Анализируй ситуацию и предпринимай адекватные действия.

Благодаря нашей подготовке мы знаем, что действия, которые нам следует рассматривать, зависят от того, какие системы отказали и сколько времени и топлива у нас осталось, чтобы овладеть ситуацией. Существуют конкретные процедурные этапы, и нам необходимо знать их и быть готовыми к их выполнению.

Приземляйся, как только позволят условия.

Это означает, что мы должны учитывать состояние погоды и ВПП, ветер, длину и ширину ВПП, доступность аварийного и спасательного оборудования в конкретном аэропорту, где может быть совершена попытка посадить самолет, и всевозможные другие факторы. Важно приземлиться быстро, но с должной осмотрительностью. Насколько качественную помощь смогут оказать аварийные команды в ближайшем аэропорту? Есть ли смысл лететь в другой аэропорт, с лучшими погодными условиями или вспомогательными службами?

Это три основных правила. И есть вариация этих правил, которую пилоты считают легкой для запоминания: aviate, navigate, communicate (управляй самолетом, осуществляй навигацию, веди радиообмен).

Aviate. Управляй самолетом. Navigate. Убедись, что твоя траектория приемлема и ты не сбиваешься с курса. Communicate. Позволь тем, кто на земле, помочь тебе, и дай знать тем, кто на борту, что́ может быть необходимо для того, чтобы спасти их жизни.

В рейсе 1549 мы с Джеффом делали все это почти одновременно. У нас не было выбора. Это также означало, что нам приходилось заботиться о том, чтобы задачи с высшим приоритетом не страдали, когда мы работали над решением задач более низкого уровня приоритета.

Первое, что я сделал, – опустил нос самолета, чтобы добиться наилучшей скорости планирования. Чтобы все мы, находившиеся на борту, выжили, самолет должен был стать эффективным планером.

В те дни, которые последовали за посадкой на Гудзон, в СМИ высказывалось много предположений о том, что моя подготовка как пилота планера, которую я прошел тридцать пять лет назад, помогла мне в рейсе 1549. Вынужден опровергнуть это представление. Летные характеристики, скорость и масса аэробуса несопоставимы с характеристиками планеров, на которых я летал. Они отличаются, как день и ночь. Так что моя планерная подготовка мало чем помогла. Думаю, на самом деле мне помогало то, что я не один год летал на реактивных самолетах и уделял пристальное внимание управлению энергией самолета. Совершая тысячи рейсов, я старался лететь по оптимальной траектории полета. Думаю, в рейсе 1549 это помогло мне более всего прочего. Я собирался попытаться использовать энергию самолета, лишенного обоих двигателей, чтобы безопасно доставить нас на землю… или не на землю.

В рейсе 1549, когда мы снижались и я наблюдал, как земля стремительно приближается к нам, пассажиры не сразу поняли, насколько это страшно. Они не пилотировали самолеты и не обладали нужной подготовкой. Вероятнее всего, они не могли связать все эти разнородные сигналы и намеки в целостное представление, которое поведало бы им о масштабах нашей проблемы. Природа этой чрезвычайной ситуации и крайне малый резерв времени вынуждали нас с Джеффом фокусировать внимание на задачах, имевших высший приоритет, так что не было времени вступать в вербальный контакт с теми, кто находился в салоне, даже с бортпроводниками.

В кабине же мы с Джеффом ни разу не встретились взглядами, но по немногим словам, которые он произносил, по всему его поведению и языку тела в целом я получил четкое ощущение, что он не впал в панику. Он не отвлекался. Он работал быстро и эффективно.

Салленбергер (3:27:28): Достать (ОСЭ) … [Раздел] потеря тяги обоих двигателей.

Джефф схватил «Оперативный сборник экипажа», чтобы найти наиболее подходящую процедуру для нашей чрезвычайной ситуации. Это том толщиной более чем в дюйм, и в предыдущих изданиях в нем были полезные пронумерованные наклейки, торчавшие над страницами книги. Это облегчало нам задачу по поиску нужной страницы. Можно было держать его в левой руке и пользоваться как записной книжкой, перебирая пронумерованные ярлычки правой рукой, пока не дойдешь до ярлычка, скажем, с процедурой номер 27.

Однако в последние годы в рамках усилий по снижению расходов US Airways начала печатать эти сборники без пронумерованных закладок по краю страниц. Вместо этого номер каждой процедуры печатался на самой странице, в результате чего пилотам приходилось раскрывать книгу и листать ее до нужной страницы.

Пока Джефф быстро листал страницы своего ОСЭ без закладок, чтобы найти нужную страницу с подходящей процедурой, ему пришлось потратить несколько лишних секунд. Я доложил об этом Национальному совету по безопасности на транспорте в своих свидетельских показаниях, данных в дни после этой аварии.

Мы были в тот момент над Бронксом, и я видел из окна северный Манхэттен. Самая большая высота, которую мы успели набрать в высшей точке, едва превышала 3000 футов (914,4 м), и теперь, по-прежнему направляясь на север, мы снижались со скоростью более одной тысячи футов в минуту. Это все равно что спускаться в лифте, пролетающем по два этажа в секунду.

Двадцать одна с половиной секунды прошла после столкновения с птицами. Мне нужно было доложить диспетчеру о нашей ситуации. Мне нужно было найти место, чтобы быстро посадить самолет – не важно, вернувшись в Ла-Гуардию или где-то еще. Я начал левый разворот, присматривая такое место.

– Мэйдей! Мэйдей! Мэйдей!

Таково было мое послание – экстренный сигнал бедствия – Патрику Хартену, диспетчеру вылета, сразу после 3:27:32,9. Я сказал это деловым тоном, но ясно давая понять чрезвычайность ситуации.

Однако Патрик не услышал этих слов, поскольку, пока я произносил их, он осуществлял собственную радиопередачу, пытаясь связаться со мной. При радиосвязи, когда кто-то включает свой микрофон, он не может слышать, что́ ему говорят на той же частоте. В то время как Патрик давал мне рутинное указание: Кактус пятнадцать сорок девять, разворачивайтесь влево, курс два семь ноль, – мой «мэйдей» не ушел дальше нашей кабины.

Я не знал, что Патрик не слышал меня, а я не слышал его. Это постоянный и проблемный вопрос в радиосообщении между диспетчерами и пилотами. Когда два человека передают сообщения одновременно, они не только блокируют один другого, но и порой не дают другим, находящимся поблизости, услышать определенные передачи.

Были изобретены «антиблокировочные» устройства, которые позволяют радиостанциям воздушного судна определять, когда передачу ведет кто-то другой. Таким образом, когда радиостанция засекает другую передачу, она может не допустить передачи твоего сообщения, чтобы ты никого не блокировал. Мы, безусловно, могли бы с пользой применять такие или похожие устройства в наших кабинах. У всех пилотов найдутся истории на эту тему. Бывает и такое, что пилот случайно заклинит свою кнопку радиопередачи, и несколько минут мы, летящие в других самолетах и настроенные на ту же частоту, слышим лишь фоновый шум из кабины этого пилота. Мы не слышим диспетчера. Это потенциально угрожающая ситуация, которая до сих пор не разрешена, поскольку авиакомпании и другие операторы решили не брать на вооружение антиблокировочную технологию, а FAA не сделал ее обязательной.