем кресле и наблюдал, как мои братья по клубу отправились в бар, чтобы отпраздновать успешное собрание. Гуннар мимоходом коснулся моего плеча.

— Ты пытался, — сказал он. — Скоро все это закончится, и тогда мы сможем сосредоточиться на вещах получше, чем месть.

Я кивнул, но не поверил в это.

Эрл заметил меня и вернулся, возвышаясь надо мной.

— Этой шлюхе нужно убраться из твоей комнаты, Бешеный Пёс. Она морочит тебе голову. Это ген Витиелло. Это наш момент мести, не позволяй ей все испортить.

Я встал и натянуто улыбнулся Эрлу.

— Последние несколько недель сильно повлияли на меня, Эрл. Это все. Я просто хочу добраться до Витиелло, пока он не ускользнул из рук.

— Он не ускользнёт. Не в этот раз. А теперь давай отпразднуем.

Я последовал за ним к бару и выпил пару рюмок с членами клуба, развевая их подозрения и прощаясь с теми, кто не выживет.

Я поклялся отомстить Луке Витиелло, заставить его истекать кровью эмоционально, а позже и физически. Я хотел, чтобы он страдал так же сильно, как страдал я.

Марселла была средством для достижения цели. Она должна была стать выкупом, в котором мы нуждались, чтобы заполучить Витиелло в свои руки. Я презирал ее до того, как узнал, а теперь эта девушка владела мной так, как я никогда не должен был позволять. Я не предвидел этого, но должен был. Марселла Витиелло девушка, не похожая ни на одну из тех, кого я встречал раньше.

И сегодня я бы предал свой клуб ради нее. Я бы отказался от своей жизненной цели ради нее. И, возможно, я даже отдал бы за нее свою жизнь. Я никогда не думал, что что-то может стоить этого, и меньше всего девушка. Отношения приходят и уходят в жизни байкера, единственной прочной связью была связь с клубом и братьями, но с Марселлой я знал, что хочу всего, пока смерть не разлучит нас. Конечно, смерть, скорее всего, очень скоро разлучит нас.

Она того стоила. Блядь. Теперь я это знал. Я бы умер тысячу раз за нее.

Сделав последнюю глубокую затяжку, я щелчком отбросил сигарету. Было около десяти утра, и я пришел сюда после празднования со своими братьями прошлой ночью, вместо того чтобы лечь спать. Я не мог заснуть, а также не мог смотреть в лицо Марселле. Мне нужно было время подумать. Сегодня Марселла должна вернуться в собачью конуру, как можно дальше от меня. Эрл дал мне еще несколько часов, чтобы трахнуться с ней, прежде чем она станет честной добычей. Я прошелся по территории, проверил забор, но он тщательно охранялся.

Схватив свой телефон, я уставился на него, когда первые солнечные лучи пасмурного дня коснулись земли у моих ног. Слишком много охранников окружало периметр, чтобы я мог спасти Марселлу в одиночку. Дерьмо.

Мой пульс участился, когда я набрал номер ночного клуба Витиелло, где у него был расположен кабинет. Я никогда раньше с ним не разговаривал. Это всегда было привилегией Эрла, как президента.

Через несколько минут меня наконец соединили с мобильным телефоном Капо, потому что его не было в клубе. Я не удивился, что он не присутствовал на работе. Он и его люди, вероятно, работали двадцать четыре на семь, чтобы найти способ спасти Марселлу.

— Чего ты хочешь? — спросил Витиелло.

Его голос был напряжен от сдерживаемой ярости. Я мог представить, что он хотел со мной сделать, и, вероятно, я это заслужил. Но Витиелло последний, кто должен кого-то судить.

— Тебе лучше слушать внимательно, потому что то, что я скажу тебе