Лязг и крик. Воин с обломком меча в руке отлетает к лестнице. Рыцарь прыгает вперед, к девчонке и деду. Огненный шар, летящий в меня. Мать. Отшатываюсь к стене. Мимо. Взрыв. Волна огня накрывает меня. Бросаю кистень и судорожно рву свиток, прикрепленный к щиту. Успел. Все мое тело окружает прозрачная пленка. Сколько она действует — тридцать секунд? На выход. Поднять кистень — и вперед, точнее, назад, к лестнице. Несколько шагов — и я выхожу из огненного моря. Рыцарь вынимает меч из груди девчонки. Старик лежит ничком у его ног. Воин собрался отбросить коньки: грудь разворочена и пол залит кровью. Рыцарь подскакивает ко мне. Что, удивлен? Попробуй еще раз. Не получается — сочувствую, получай, баловник. Ромб взлетает в воздух и разносит ему череп.

Вот за что я тебя люблю, кистенек ты мой хороший, что без щита хрен от тебя защитишься. Попробуй поймать било мечом. Да и со щитом проблема не исчезнет. Так, сколько у меня времени, сколько огонь будет держать любопытных? Фиг его знает. Но попытаться стоит. И так смертей достаточно. Опаньки, защита исчезла — ну и ладушки. Свое дело свиток сделал. Вернусь — в ноги Трону поклонюсь за такой подарок.

Бросив взгляд на девчонку, я склоняюсь над воином. Спереди грудь сильно разрезана. Странно, что он еще жив. Достаю иноин и, раскрыв грудную клетку, заливаю его рану по всей длине. Тело воина скручивает судорога. Так, сжимаю рану и начинаю поливать ее сверху. Жаль, что у меня нет третьей руки. Справился. Отбрасываю пустую тару в сторону, теперь — жизнь. Подбираю валяющийся нож — эх, не пригодился ты девчонке! — разжимаю рот воина. Лью почти все. Хрен его знает, сколько нужно, но я не жадный, много — не мало. Так, и себе пару глотков. Вроде стимулятор начал воину помогать: глазки открываем — значит, жить будешь. А вот кровью меня пачкать не надо. Переворачиваю воина на живот. Отхаркивай кровь из легких, родной. О занесенной инфекции пусть в Белгоре у тебя головка болит.

Теперь старик. Ну, это просто — ран нет, а шишка на лбу — дело житейское. Вставай давай, захребетник. Не хочешь — ну полежи. А что это у нас валяется? Узелок хмыря, которым он расплатился с Рувом? Ладно, после разберемся. Узелок — в сумку: вот и пригодилась, — а Матвей говорил, примета такая. Пошли отсюда, пока огонь не погас. Пара пощечин — и у этого глазки открылись и снова закрылись. Черт с тобой, понесу пока. Весу в тебе немного. Вот и воин стоит, покачивается. Пошли. Закинув на плечо старика, я повернулся к воину:

— Пошли.

— Подожди, охотник.

Воин, пошатываясь, подошел к останкам рыцаря и поднял его меч. Повернулся к телу девчонки. Взмах. Отрубленная голова отскочила от тела. Воин наклонился и взял ее в руки.

— Спокойной смерти, Лира. Доброго пути к Создателю.

Ничего себе прощание. Это же статья «надругательство над телом».

— А лучше, чтоб одним зомбаком больше стало? Мало их тут, что ли?

Подожди, «Я», не мешай смотреть — это еще не все.

Воин за волосы привязал голову девчонки к своему поясу и повернулся ко мне:

— Пошли, охотник.

Наверх мы выбрались без лишних встреч.

Так приятно очутиться на свежем воздухе. Лайя и Тайя, я люблю вас, люблю ваш облик и красоту, которые вы приносите в этот мир. Только побывав в погани, можно по-настоящему оценить это. Вот и знакомая дорожка — через час я буду в Белгоре.

— Охотник, — прервал мои мысли воин, — мы покинули погань — давай остановимся, и я займусь твоей раной.

Смотрелся он очень импозантно. Оборванная и окровавленная одежда, длинный бастард на плече, отрубленная женская голова на поясе, на заднем фоне — погань, над головой — две луны. Что еще нужно художнику для создания картины «Ад на земле» или «Пришествие мрака»?

— Я не ранен. Твари не успели меня задеть.

Воин внимательно посмотрел на меня.

— Я думал, что ты ранен в спину и не можешь помочь себе, — медленно проговорил он, — поэтому ты так плохо сражаешься.

И этот туда же. Долго меня будут в вежливой форме называть куском ничего не умеющего мяса?

— Я не ранен, — раздраженно ответил я, — и я не охотник, а только ученик. Сегодня я в первый раз спустился в погань.

Воин остановился и изумленно посмотрел на меня:

— Ученик, а зачем ты тогда полез нас спасать?

— Скучно стало, да и Рув с компанией мне не понравился.

Воин расхохотался:

— Не понравился! Хорошая шутка, черный магистр Рув тебе не понравился — и ты решил его прикончить?

— Слушай, я понятия не имею, кто такой Рув и чем он знаменит. Но его тело сейчас внизу, а вы все…

Я осекся.

Молчание.

— Меня зовут Гил Добряк, — протянул мне руку воин.

— Влад.

— Не думай, Влад. Лира погибла хорошо — в бою с тварями. Ты сделал невозможное. Если бы мне кто-то сказал, что ученик-охотник выбьет из Черного Рува душу и отправит ее в ад, я бы назвал его лжецом. А ты еще спас меня с Коларом.

— Этот мешок на моем плече — Колар?

— Да, он нанял меня с Лирой проводниками. Хотел проникнуть в Закрытый лес, около него нас и схватили. Вот мы и оказались здесь с Рувом, пусть душа его горит вечно.

— Ты его так не любишь?

— Никто из почитателей Создателя не любит магов Бароса, а он был одним из самых ненавидимых. Рув очень любил создавать камни боли и продавать их слугам Падшего.

Список вопросов к Матвею все растет, но лучше узнать еще, прежде чем спрашивать.

— Как вы оказались у него? Насколько я понял, он появился по своим делам. А вы пошли в довесок.

Гил помрачнел:

— После очередной неудачной попытки Колара мы слишком близко подошли к побережью. Ночью нас и схватили тролли: иногда они высаживаются на побережье. Вот мы и попались. Лира решила не поднимать тревоги, пока не поймет точно, что именно приближается к нашему лагерю, а потом стало поздно. Шаманы продавили защиту, и нас спеленали. Специально ее взял с собой на простое дело, чтобы опыта набралась, а вышло вот так.

Гил несколько минут молчал.

— Взяли нас и решили привезти на остров свежее мясо к празднику. Тролли очень его любят, а тут Рув мимо проплывал, вот он нас и обменял на рабов. В свое время много я ему крови попортил, и он решил отыграться — в подарок принести мастеру погани, чтоб душу из нас вынул и выпил, или еще что-нибудь сделал. А Лира…

Он махнул рукой. Весело. Выражение «душу вынуть» здесь не преувеличение, а факт.

— А что там насчет «сломали» говорил слуга мастера Грая?

— Есть такая методика — как мага его умения лишить. Для магии уверенность и концентрация нужна, чтоб заклинание сплести правильно. Не так произнесешь или, упаси Создатель, не то слово скажешь — никто не знает, что может получиться, а уж рунная магия — так вообще. Вот и развлекался Рув каждый вечер с обручем, пока не сломал Колара — уверенности его не лишил в своих знаниях и умении. А без уверенности в себе какой из тебя маг?