И с этими словами он вонзил кинжал в бок Наталии.

Наталия упала, даже не вскрикнув. Я смотрел, как она падает, и на секунду оцепенел, а потом рванулся к мечу, но было поздно. Могар опередил меня. Я бросился на него, он откатился в сторону.

Вскочив на ноги, я выхватил из-за ремня черный меч и собрался переложить его в правую руку, но Могар двигался слишком быстро. Меч Королей со свистом опускался на мою голову.

Я едва успел поднять свой и заорал во всю глотку. Удар Экскалибура был таким мощным, что у меня чуть не сломалось запястье. Я отступил и замахнулся мечом, а Могар улыбался и явно был доволен собой.

Он атаковал почти с ленцой, приговаривая:

– Хорошо, мистер Кропп! Великолепно! Прекрасно парируете удар, сэр! Теперь на носок, легче шаг и выше клинок!

Могар наступал, я пятился. Он заходил то справа, то слева, потом снова справа и в итоге так отбил мою руку, что хрустнул плечевой сустав.

Могар вцепился мне в правую кисть. Рука у него была холодная, а хватка очень крепкая. Я ощутил под челюстью острие Экскалибура. Могар подступил ближе, и теперь мы стояли буквально нос к носу.

– Есть в тебе что-то, чего я никак не пойму, Альфред Кропп, – прошипел он. – Почему ты никак не угомонишься? Я убил твоего дядю, а ты связался с Беннасио. Я убил Беннасио, ты остался один, но все равно полез на рожон.

Я убил Наталию, а ты продолжаешь драться. Так объясни мне, мальчишечка, почему ты никак не уймешься?

– Я… я дал клятву, – срывающимся голосом ответил я.

Могар чуть запрокинул голову, его рот начал расплываться в улыбке, глаза заблестели.

– Дал клятву! Альфред Кропп дал клятву! – Он хрипло рассмеялся. – Не сомневаюсь, что лорду Беннасио.

– Нет, – сказал я. – Небесам.

И в ту же секунду со всей силы двинул ему коленом между ног. Потом я высвободил руку с мечом и отступил, а Могар упал на каменный пол пещеры. Вот оно! Давай, Кропп, пока он не поднялся, вонзи в него меч! Но что-то помешало мне это сделать. Вместо того чтобы убить Могара, я просто стоял, переводил дух и ждал, когда он поднимется.

– Он вам не принадлежит, мистер Могар. Неужели не понимаете? Он ничей.

Могар встал, и лицо его исказилось от боли и чего-то еще вроде злобы, но не чистой, а с примесью грусти. Так кривится маленький мальчик, когда понимает, что не получит любимую конфету.

– Кто ты такой? – спросил он, хватая ртом воздух. – Кто ты, Альфред Кропп? Почему я всюду на тебя натыкаюсь? Ты, жирный, будто булыжник, который вечно попадается под ноги.

С каждой репликой Могар делал шаг вперед, а я – назад.

– Почему после гибели Сэмсона Беннасио пришел именно к тебе? – Шаг. – Зачем он притащил тебя сюда? – Шаг. – Почему он взял с тебя клятву? – Шаг. – Кто ты, Альфред Кропп?

– Я – сын Бернарда Сэмсона и наследник Ланселота.

Могар застыл на месте. Вид у него был такой, будто я влепил ему пощечину. Затем боль и печаль испарились, осталась одна злоба.

Он дико взревел и бросился на меня. Я поднял свой черный клинок и отразил удар Экскалибура. От звона стали у меня заложило уши. Глаза Могара сверкали от бешенства, и он с такой скоростью размахивал мечом, что тот превратился в размытое серебряное пятно.

Могар наступал, а я пятился, пока не уперся в стену. Теперь мне оставалось либо дать отпор, либо сдаться и умереть.

Я держал меч двумя руками и двигался только благодаря инстинктам. А Могар нырял то в одну сторону, то в другую, нагибался, отклонялся и поворачивался кругом. Клинки пронзительно скрежетали. Я почувствовал сквозь плащ, как в спину впились острые камни.

И тогда я громко, как только мог, выкрикнул имя Беннасио. Это окончательно взбесило Могара. Он ударил меня кулаком в плечо, и я выронил меч.

Могар придавил мне шею предплечьем, я начал задыхаться и понял, что бой закончен.

– Наследник Сэмсона! – прошипел он мне в лицо.

Острие Экскалибура уперлось мне в живот, прокололо плащ и начало медленно вспарывать рубашку.

– Наследник Ланселота! Причина моего изгнания! Вот круг и замкнулся, Альфред Кропп!

– Пожалуйста, – прошептал я. – Пожалуйста, мистер Могар…

Я сам не понимал, о чем просил – не то что-то сделать, не то чего-то не делать.

– А благородный Беннасио рассказывал тебе, как встретил смерть твой отец? Кто-нибудь говорил тебе, Альфред Кропп, как умер папуля?

Я почувствовал, как клинок проткнул мне кожу и теплая кровь потекла по животу.

– Пожалуйста, – твердил я. – Пожалуйста.

– Я истязал его. Я исполосовал его всего, пока он не начал умолять на коленях, чтобы я его прикончил. Вот именно так, как ты умоляешь сейчас.

Его рука сделала движение вперед. Клинок вошел глубже – может, на четыре или пять дюймов, и я ощутил привкус крови.

– А когда у него не осталось сил умолять, я отрубил его жалкую голову.

Он снова шевельнул рукой, на этот раз резко, и мой рот наполнился кровью.

Лицо Могара поплыло у меня перед глазами, голос звучал все тише.

– А потом я взял голову Бернарда и посадил ее на стальную пику. Я выставил ее у входа в мое убежище, чтобы жрали падальщики, чтобы его глаза и язык выклевали вороны. И вот круг замкнулся, мистер Кропп. Пора прощаться. На сей раз ты оставишь меня и присоединишься к отцу.

И Могар вонзил в меня меч по самую рукоять. Я услышал звук, с которым клинок, пронзая меня насквозь, разорвал плащ и легко, как в песок, вошел в каменную стену.

Могар отпустил меч и шагнул назад. Он снова улыбался.

– А теперь умри, Альфред Кропп.

Наверняка не скажу, но думаю, что я и умер.

После смерти я побывал в нескольких местах.

Сперва я завис под сводом пещеры и сверху увидел себя, пригвожденного мечом к стене. Могар, обеими руками схватившись за рукоять, изо всех сил тянул меч к себе. Его лицо перекосилось от натуги. Он рычал от злости и бессилия, и его рев эхом разлетался по всей пещере.

Он все тянул и тянул меч, но никак не мог вытащить его из стены.

Потом Могар, пошатываясь, отошел от меня, разыскал свой кинжал с двухфутовым лезвием, который бросил, когда кинулся за мечом, и снова вернулся ко мне. Наверное, он собрался освободить меч от моей плоти, потому что тело человека слишком мягкое и не может служить упором. После этого картинка постепенно исчезла.

Наступила тишина, а потом я услышал шелест листвы.

И очутился в больничной палате. Я сидел у маминой койки, а мама просила:

– Пожалуйста, помоги. Сделай так, чтобы не было больно.