Вбок «Климу Ворошилову» зашла самая опасная тварь из всего немецкого «бронированного зверинца».

* * *

Ее история началась еще в далеком от начала Великой Отечественной войны 1935 году, когда будущий фельдмаршал Эрих фон Манштейн в письме к генералу Беку описал идею машин «штурмовой артиллерии». Их главной задачей, по замыслу будущего автора «Утерянных побед», должна была стать непосредственная поддержка атакующих подразделений пехоты на поле боя.

После проработки подробных запросов 15 июня 1936 года фирма «Даймлер-Бенц» получила заказ на проектирование бронированных машин поддержки пехоты, вооруженных 75-миллиметровой пушкой со свободой движения ствола в горизонтальной плоскости по крайней мере в 25 градусов по горизонтали. Будущая самоходка должна была быть полностью бронирована, тем самым защищая экипаж от прямого огня неприятеля, а ее полная высота не должна была превышать средний рост солдата.

Для разработки новой самоходки конструкторы «Даймлер-Бенц» решили использовать шасси нового среднего танка Pz.Kpfw.III Ausf.B. Первые пять прототипов были собраны в 1937 году. Они были вооружены короткоствольной 75-миллиметровой пушкой «Stuk 37 L/24», установленной в бронированной, полностью закрытой рубке в передней части корпуса.

Пушка была смещена слегка вправо, и место механика-водителя осталось на прежнем месте, с той лишь разницей, что теперь он находился впереди просторного боевого отделения, вдоль стен которого размещались боеукладки с сорока четырьмя снарядами. Установка пулемета для ведения огня по пехоте противника не предусматривалась.

В целом машина имела низкий силуэт и неплохое для того времени бронирование. К началу французской кампании были готовы только пять машин, но к концу 1940 года в строй вступили уже 184 единицы. Темпы серийного производства составили тридцать самоходок в месяц — по одной в день! Этот ритм выпуска «готовой продукции» промышленность сохранила до конца 1941 года, в результате чего было выпущено 548 машин различных модификаций.

После столкновения в России с танками Т-34 и КВ было решено переоборудовать StuG-III длинноствольной пушкой, пригодной для поражения брони советских танков.

Все машины из серии «Sturmgeschutz-III» были заметно дешевле в производстве, чем танки на тех же шасси. Самоходка StuG-III стоила восемьдесят две с половиной тысяч марок, в то время как Pz.Kpfw.III стоил более ста трех тысяч марок. Естественно, дешевизна производства сказалась на массовости — до конца войны было произведено свыше десяти с половиной тысяч экземпляров этой самоходки в различных модификациях.

Полное официальное название этой боевой машины — «Gepanzerte Selbstfahrlafette fur Sturmgeschutz 7,5-cm Kanone». А по ведомственному рубрикатору министерства вооружений нацистской Германии самоходка обозначалась как «Sd. Kfz.142. StuG III». Также обозначается как «StuG-40», в советской литературе эту машину именовали как «Артштурм».

StuG-III активно использовались на всех фронтах Второй мировой войны и в целом получили хорошие отзывы немецкого командования: к началу 1944 на счету StuG-III было около 20 000 танков противника. Захваченные Красной Армией StuG-III переделывались в самоходки СУ-76и.

В Вермахте штурмовые орудия StuG-III состояли на вооружении батальонов штурмовых орудий моторизованных дивизий, а также в составе рот и дивизионов штурмовых орудий пехотных дивизий. В некоторых танковых дивизиях в конце войны в составе противотанковых дивизионов вместо одной роты 75-миллиметровых противотанковых пушек имелась рота StuG-III. Кроме того, они состояли на вооружении противотанковых дивизионов и бригад штурмовых орудий.

Накануне войны с СССР в немецких войсках насчитывалось триста семьдесят семь штурмовых орудий, двести пятьдесят из них были сосредоточены на советско-германской границе. К концу 1941 года потери в них составили девяносто шесть единиц. Такой уровень потерь говорит и об интенсивности боев с русскими танками, и о мастерстве экипажей «Артштурмов», а также и об особенностях их боевого применения. Низкий силуэт немецкой самоходки существенно снижал заметность, чем и пользовались гитлеровцы.

«Штурмгешютце-III» следовали за танками, прячась и выбивая бронетехнику противника, или устраивали засады — атаковали, словно змея в высокой траве.

* * *

С такой вот «бронированной коброй» и столкнулся на поле брани «Клим Ворошилов» под командованием лейтенанта Горелова. Развернув башню, Николай отчетливо видел в прицеле белую свастику с загнутыми в круг лучами — это была самоходка одной из противотанковых частей дивизии СС «Викинг». Она вступила в бой уже в конце июня, но быстро добилась ощутимых успехов.

КВ-1 стоял абсолютно беспомощный — развернуться и задавить бронированную гадину он попросту не успевал, и следующий выстрел-укус ее 75-миллиметрового жала стал бы для советского бронированного льва смертельным… «Штурмгешютце-III» подползла к нему на какие-то полторы сотни метров, а с такой дистанции бортовая броня КВ-1 уже пробивалась короткоствольной пушкой «Stuk 37 L/24» длиной в двадцать четыре калибра…

Горелов уже приготовился к смерти — что ж, повоевать он успел, обидно было только, что сделал он в своей молодой жизни совсем немного. Не успел…

— Командир!.. — с пола боевого отделения голос заряжающего Ивана Лаптева звучал как из преисподней. — Держи снаряд…

Горелов встрепенулся: ну да — тот бронебойный унитар, который он выронил, когда вел неравный бой с немецким бронепоездом. Николай схватил последний оставшийся бронебойный снаряд и вогнал его в казенник орудия. Недаром, ох недаром он берег танковую пушку! Ну, теперь не подведи, родная…

Лейтенант плавно навел перекрестье прицела на низкий силуэт вражеской самоходки. «Sturmgeschutz-III» отличалась усиленным лобовым бронированием до 50 миллиметров. Куда стрелять, если снаряд только один? Горелов целился в бронемаску 75-миллиметрового орудия. В любом случае нужно было его заклинить — тогда появится шанс развернуться и раздавить гадину! Николай нажал на электроспуск — танковая пушка отозвалась знакомым грохотом.

В прицеле лейтенант Горелов увидел яркую вспышку — не попал! И проклятый «Артштурм» сейчас прошьет его своим бронебойным снарядом! Но этого не произошло.

Бронебойная 76-миллиметровая болванка советской пушки ударила точно в бронированную маску орудия «Sturmgeschutz-III». Немцы сами спешили нанести ответный удар. От взрыва русского снаряда сдетонировал немецкий, который уже находился в казеннике орудия Stuk 37 L/24. Но затвор не был закрыт, и мощный форс пламени, вырвавшись с противоположной от дульного среза стороны, пережег пополам заряжающего. Пламя плеснуло по бортам самоходки — туда, где находился боекомплект… Ярчайший клуб пламени выжег все внутри бронированной коробки — четверо танкистов панцерваффе превратились в обугленные останки.

А «Клим Ворошилов», взревев дизелем, пошел к своим. Экипаж и машина сделали все, что могли, и даже более того, а КВ-1 снова доказал, что равных ему нет.

* * *

У немецких танкистов и артиллеристов появление даже одного стального колосса вызывало шок и ужас. Сталинский механический монстр на средних и дальних дистанциях не пробивался ничем, кроме гаубиц полевой артиллерии калибра свыше 100 миллиметров или зениток «восемь-восемь», которых было не так уж и много. А снаряды самой распространенной 37-миллиметровой противотанковой пушки Вермахта чаще всего не оставляли на броне советского бронированного богатыря даже вмятин.