Восточная Франция

Рейн перестал быть границей между государствами. Эльзас вновь переживает расцвет, надежда на который, казалось, была утрачена навсегда. Правительство Империи поощряет здесь выращивание табака и свеклы, облесение, расширяет площади, отводимые под саженцы и искусственные пастбища. Континентальная блокада идет на пользу индустриальному развитию Верхнего Рейна; выделим две крупные прядильные фирмы: Гро-Давилье, Роман и Си (в распоряжении которой находилось в 1806 году в Вессерлинге 5 038 веретен и 185 рабочих) и Дольфус и Си (1 404 веретена и 72 рабочих за тот же период). Благодаря подъему производства население Мюлуза, крупного центра хлопчатобумажной промышленности, увеличилось с 6 до 8 тысяч жителей. Словом, ассимиляция Эльзаса протекала без осложнений. Аналогичный процесс характерен для четырех департаментов левого берега Рейна, поглотивших 97 бывших карликовых государств. Только в них проживало около полутора миллионов человек. Экономический подъем этого региона также не вызывает сомнений. Отметим два нововведения: отмена десятины и упразднение дворянских привилегий стимулировали развитие сельского хозяйства (расширение посевов сахарной свеклы, широкомасштабные работы по лесонасаждению, увеличение площадей, отводимых под виноградники), а ограничение притока конкурентоспособных английских товаров положительно сказалось на развитии текстильной и сталелитейной промышленности (в Крефельде удвоилось число шелкоткацких фабрик; в Ахене, население которого возросло с 10 до 30 тысяч, количество мануфактур увеличилось в десять раз; департамент Pep с 2 550 предприятиями и 65 тысячами занятыми на них рабочими стал в 1811 году самым промышленно развитым регионом наполеоновской Империи. Благодаря отмене речных пошлин удалось улучшить навигацию на Рейне, характер которой, впрочем, существенно изменился: объем сырья, поставляемого из рейнского бассейна к верховьям, превышал встречный поток колониальных товаров из Голландии, значительно оскудевший после введения режима континентальной блокады. Развитие промышленности и торговли способствовало возникновению буржуазии, ставшей главной опорой наполеоновского режима. Но и поместное дворянство, несмотря на утрату титулов и привилегий, воздерживается от конфронтации с новой властью. Оно заполоняет префектуры, заседает в Законодательном собрании, перед ним раскрываются двери сената. Что касается крестьянства, то оно решительно поддерживает борьбу с преступностью (пресловутый Шиндеранн[19] нейтрализован) и приветствует введение Гражданского кодекса Наполеона (ни в какой другой аннексированной стране он так часто не переводился и не комментировался, как в Эльзасе). Похоже, что симпатии населения рейнского бассейна были завоеваны благодаря мудрому администрированию префектов, подобных Лезе-Марнезиа в Кобленце и Жан-Бону Сент-Андре в Майнце. Им удалось воздержаться от повсеместного насаждения французского языка. Не став французами, жители прирейнской области все же почувствовали свое отличие от других немцев. Франкофобские призывы Гоерра, основателя газеты «Рейнский Меркурий», почти не встречали отклика вплоть до 1813 года. Французское влияние распространяется в глубь Германии до королевства Вестфалии, созданного в 1807 го-ду и объединившего владения герцога Брауншвейгского, курфюрста Гессенского, а также государства Геттинген, Оснабрюк и Грубенхафен, отнятые у курфюрста Ганноверского. Сложилась своего рода французская Германия в противовес немецкой Франции, образовавшейся на левом берегу Рейна. «Это королевство, — заявил император 24 августа 1807 года, — даст жизнь народу, который, будучи поделен на множество княжеств, не имел даже собственного имени. Жители стольких государств обретут наконец родину; ими будет править французский принц». Этим принцем стал Жером, младший брат Наполеона. Последний в письме от 7 июля 1807 года призывал его не обмануть чаяний немецкого народа: «Надо, чтобы даровитые люди, пусть даже и не дворянского происхождения, могли рассчитывать на Ваше расположение и престижные должности, чтобы остатки рабства и вся система иерархических отношений между монархом и последним простолюдином была разрушена до основания. Благодеяния Кодекса Наполеона, гласность судопроизводства, введение института присяжных должны стать отличительной чертой Вашего правления». При содействии Симеона, представителя Государственного совета, Жером поделил свое королевство на восемь департаментов, поставив во главе каждого из них по префекту. Судебная система стала точной копией французской. Органы самоуправления избирались коллегиями выборщиков. Чиновники немецкого происхождения, выходцы из среды аристократии и интеллигенции (Иоганн Мюллер, профессор права Геттингенского университета Лейст, Якоб Гримм), мирно уживались с французами (Норвен, Пишон, Дювике, Лекамю). Декрет от 23 января 1808 года упразднил феодальный строй. Однако, хотя формально барщина уже не существовала, некоторые виды оброка (ценз, рента, денежная повинность) подлежали выкупу. Впрочем, крестьянам не хватало денег, поскольку префекты, форсируя раздел общинной собственности и отмену прав выпаса скота после первого укоса на чужих лугах, желая поскорее разделаться с принудительным севооборотом, фактически развалили сельскую общину. Все же следует признать, что идеи революции, даже несмотря на их одностороннее воплощение, нашли в Германии широкую поддержку.

