Конечно, появившись на свет, протестантизм сразу заявил о себе как о религии, гораздо более радикальной (с точки зрения «духа капитализма»), чем католицизм. Протестантская модель капитализма оказалась более «конкурентоспособной» по сравнению с католической разновидностью[241]. Первая модель была практически наиболее последовательно реализована в таких странах, как Англия, США, Швейцария, Нидерланды. Там, как известно, капитализм развивался быстрее, чем в странах католических (Италия, Испания, Португалия).

До конца XIX века католицизм на фоне протестантизма оставался на очень консервативных позициях по вопросам частной собственности, капиталистической эксплуатации, многих методов получения прибыли (например, монопольные цены), ссудного процента и т. п. К этому времени капитализм уже окончательно утвердился в Европе и Северной Америке, даже стал перерастать в свою высшую форму — монополистический капитализм. Противодействие развитию протестантского капитализма закончилось для Римского престола поражением. Он перешел в оборону. Католицизм решил скорректировать свою социально-экономическую доктрину с учетом новых реалий. Суть корректив -придание капитализму «цивилизованных» форм, устранение наиболее вопиющих недостатков этого строя. Однако вопрос о социально-экономических преобразованиях на некапиталистических основаниях никогда Ватиканом не поднимался[242].

Важным событием в истории католицизма стало издание 15 мая 1891 года папой Львом XIII энциклики Rerum novarum («Новые вещи»)[243]. В указанном документе утверждалась незыблемость частной собственности, критиковались теории социализма, содержались призывы к преодолению классовых противоречий между работодателями и наемными работниками (фактически обосновывалась возможность существования и развития капитализма без таких противоречий), утверждалась необходимость более тесного вовлечения католической церкви в решение социально-экономических вопросов.

Обратим внимание на энциклику папы Пия XI Quadragesimo Апо (1931), в которой сформулирована идея корпоративного строя как альтернативы существовавшему «классическому» капитализму. Этот строй предполагает организацию экономической жизни с помощью корпораций, в которых работники и работодатели на паритетных началах договариваются о заработной плате, условиях труда, ценах на производимую продукцию и т. п. Гарантом паритетного принципа выступает государство. Важным отличительным моментом корпоративного капитализма является резкое сужение сферы товарно-денежных отношений в силу того, что все перемещения сырья, полуфабрикатов, продуктов труда внутри корпорации осуществляются на безденежной основе, ведется лишь учет затрат труда, материальных ресурсов и результатов производства. Данная модель экономики была практически реализована в фашистской Италии и нацистской Германии, причем в первой на базе католицизма, во второй — на базе языческого национализма[244]. «Корпоративная модель» экономики была дискредитирована, и после Второй мировой войны о ней уже не вспоминали. Н. В. Сомин пишет по поводу этой альтернативы «классическому» капитализму: «Естественно, что после разгрома фашизма говорить о «корпорациях» уже было нельзя. Мы зачастую недооцениваем один из итогов Второй мировой войны: капитализм на Западе пошел не «корпоративным», а либерально-монетарным путем со всеми прелестями свободного рынка и надувания финансовых пузырей»[245].

В 1991 году в ознаменование столетия выхода в свет энциклики Rerum novarum папой Иоанном Павлом II была издана социальная энциклика — Centessimus annus («Сотый год»). Этот документ стал важным моментом в истории католицизма. Прежде всего, в нем приветствовались крушение «реального социализма» и обусловленный этим переход человечества к «новому мировому порядку». Фактически крах «реального социализма», как отмечается в энциклике, означает доказательство преимуществ капитализма как социально-экономического строя. А также преимущество частной собственности перед общенародной формой. Энциклика апеллирует к понятиям либерализма — «свобода», «демократия», «права человека», «рынок», «конкуренция» и т. п. Например: «У современной предпринимательской экономики есть положительные стороны. Основа ее -свобода, осуществляемая в экономической сфере». Признаются также и отрицательные стороны капиталистической экономики (отчуждение человека, увлечение потребительством в экономически развитых странах; эксплуатация человека в странах третьего мира и т. п.). Однако тон этой критики таков, что указанные недостатки вполне преодолимы в рамках капиталистической модели общества. Таким образом, католицизм до такой степени «усовершенствовал» свою социальную доктрину, что она стала мало отличимой от протестантской доктрины[246].

Подытоживая обзор развития экономической доктрины католицизма, следует отметить, что она прошла три основных этапа. Для краткого их описания еще раз сошлемся на работы по христианской хозяйственной этике отечественного автора Н. В. Сомина. Напомним, что он выделяет три основные парадигмы отношения христианства к собственности, это: 1) «святоотеческая»; 2) «умеренная»; 3) «протестантская». Первая из них предполагает неприятие (греховность) богатства, бедность как идеал личной жизни, отвержение частной собственности, общность имущества в рамках христианских общин как идеал социальной жизни. Вторая исходит из допустимости богатства (при условии правильного к нему отношения, при условии благотворительности и милостыни) и предпочтительности частной собственности. Третья рассматривает богатство как цель и идеал человека, частную собственность рассматривает как единственно допустимую.