Алексей наскоро собрал рюкзак и окинул последним внимательным взглядом роковой триста третий. Зазвонил его телефон.

– Леша, как ты? – взволнованно спросила жена. – Обещал позвонить. И молчишь!

– Я в порядке. К друзьям переезжаю из этого ада. Духота, шум.

– У тебя в Иркутске появились друзья?!

– Они работают в полиции. Сергей тебе может позвонить, если не веришь. Никаких женщин.

– Не надо. Я уже успокоилась. А как твое расследование?

– В тупике. Боюсь, мне нечем будет порадовать клиентку.

– Не сдавайся. Ты же умный.

– Попробую.

Внизу он столкнулся с Машей. Лицо у девушки было заплаканное, глаза красные.

– Что случилось?

– Увольняюсь. Сил больше нет, Алексей Алексеевич! Алина как с цепи сорвалась!

– Я бы рад помочь… Вернусь домой – узнаю насчет работы для тебя. Комнату поищу. Вдруг сын подскажет что-нибудь? Сватать не буду, у него уже есть девушка.

– Да не надо мне никакого сватовства! Я просто хочу отсюда уехать! Хоть куда!

Полы буду мыть, лишь бы не видеть больше их всех!

– Найдем что-нибудь, – пообещал Алексей, которому девушка была симпатична. Надо Машу спасать. Но сначала…

«Спать. Только спать, – думал он, пока шел по улице Красных Мадьяр. – Отоспаться за все то время, когда я мучился в номере отеля…»

Но сразу уснуть не удалось. Приходил Сергей, и они опять сидели за столом, слушали Багировну, которая захватывающе рассказывала о достопримечательностях Иркутска, и ужинали так полюбившимися Алексею буузами и сытным чаем с молоком.

Когда старлей уехал ночевать к родителям, Леонидов завалился на кровать в маленькой комнате и почувствовал себя абсолютно счастливым. За окном царила благословенная тишина! Нет, там тоже раздавались какие-то звуки, но по сравнению с отелем здесь был настоящий рай!

Перед сном Алексей читал новости. Последнее время он особо интересовался Байкалом. Всем, что было связано с уникальным озером.

«…Депутаты добились принятия поправок в закон об охране Байкала, которые дадут толчок экономическому развитию региона…»

А это означает вырубку леса и бурную застройку берегов. Гм-м…

С 1999 года озеро находилось под защитой закона, который так и назывался: «Об охране озера Байкал» – и содержал жесткие ограничения. Сохранение уникальной природы Байкала было приоритетным над его освоением, а комитет по всемирному наследию ЮНЕСКО присвоил этой территории статус объекта Всемирного природного наследия.

Но за последнее десятилетие заметно вырос туристический поток на Байкал, а развивать туризм мешали ограничения, прописанные в законе. Принятые же поправки разрешат оформлять землю у озера в собственность.

Алексей не удержался и зевнул. Активисты будут биться до последнего, но экономическая выгода рано или поздно победит. Поистине бриллиантовый байкальский берег раздербанят если не сразу, так по частям. Сначала разрешат вырубку леса вдоль железнодорожного полотна, потом под туристические базы. Вопрос времени. И если узнать об этом заранее…

Он снова зевнул. Участки, которые уже в собственности, небось бешеных денег стоят. А если под индивидуальное жилищное строительство… Можно гостиницу забабахать или мини-отель. А то еще этот… глэмпинг! Отдых на природе без отказа от благ цивилизации. Туристический лагерь-люкс.

Тут же полезла реклама! На дисплее начали всплывать заманчивые картинки: «Исполните свою мечту! Остановитесь в красивом маленьком глэмпинге в байкальском историческом селе! Простой суровый уклад, не меняющийся веками. Уникальная история, один на один с природой. Вдали от шумных туристических маршрутов…»

Алексей невольно вспомнил домик дяди Вали. Вот где райское местечко для такого глэмпинга! На окраине села, рядом лес, всего в двух километрах байкальский берег, река поблизости…

«Вот зачем я это читаю? – Он с досадой отложил смартфон. – Спать надо».

Зачем он интересовался поправками в закон о Байкале, Леонидов понял на следующий день, когда раздался неожиданный звонок на мобильник.

И картинка начала складываться.

Кемпинги, глэмпинги… Разрешенная вырубка леса… Участки в собственность…

Вот где собака зарыта!

Алексей Леонидов. День седьмой

Проснулся Алексей почти в полдень и не поверил своим глазам, когда взглянул на часы. Ничего себе! Багировна будить не стала. Какая все-таки чуткая женщина. Вошла в его положение. Столько ночей почти без сна!

Зато теперь он почувствовал себя человеком.

Скворцова больше не писала, терпеливо ждала новостей, но имелась парочка неотвеченных вызовов с незнакомых номеров, на которые уже давно никто не перезванивает. Вот и Алексей и не стал.

Он понятия не имел, что делать дальше, куда идти, кого еще порасспросить о Скворцове. Поэтому приходилось просто тянуть время. До самолета оставалось три дня. Три! И что прикажете делать? С сотрудниками отеля в клинч вошел, дознавателя из местных разозлил, с официантом вообще подрался. Да еще Сашка чуть было на развод не подала! Веселая была неделька, ничего не скажешь!

– Как вам наш Иркутск, Алексей Алексеевич? Только честно, – спросил изумруд среди драгоценной россыпи замечательных женщин, встреченных Леонидовым на довольно непростом жизненном пути.

– Хороший город… Номина Баировна, я ведь не турист, – взмолился он. – Брожу по городу, а все мысли о работе. Иркутск хорош, он уютный, я бы еще сказал, камерный. Много достопримечательностей, уникальная история. Безусловно, здесь надо развивать туризм. Да, едут. Но в основном всех привлекает Байкал.

– Ангара не менее прекрасна. У нас две набережных, Нижняя и Верхняя. С Верхней открывается отличный вид на плотину ГЭС. Ближе к центру, от улицы Кожова до Глазковского моста, – пешеходный бульвар. Прекрасное место для прогулок! Есть живописный остров Юность. Когда дойдете до памятника Александру Третьему, сразу за ним увидите пешеходный мост. Если устанете, то можно на Юность не ходить, ограничиться Нижней набережной. Это колыбель Иркутска. Именно на этот берег в шестнадцатом веке и прибыл отряд казаков под предводительством Якова Пахабова. Там стоит памятник Первопроходцам. А неподалеку первое каменное здание города – Спасская церковь, а также собор Богоявления и восстановленные на новом месте Московские ворота, я вам о них уже рассказывала. Первые возвели в честь десятилетия коронации Александра Первого. Они обветшали, и их снесли в тысяча девятьсот двадцать пятом году, а к трехсот-пятидесятилетнему юбилею Иркутска возвели заново. Наверху есть смотровая площадка. Прекрасный вид открывается.

– Я запомню, – кивнул Алексей.

– Прогуляйтесь туда, не пожалеете. А то получается, что вы здесь уже неделю, а города-то и не видели.

– Пожалуй. Как бы все успеть? Но обещаю, что оставшиеся три дня посвящу экскурсиям по городу.

– Я бы с удовольствием стала вашим гидом, но здоровье уже не то. Ноги стали болеть, глаза плохо видят, – вздохнула Номина Баировна, но тут же оживилась: – Мой внук отличный экскурсовод.

– Это я уже понял, – рассмеялся Леонидов. – Но ведь Сергей на работе. Сам как-нибудь. Полагаю, что успею все, – легкомысленно пообещал он.

Звонок раздался,