Гунлауг посмотрел на храбреца со своего трона и слегка наклонил голову. Чужак скривился, увидев свое отражение в золотой маске, но все же не опустил головы.

«Это чистая сила воли.» — подумал Санни, впечатленный чужаком.

Тем временем голос Светлого Владыки снова зазвучал в большом зале:

— Мои подопечные. Сегодня у нас гость. Этот человек по имени Джубей прибыл к нам из внешнего поселения. Недавно было слышно, как он выдвинул обвинение против одного из моих людей. Как справедливый и благосклонный повелитель, я пригласил Джубея сюда, чтобы он выступил в суде и разоблачил преступника. Мы должны докопаться до сути этого дела! В конце концов, закон — наша единственная путеводная звезда в этом темном мире…

Несмотря на отсутствие психического давления, исходившего от доспехов Гунлауга, Санни все еще чувствовал странное воздействие его глубокого, мягкого голоса. У него даже мурашки побежали по коже. С золотой Памятью или без нее, Светлый Владыка обладал мощной и вкрадчивой харизмой. Его трудно было не слушать.

Но человек по имени Джубей лишь ухмыльнулся.

— Верно. Я здесь, чтобы обвинить одного из твоих головорезов, Гунлауг. Посмотрим, как ты выкрутишься, ублюдок.

С этими словами он поднял одну руку и указал пальцем на группу охотников, наблюдавших за происходящим из своего обычного угла большого зала.

— Вот этот человек, один из ваших так называемых Следопытов, виновен в убийстве. Он убил невинного ребенка самым отвратительным образом. Все эти годы я наблюдал, как вы и ваши приспешники совершали всевозможные мерзкие преступления, но хватит. Сегодня я увижу, как он ответит своей жизнью за то, что он сделал!

По толпе пробежала волна потрясенных шепотков. Обвинять Следопыта — это не то, на что способен здравомыслящий человек. Благодаря своему почитаемому статусу, эти люди были почти неприкасаемыми. И все же Джубей казался неумолимым.

Гунлауг произнес:

— …Так ли это? Это тяжелое обвинение, Джубей. Пожалуйста, расскажи нам больше.

Человек из внешнего поселения стиснул зубы.

— Этот мерзавец и его люди заманили наивного паренька в свою партию, пообещав ему всевозможные награды и богатства. Они сказали ему, что он станет одним из них и придет жить в ваш проклятый замок. Но на самом деле они просто скормили его чудовищам в качестве приманки!

Он сплюнул на пол.

— Вы смеете называть себя Охотниками, проклятые трусы?! Неужели у вас нет ни капли стыда?!

В большом зале воцарилась тяжелая тишина. Люди теперь смотрели на группу Охотников с мрачными выражениями на лицах. Обитатели замка привыкли притворяться слепыми ко всякого рода злодеяниям, но все эти деяния совершались людьми против других людей.

Чего они не могли простить, так это того, что человек предал другого представителя своего вида кошмарным существам. В Мрачном городе это было равносильно святотатству[8].

Гунлауг повернул голову к Охотникам, и те задрожали под его взглядом.

— Это правда?

Самый старший из группы, Следопыт, мрачно посмотрел на Джубея и нахмурился.

— Должно быть, это какое-то недоразумение, мой господин. Мальчик, о котором идет речь, был очень ценным членом моей партии. Мы все возлагали большие надежды на его будущее. Его смерть очень опечалила всех нас.

Его голос был ровным и спокойным. Возможно, даже слишком спокойным.

Джубей зарычал:

— Ложь! Я сам был на охоте в тот день и видел все своими глазами! Я знаю, что ты сделал, ублюдок!

Гунлауг повернулся лицом к воронам и вздохнул. По прошествии некоторого времени он торжественно произнес:

— Какая неприятная ситуация. Похоже, это твое слово против его, Джубей. Что делать, что делать? Я, конечно, всецело доверяю своим храбрецам. Кто может быть настолько неблагодарным, чтобы не доверять этим героям, когда именно они сохранили вам всем жизнь? Конечно, среди вас, мои драгоценные подопечные, нет никого настолько подлого и злого.

Санни затаил дыхание, чувствуя, как его выделяет коварный голос. Леденящая душу угроза, скрытая за этими словами, была не очень тонкой.

Несколько мгновений Гуналуг молчал, обдавая толпу своей гнетущей психической аурой. Затем он отвернулся, давая людям отдышаться, и сказал:

— Но с моей стороны было бы непорядочно играть в фаворитов в таком серьезном деле. А это дело, кхм, оно действительно серьезное. Какая дилемма. Как нам отстоять справедливость, мои подопечные?

В наступившей тишине внезапно заговорил Гемма, лидер Охотников и Следопытов:

— Милорд, позвольте мне сказать. Разве нет закона, который идеально подходит к этой ситуации? Он существует столько же лет, сколько люди живут в этом древнем замке. Я говорю, конечно же, о праве вызова.

Он взглянул на Джубея и улыбнулся:

— Если у этого храброго охотника есть хоть тень сомнения в своем обвинении, он должен уйти. Если нет, он может бросить вызов преступнику и доказать это кровью. Конечно, настоящий преступник здесь — это… я. Как человек, ответственный за этих людей, любое преступление, совершенное ими в роли Охотников, — это моя вина.

Харизматичная улыбка Геммы была широкой и дружелюбной.

— Так как насчет этого, Джубей? Ты уйдешь? Или ты хочешь бросить мне вызов?

Охотник из внешнего поселения некоторое время смотрел на него, его глаза горели яростью и презрением. Наконец, он прошипел:

— Ты думаешь, я боюсь тебя, пёс на привязи? Конечно, почему бы и нет. Я бросаю тебе вызов!

Глава 145. Правосудие

Весь этот спектакль был так гладко срежиссирован, что у Санни возникло искушение поверить в него. Конечно, он знал лучше.

Единственное, чего он не знал, это были ли фрагменты, исполненные Следопытом и Геммой, отрепетированы заранее или сымпровизированы на ходу, чтобы удовлетворить желание их повелителя сохранить видимость при публичной казни человека, посмевшего открыто выступить против него.

А это и была казнь. Санни ни на секунду не поверил, что Гунлауг собирается дать храброму охотнику шанс покинуть большой зал живым. Нет, он хотел, чтобы он умер, и чтобы все видели его смерть.

…Чтобы у них не возникло мысли, что можно выступить против него и уйти невредимым.

И все же, и все же… крошечный огонек надежды все еще горел в сердце Санни. Судя по всему, Джубей был опытным охотником. Способный, опытный воин, который сталкивался с множеством чудовищ и каждый раз оказывался на высоте. Он был очень силен, его силы воли и решимости хватало, чтобы сокрушить камни в пыль. Возможно, случится чудо.

Какой бы маленькой ни была вероятность.

Поэтому Санни не мог понять, почему Гунлауг готов рисковать жизнью своей правой руки в этом фарсе.

…Словно прочитав его мысли, Светлый Владыка произнес:

— Вызов? Да будет так. Это действительно