Западная Франция

Здесь, на западе, находилось одно из наиболее уязвимых мест Империи — Вандея. Ни умиротворение VIII года, ни поражение Кадудаля не смогли окончательно погасить очаг роялистского сопротивления. Граф Пюизе продолжал работать на англичан. В своих мемуарах он следующим образом охарактеризовал направление своей деятельности: «В конце концов любая гражданская война — не что иное, как результат конфликта между неимущими или теми, кому недостает богатства, почестей, привилегий, власти, и теми, кто, как им представляется, наделен всем этим в достаточной, а то и в избыточной степени. Наличие некоторого фанатизма способно, конечно, несколько разнообразить формы и детали этого конфликта, однако в целом это ничего не меняет». Попытку организовать облаву сорвали эмигранты. В 1808 году по конспираторам был нанесен ответный удар. Арест Прижана, правой руки Пюизе, а затем Шатобриана, брата писателя, фактически обезглавил агентуру Джерси. Кроме того, Пюизе ссорится с д'Аваре, фаворитом Людовика XVIII. Бандитизм по-прежнему свирепствует в департаментах Сарта, Майенн, Мэн-и-Луара и Нижняя Луара. В донесении полиции от 11 марта 1809 года содержится анализ причин этого явления: отмечаются трудности с организацией взаимодействия четырех департаментов, апатия местного населения, деструктивная позиция «малой церкви»[20], недоукомплектованность нарядов жандармерии, попустительство местной магистратуры. Из каких слоев рекрутируются банды грабителей? Фуше выделяет три социальные группы. Первая, «наименее представительная», состоит из «злоумышленников, пользующихся сложившейся обстановкой, чтобы пограбить, выдавая разбой за политическую борьбу». Вторая, «составляющая основу движения, формируется из дезертиров и уклоняющихся от службы призывников». Наконец, третья — «из бывших шуанов, часть которых известна нам по имени, но прежде всего — по умонастроению и почерку». Что же касается происков англо-роялистов, то «Бретань находится под слишком жестким контролем, Нормандия слишком консервативна, и лишь с Мэном связываются их надежды на прямое восстание». В самом деле, порты на западе блокированы, судоходство в заливах и бухтах, где осуществлялось каботажное и рыболовное плавание, практически парализовано. Степень недовольства высока, умонастроение общества неопределенно. Желая разоружить оппозицию, Наполеон щадит Вандею. Гнет рекрутского набора здесь не так тяжел, как на остальной территории Империи. Для осуществления контроля над призывом он решает основать в самом сердце Вандеи город, вы-брав для него в 1804 году место в провинции Лa Рош-сюр-Ион, у опушки леса. Наполеон — так будет назван новый населенный пункт, административный центр департамента Вандея. В 1812 году число его жителей не превысит 1 900. Наконец, в 1808 году, дабы окончательно привлечь на свою сторону Вандею, Наполеон освобождает на 15 лет от налогов все восстановленные до 1 января 1812 года дома, пострадавшие во время гражданской войны. «А что, вспоминают здесь еще о Бурбонах?» — спросит он в 1808 году у своего душеприказчика Торла во время инспекционной поездки по западным районам страны. «Сир, — ответит Торла, — ваша слава и ваши благодеяния давно уже вытеснили Бурбонов из их памяти». Торла — льстец, и Наполеон не заблуждается на его счет. Вместе с тем не подлежит сомнению, что с 1802 по 1812 год запад, еще не залечивший ран гражданской войны, обнаруживал искреннюю приверженность миру. Доказательством этому может служить декрет от 6 ноября 1810 года, сокративший до ста пятидесяти число отрядов жандармерии в западных департаментах Империи.